Согласно историческим источникам, сведения о народах, могущих быть тюркскими, впервые всплывают в связи с появлением на исторической арене гуннов. Степная империя гуннов, конечно, как и все известные образования подобного рода, не была моноэтнична, однако, судя по дошедшему до нас (хотя и чрезвычайно ограниченному) языковому материалу, тюркский элемент в ней присутствовал. Более того, датировка начальных сведений о гуннах (в китайских исторических источниках – IV-III вв. до н.э.) поразительно точно совпадает с глоттохронологическим определением времени самого первого расщепления тюркской семьи – выделения булгарской группы. В связи с этим ряд наиболее авторитетных ученых-тюркологов (ср., например, позицию Н.А.Баскакова и К.Менгеса) часто связывают начало передвижения гуннов с отделением и постепенным уходом на запад булгар. Соответственно этому прародину тюрок помещают в северо-западную часть Центрально-Азиатского плато, между горами Алтая и северной частью Хинганского хребта.
Вышеприведенные данные о распространении, датировке и стилистических особенностях поясных украшений, по-видимому, свидетельствуют в пользу предположения о происхождении саяно-алтайских изображений идущего тигра с головой барана в пасти (несомненно, местного производства) от подобных изображений на ордосских бляхах, что могло явиться следствием перемещения групп населения («лоуфаней»?) из Ордоса в саяно-алтайский регион в IV в. до н.э. Особо необходимо подчеркнуть, что только в Ордосе известны подобные поясные украшения из драгоценных металлов, найденные в элитных комплексах, таких, как Шихуйгоу, Алучайдэн, Няньфанцюй. Прослеженное воздействие <ордосской> культурной традиции на саяно-алтайский регион затронуло, как мы видели, отдельные группы рядовых кочевников и не оказало практически никакого влияния на материальную культуру и идеологию элиты общества. В то же время влияние саяно-алтайских традиций ярчайшим образом проявилось именно в элитных комплексах Ордоса. C IV в. до н.э. здесь появляются предметы из драгоценных металлов с изображениями явно пазырыкского происхождения.
Поскольку находки предметов с подобными изображениями не характерны для «рядовых» ордосских комплексов позднескифской эпохи, в то время как они обычны для саяно-алтайского региона, приходится признать их появление следствием влияния с северо-запада. Найденные в Ордосе вещи, оформленные в «алтайском» стиле, изготавливались из престижных и, вероятно, особо значимых в ритуале материалов; многие из них производились на заказ китайскими мастерами. Ордосские комплексы с этими предметами: Алучайдэн, Няньфаньцюй, Налиньгаоту, Сигоупань М2, Шихуйгоу не имеют себе равных по богатству среди известных погребений кочевников Северного Китая этого времени.
Все вышеизложенное говорит о сложении в позднескифское время определенного религиозно-политического единства населения Ордоса и саяно-алтайского региона, проявлявшегося как в передвижениях групп населения из Ордоса в саяно-алтайский регион и Западную Сибирь, так и в формировании на базе саяно-алтайских традиций особой субкультуры высшего слоя ордосского общества.
Анализируя материал по географии распространения однозначно реконструируемых деревьев можно прийти к следующим выводам. Однозначно по семантике для пратюркского языка реконструируются дуб, ива, липа, лиственница, клен и виноград. Из них ива, липа, лиственница растут как на территории саяно-алтайского региона, так и на Ордосе. Анализ ареалов распространения дуба, клена и виноград приводят нас к совершенно неожиданному результату. Они однозначно указывают на локализацию прародины тюрков на Ордосе, потому что в саяно-алтайском регионе эти деревья не растут. Таким образом, данные по лингвистической реконструкции названий деревьев дают тот же результат, что и последние исследования по археологии.
Нам не кажется, что полученные результаты полностью отрицают традиционную теорию, согласно которой перед распадом тюрки жили в саяно-алтайском регионе. Но, по нашему мнению, такое четко соответствие лингвистических и археологических данных, свидетельствует о том, что до переселения в саяно-алтайский регион тюрки жили в районе Ордоса, или, что не исключают и археологи, постоянно мигрировали между саяно-алтайским регионом и Ордосом.
Таким образом, на основании того, что очень надежно для пратюркского языка реконструируются названия деревьев: дуб, клен, виноград, ясень и слива/абрикос, которые не растут в саяно-алтайском регионе, но встречаются в китайской провинции Шаньси, мы предполагаем, что какое-то весьма продолжительное время тюрки жили на Ордосе.
Ю.В. Норманская
Растительный мир. Деревья и кустарники. Географическая локализация прародины тюрок по данным флористической лексики
Таким образом, совокупные свидетельства археологии и лингвистики опровергают традиционную точку зрению об Алтае как прародине тюркских народов. Тюркская прародина – плато Ордос во Внутренней Монголии (в настоящее время территория КНР). Первыми тюрками, появившимися на страницах истории, были племена, известные в китайских источниках под именами сюнну, лоуфань и байан. Кроме того, лингвистика подтверждает, что ранние тюрки находились в политической и культурной зависимости от индоевропейцев – восточных иранцев и тохаров (о чём я ранее уже писал: 1, 2):
Ассоциируемое со всеми этими датировками время и место существования и распада тюркского праязыка, как кажется, достаточно хорошо укладывается на широкую территорию между нынешним Ордосом и южным Саяно-Алтаем, в рамках археологической культуры Лоуфань, носители которой занимались отгонным скотоводством на большой территории и которая соседствует с юэчжи, обнаруживает обширные связи с Китаем и более скромные – с пазырыкской (этнически иранской) культурой – причем, скорее всего, они связаны с полученной на какой-то срок пазырыкской по происхождению правящей династией.
Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. М., 2006. С. 783
На основании приведенного материала можно заключить, что для раннего, ханьского, периода фиксаций слов из языка (языков?) сюнну имеется явное преобладание тюркских слов среди аппелятивной лексики; надежно иранские по происхождению – только названия молочных продуктов и «гребень». Титулатура и имена собственные – в меньшей степени тюркские, в большей – иранские, при этом имеются некоторые фонетические основания счесть иранские по происхождению слова уже прошедшими через тюркскую языковую среду. Возможно, иранская титулатура – наследие юэчжийского владычества.
А.В. Дыбо. Лингвистические контакты ранних тюрков. Лексический фонд. М., 2007. С. 115
Ситуация, определяемая как реальная, реальна по своим последствиям.
Вход
Зарегистрироваться
Наверх
