В своей книге «Географический и статистический словарь Российской империи», (т. III. 1861. С. 231) П.П. Семенов дал описание облика мещеряков (обрусевших татар-мишарей) Пензенской губернии. Он пишет, что они совершенно обрусели, забыли свой родной язык и говорят только по-русски, подобно своим русским соседям, исповедуют православную веру, ничем не отличаются от русских крестьян, кроме удержанного за собою названия мещеряков[/size] и легких оттенков произношения – употребления ц вместо ч и, может быть, легкого различия в чертах лица. В поисках мещеряков он прошелся по всей польской Украйне, южной зоне мещерского присутствия, определив его границы бассейнами рек Цна, Пара, Прони, Дона в пределах Тамбовской, Рязанской, Владимирской губерний. Обрусевших мещерян он называет мещеряками, при этом выделяет татар-мишарей и русских-немещеряков. В частности, в составе Керенского уезда Пензенской губернии он обнаружил 37% мещеряков (то есть обрусевших мишарей), 8% татар, в Чембарском уезде – 12% мордвы, 6% мещеряков и 7% татар (Россия. Полное геогр. описание нашего отечества. Т. 2. СПб. 1902. С. 117, 166-167, 170, 496, 501). В пределах Тамбовской и Пензенской губерний он обнаружил до 60 тыс. мещеряков. По его данным, мещеряки жили в составе Воронежской, Саратовской губерний. Такие же процессы происходили, может быть более интенсивно, происходили в русской Мещере, где было множество мещерских центров. Процесс христианизации татар четко прослеживается в XVII в. в центральных уездах – Московском, Каширском, Коломенском, Боровском, Зарайском, Серпуховском, Суздальском и др. По данным древних архивов Разрядного приказа, в первой половине XVII в. мещеряне с указанных уездов фигурируют как особый разряд служилых людей под названием «мещеряне», участвуют в составе поместных войск в боевых действиях по освобождению западных земель от поляков, литовцев и других интервентов, то во 2-й половине века в тех же уездах они выступают уже как новокрещеные татары (см.: Описи архивов Разрядного приказа XVI века. М. 2001 г.). Обрусение мещеры довольно четко прослеживается в этнических процессах, в частности в местных наречиях, говорах. В свое время это было замечено В.И. Далем при составлении знаменитого словаря. Классифицируя местные наречия Нижегородского края, он выделил влияние владимирского и рязанского наречий. Он заметил, что в Горбатовском и Нижегородском уездах, а также по Симбирскому и Казанскому путям, в Васильском и частично в Княгининском уездах прослеживается так называемое рязанское (касимовское) наречие с характерным аканьем и цоканьем. Особо сильное влияние рязанского наречия наблюдается в южной части Нижегородской губернии – в Ардатовском, части Арзамасского, Лукояновском, Сергачском уездах, и оно соединяется с говорами Тамбовской губернии. Он также заметил, что характерное для некоторых татарских селений Васильского уезда дзякание (в частности, Моклоково, Андреевка) имеет место у пензенских мещеряков (Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. I. 1989. LXXII–LXXIII, LXXX). Это становится понятным, если учесть то обстоятельство, что мещерские селения, судя по названиям, имелись в правобережье Оки, а в Арзамасском крае, охватывавшем почти всю южную половину края, обитали татары до похода Ивана Грозного на Казань, были поселения служилых татар, переведенных из Мещеры. Жили татары в Нижнем Новгороде. Так, в 1629 году из 810 служилых людей 478 были стрельцами, остальные 388 были иноземцами новокрещеными татарами. В 1635 г. они переводятся в Сибирь, Тобольск, Тару «для обереганья от воинских людей” (Филатов Н.Я. Города и посады нижегородского Поволжья. Горький, 1989. С. 29). Цоканье в говоре, характерное для некоторых групп русского населения, заинтересовало, специалистов-диалектологов Института языкознания АН СССР. Этот феномен стал объектом исследования большой группы ученых. Интерес был вызван тем, что некоторые исследователи продолжали выдавать его за реликт говора славянских племен. Впервые этот вопрос был поставлен Р.И. Аванесовым. Он составил атлас распространения говора, который включал отдельные районы Московской, Владимирской, Рязанской, Нижегородской и других областей. Он доказывал, что цоканье в говорах возникло на месте, а не занесено с севера славянскими племенами, как это было принято считать до этого. Возникло оно, по его мнению, в результате скрещивания русских с иноязычными финскими племенами – мещерой и мордвой (Аванесов Р.И. Вопросы лингвистической географии русских говоров центральных областей // Известия АН СССР, Отд. литературы и языка. 1952. Т. XI. Вып. 2. С. 170–173). В 50–60-е годы в эту проблематику включилась группа ученых Института языкознания АН СССР. На основе материалов полевых экспедиций по Московской, Владимирской, Рязанской и другим областям они пришли к выводу, сформулированному Р. И. Аванесовым, добавив конкретное резюме о том, что цокающий говор сформировался под влиянием предков татар-мишарей – мещеры (Л.Э. Калнынь, О.Н. Мораховская, Н.Б. Бахилина, Т.Г. Строганова (Труды ин-та языкознания. М. T.VII. 1957. С. 85, 157, 203, 262). К их мнению присоединился Д.В. Цыганкин, дополнив вывод данными по мордовскому населению (Этногенез мордовского народа. Саранск. 1965. С. 362–371). В свою очередь татарские диалектологи, изучив районы расселения татар-мишарей, составили атласы раздельно по цокающему и чокающему говорам, шлейфы которых тянутся с Мещеры на восток, в Среднее Поволжье и Приуралье. Как показали исследования ИЯЛИ АН СССР, мишарский диалект, несмотря на разбросанность по многим регионам, сохраняет свои специфические черты (особенно в области фонетики) на всей территории распространения на этом основании. Л.Т. Махмутова делает вывод о том, что формирование его закончилось на первоначальной территории обитания мишарей в пределах бассейнов рек Цна и Мокша еще задолго до их массового расселения (с конца XVI в.) на новых землях (Махмутова Л.Т. Опыт исследования тюркских диалектов. Мишарский диалект татарского языка. М. «Наука». 1978. С. 31). В заключение следует сказать несколько слов об этнониме «татары-мишари». Этноним довольно четко отражает историю данной группы поволжских татар, ее принадлежность к этой группе, вместе с тем подчеркивает ее этническое происхождение. В основе этнонима лежат два термина «татары» и «мещера», употребляемые в двух самостоятельных значениях – «татары Золотой Орды» и «мещера» в смысле географического названия и названия народа. До 1382 г. Мещера (имеется в виду, что Мещерский городок) и волости вокруг него входили в состав Золотой Орды. После приобретения Мещеры у Золотой Орды, как и других городов (Нижний Новгород, Муром, Таруса), мещеряне стали называться татарами, а мещерские земли – татарскими. Термин «татары Мещеры», или татары-мишари, стал широко употребляться в ходе их массового расселения в новых восточных уездах (со 2-й половины XVI в.). Сами мещеряне предпочитали называть себя татарами, подчеркивая этим свои генетические связи с татарским миром, татарами, расселенными на огромной территории Евразии. Это подтвердилось при Всесоюзной переписи населения 1926 г. В опросный лист был включен вариант национальной принадлежности – «мишар», и назвали себя мишарями в Пензенской губернии 85% татар, проживающих в губернии, в Башкирии – около 23%, Оренбургской губернии – 4%, в АССР немцев Поволжья (ныне это территория Саратовской области) – 116 человек, в Татарии – 3 человека, в Москве – 6 человек, а в чисто мишарской Нижегородской губернии – ни один татарин (Итоги Всесоюзной переписи населения. 1926 г. Т. II. М. 1928). На наш взгляд, итоги переписи показывают степень идентификации самоназвания мишарей в их национальных приоритетах, не отражает реальную картину этнической принадлежности татар различных региональных групп. Среди нижегородских татар термин “мишар”, “мещеряк” употребляется как самоназвание в течение всего обозреваемого периода. Как заметил Б.А. Куфтин, сгущенное употребление термина “мишаръ” даже в качестве самоназвания наблюдается в Нижегородской и бывшей Тамбовской губерниях (Куфтин Б.А. Татары касимовские и татары-мишари ЦПО // КУльтура и быт населения ЦПО. М. 1929. С. 137) В дальнейшем этноним «мишар» трансформировался в термин «мижгар – нижгар». Интересными являются результаты опроса, проведенного в 70-е годы Г.В. Старовойтовой в Ленинграде – С.-Петербурге. Выборочным опросом было охвачено 720 татар. Из опрошенных 27,2% причислили себя к группе казанских татар, 30,6% – к мишарям. Нижегородские татары (почти 25% опрошенных) записали себя мижгарами или нижгарами. (См. Старовойтова Г.В. О формировании татарской этнодисперсной группы в населении Ленинграда – С.-Петербурга // Советская этнография, 1980, № 1). Возможно, что этот термин продолжает в себе определенную смысловую нагрузку – ассоциирует с древним самоназванием, смешиваясь с термином «нижгар». Итак, история древней мещеры находит продолжение в истории современных нижегородских татар
Я хочу, чтобы ветер культуры всех стран как можно свободнее веял у моего дома. Но я не хочу, чтобы он сбивал меня с ног