Эстетика монументализма
(некоторые закономерности развития архитектуры в СССР и Германии 30-40-х годов XX века)
А.Я. Кожурин,
С.А. Богачев-Прокофьев
Цитата
Теперь не мешало бы подробнее остановиться на истоках той «монументальной эстетики», которая так блистательно была воплощена в шпееровских проектах. Свой стиль немецкий архитектор старался вести от дорического ордера. Показательно, что свою первую заграничную поездку он совершил именно в Грецию, а не в Италию. Позднее, однако, Шпеер признался, что категории «классический» и «простой» никак не могут быть отнесены к тем гигантским пропорциям, которые использовались при сооружении зданий по его проектам. В данном случае злую шутку с ним и его патроном сыграло то преклонение перед античной Грецией, которой были одержимы многие деятели немецкой культуры XVIII-XX столетий, начиная с ее первооткрывателя — И.-И. Винкельмана.
В данной связи можно вспомнить некоторые мысли Гитлера, посвященные интересующей нас теме. Так в дневнике Геббельса сохранилась любопытная запись, датированная 8 апреля 1941 года: «Фюрер — совершенно античный человек. Ему ненавистно христианство, исказившее в человеке все благородное. Христианство и сифилис, согласно Шопенгауэру, сделали человечество несчастным и несвободным. Какое различие между благодушно улыбающимся Зевсом и распятым Христом, корчащимся от боли. Античный взгляд на Бога несравненно благороднее и гуманнее христианского. Какая разница между мрачным собором и светлым, пронизанным воздухом античным храмом. Он описывает жизнь в Древнем Риме — ясность, величие монументальность. Самая удивительная республика в истории… Фюрер не имеет с готикой ничего общего. Он ненавидит сумрачный и расплывчатый мистицизм. Он хочет ясности, света, красоты. Это — жизненный идеал нашей эпохи. Фюрер — тотально современный человек» [6].
Цитата
После заключения пакта Молотова-Риббентропа между Москвой и Берлином установились достаточно тесные контакты, в том числе и культурного характера. Архитектурные проекты Шпеера были представлены советскому руководству и Сталину они понравились. Советский лидер предложил автору посетить Москву, чтобы объяснить планы строительства. Когда об этом узнал Гитлер, то он отказался дать разрешение Шпееру на этот визит, мотивировав свой отказ тем, что Сталин захочет оставить у себя лучшего архитектора III рейха.
Цитата
В «Воспоминаниях» Шпеер пытается определить собственный стиль, а заодно проследить взаимосвязи между архитектурой и политикой. Как мы уже видели, греческие истоки он отвергает. Для характеристики господствующего стиля эпохи немецкий архитектор использует термин «неоклассицизм». Считается, указывает Шпеер, что неоклассицизм, — преобладающий стиль тоталитарных государств. Это не совсем верно, ибо архитектура подобного рода характерна для Вашингтона, Лондона и Парижа первой половины XX века не в меньшей степени, чем для Рима, Москвы или шпееровско-гитлеровских проектов реконструкции Берлина.
В том, что неоклассицизм, — господствующий стиль эпохи, Шпеер убедился как во время своих поездок в Париж, так и во время пребывания в оккупированном Киеве в 1942 году. Прослеживая генеалогию советской архитектуры, он указывает, что сразу после революции дома строились в стиле таких авангардистов как Корбюзье, Май или Эль-Лисицкий, то с приходом к власти Сталина начинается возвращение к консервативным традициям классицизма — на новом, разумеется, уровне. Именно в неоклассическом стиле выполнено здание Верховного Совета Украины и ряд других сооружений. В особое умиление Шпеера привели фигуры атлетов на киевском стадионе, скопированные с античных скульптур, но облаченные в трусы и купальные костюмы.
Возвращаясь к выявлению истоков собственного стиля, Шпеер обращается к опыту французской архитектуры конца XVIII-начала XIX веков. На смену вычурному рококо «старого режима» приходит классический стиль эпохи революции. В свою очередь, его сменяет наполеоновский ампир, непревзоиденный по богатству. Роскошь ампира, однако, — симптом упадка, что стало ясно после крушения империи Наполеона. То же самое, причем даже в большей степени, верно в отношении гитлеровского «неоампира» — утверждает Шпеер.
Цитата
Распространенное мнение о безоглядном немецком национализме Гитлера нуждается в серьезной корректировке. Так, иронизируя по поводу археологических изысканий сотрудников «Аненербе» («Наследие предков» — институт, действовавший под патронажем Гиммлера и СС), он указывал, что в то время как древние германцы изготовляли примитивные предметы утвари, греки уже воздвигли Парфенон. В этом смысле вполне логичной представляется следующая фраза: «Когда нас спрашивают о наших предках, мы всегда должны указывать на греков» [8].
Более высокой оценки наследия древних греков нельзя и представить и, тем не менее, ближе к истине был Шпеер, прозревший в годы заключения по приговору Нюрнбергского трибунала. В «Воспоминаниях» он замечает, что его постройки по сути дела повторяли опыт монументальных декораций, осуществленных в годы Великой французской революции. Понятно, впрочем, что немецкий опыт реализовывался в новых исторических условиях, на более фундаментальной материально-технической, да и идеологической базе. Это признание Шпеера позволяет выявить подлинные корни архитектуры подобного толка. Корни, разумеется, римские, а не греческие.
Творцы советской архитектуры интересующего нас периода, кстати, ясно отдавали себе в этом отчет. Так А.В. Щусев (1873-1949 гг.) на I съезде архитекторов, состоявшемся в 1934 году, указывал: «Общественные и утилитарные сооружения Древнего Рима по своему масштабу и художественному качеству — единственное явление этого рода во всей мировой архитектуре. В этой оьласти непосредственными преемниками Рима являемся только мы, только в социалистическом обществе и при социалистической технике возможно строительство в еще больших масштабах и еще большего художественного совершенства» [9].
http://anthropology....n/monument.html