35 ответов в этой теме

[Краки Нифлунг]

Воронежские поморы

Мало кому известно, что в XVIII в. с территории около реки Ваги и Северной Двины происходило весьма значительное переселение местного крестьянства в степи – Битюцкую волость Воронежского уезда.

Как же поморы оказались там? 

В петровские времена Россия активно расширяла свое геополитическое пространство по всем направлениям, в связи с чем возникла крайняя необходимость заселить ряд не обжитых территорий. Все это легло на плечи дворцового крестьянства, которое российское правительство планировало массово перевести в т.ч. и южнорусские степи. Одним из таких пунктов была река Битюг (примерно в 80 верстах от Воронежа), где 17 ноября 1699 года царь Петр I решил создать новую дворцовую волость. Ранее, на Битюге не было постоянного населения, жизнь здесь была опасной вследствие близости к татарским сакмам (проторенным степным дорогам). Однако, некоторые смельчаки из служилых людей Белгородской засечной черты (детей боярских, стрельцов, казаков, станичников и пушкарей), не опасаясь захвата во полон крымскими и ногайскими татарами, промышляли тут пушным зверем, бобровыми гонами и бортничеством (сбором меда диких пчел).

Решением Петра редкие промысловые постройки в Прибитюжье были спалены, а жители разогнаны. Многие из них ушли в город Бобров. Затем Пётр I предпринял предпринял две попытки заселения, но они провалились.

В 1740-х годах императрица Елизавета Петровна решила организовать заселение Прибитюжья. Так, переводу на новые места подлежала некая доля дворцового крестьянства подмосковных Хатунской, Гжельской, Черноголовской, Коломенской (центр в с. Коломенское) волостей, Серпуховского уезда, замосковных Галичского, Костромского, Ярославского, Ростовского и пр[ii]. Из Чамеровской волости Ярославского уезда было переселено также несколько семей карел, поселенных в ней после подписания Столбовского мирного соглашения 1617 года[iii].

Коснулось переселение также и жителей далеких Важских волостей Поморья.

К великому сожалению о данном переселении дворцового крестьянства в архивах не сохранилось практически ничего, за исключением ревизских сказок (II[iv] и III ревизий XVIII в.), где все эти переселенцы подушно зафиксированы.

Как правило, для переселения отбирались большие семьи, что на Русском Севере далеко не редкость: отец с двумя-тремя сыновьями. 

Ракитин А.С., архивист (РГАДА)
(г. Мытищи Московской области)

[Краки Нифлунг]

О запутанной истории пращуров жителей Воронежской области рассказал краевед Николай Сапелкин.

 

Нелюдимые грубияны

Историю нашего края обычно отсчитывают с конца XVI века, когда в Диком поле была основана крепость Воронеж. А ведь и раньше здесь проживали русские люди, которых называли талагаями. Возможно, они вели свой род от упомянутых в летописях жителей лесостепного пограничья - бродников, а может быть, и от племён вятичей, чьи поселения VIII-X веков нашли археологи.

 

 

«Это люди, имевшие уникальный опыт выживания без государства и в суровых природных условиях, - утверждает краевед. - В степи и лесостепи трудно заниматься хлебопашеством: нужно поднять тяжёлую жирную почву, нужно спасти урожай от палящего солнца. Так что жили не богато, но зато и налогов не платили. Если приходили разбойники или татары, талагаи умело прятались: пусть разграбят хозяйство - лишь бы самим спастись. Поэтому и стали считать талагаев нелюдимыми, изворотливыми и всегда готовыми на обман. А потом добавились такие характеристики, как «грязнуля», «грубиян», «невежда». Именно так и трактует слово «талагай» толковый словарь Даля. Но как можно быть другим, выживая в дикой степи?!»

 

Талагаи положили начало такой социальной группе, как «однодворцы», или «дети боярские». Служилые люди, они были второй или третьей линией защиты от прорвавшихся кочевников. Жили только на правой, самой опасной - крымской - стороне Дона, по которой совершали свои походы татары.

 

Со временем граница ушла на юг, и однодворцы стали государственными крестьянами, но сохранили самобытность. Например, дочерей выдавали только за выходцев из своей среды. А слово «талагаи» стало прозвищем, которым называли коренных воронежцев вплоть до начала XX века.

 

В годы Первой мировой в наши края эвакуировали население западных губерний. В Воронеже численность только еврейской общины выросла в шесть раз, и евреи стали играть заметную роль в жизни города. С собой переселенцы принесли и еврейско-польское слово «жлоб», которое попало даже в литературу - например, в рассказы Андрея Платонова, - и стало означать то же самое, что и «талагай».

 

Лягушки или черепахи?

Соседями талагаев были другие коренные жители воронежской земли: донские и хопёрские казаки и битюцкие татары. Но их потомков в нашем краю не сохранилось. Донские казаки были выдавлены после восстания Кондратия Булавина. Часть из них перебили, остальные ушли в Область войска Донского или вместе с атаманом Игнатом Некрасовым - в Турцию. А хопёрские казаки и потомки битюцких татар в 70-е годы XVIII века были отправлены на Азово-Моздокскую линию защищать южные пределы и строить ставропольскую крепость.

 

Со временем пришли под Воронеж новые люди, называвшие себя хохлами, ведь не каждый выходец из Малороссии был казаком-черкасом.  В 1651 году после разгрома поляками одного из восстаний казаки полковника Ивана Дзиньковского приняли присягу Белому царю и поселились на землях, где вскоре построили крепость Острогожск.

 

Между казачьим полковником и воеводой, местными жителями и хохлами часто возникали споры по, казалось бы, пустяковым поводам. Так, чтобы жарким летом молоко не прокисало, а квас оставался холодным, великороссы опускали в кринку лягушек, а малороссы - черепах. На Пасху малороссы освящали поросят. Местные великороссы, которые свиней не выращивали и прежде не видели, думали, что хохлы несут в церковь сурков, и, конечно, возмущались. Хохлы гордились своими чубами, а воевода разъяснял, что христианам «православной веры греческого закона» непристойно в таком виде появляться в храме.

 

Не удивительно, что малороссы тоже жили обособленно и не отдавали дочек в чужие сёла. Со временем их население разрослось и стало полумесяцем охватывать наш край от некоторых сёл Семилукского района до Богучара и Калача. Эта группа не только сохранила, но и усилила свою идентичность из-за политики украинизации в конце 20-х-начале 30-х годов, когда документооборот и школьное образование в малороссийских городах и сёлах перевели на украинский язык. Даже областная газета «Коммуна» в то время выходила не только на русском, но и на украинском языке.

 

Мой дом - моя крепость

Быт общины вели по-разному. Так, талагаи строили настоящие усадьбы-крепости. Дом лишь одним окном выходил на улицу, остальными - во двор. Двор ограждался забором, который иногда обмазывали глиной - чтобы не подожгли. Хозяйственные постройки располагались по периметру. Перед входом частенько сваливали брёвна, сено или навоз, который густо зарастал бурьяном. В общем, пробраться в такую крепость было непросто.

 

 

«И сегодня в русском селе, где живут потомки однодворцев, можно увидеть такое отношение к быту, - отмечает Николай Сапелкин. - Это не вызвано нечистоплотностью, а связано с тем, что нужно было максимально затруднить доступ врага в дом».

 

Малороссийские сёла выглядели совсем иначе: низенькие, покрытые камышом, выбеленные хатки, перед домом - чистота, трава скошена. Рядом - палисадник с мальвами. Хозяйственные постройки спрятаны в глубине двора.

 

А деревни, основанные владельческими крестьянами, на первый взгляд удивляли безхозяйственностью. Дом не окружён забором, сараи и даже погреб - через дорогу и т. д. Живших там людей прозвали цуканами - из-за непривычного северного цокающего говора.

 

Вместе и врозь

Цуканы появились под Воронежем уже в екатерининское время. Тогда так называемые пустопроезжие земли стали выдаваться мелкопоместным дворянам из центральных губерний - Владимирской, Костромской, Московской и др. Помещики привезли с собой своих крестьян. Цуканы жили беднее местного населения - нужно было устроиться, да и земля была не самой лучшей. Тогда же, при Екатерине, из подмосковных сёл стали переезжать староверы, которые тоже жили весьма замкнуто.

 

«И в XVIII, и даже в XIX веке в Воронежском крае не было гражданского единства, - делает вывод краевед. - Каждый старался воспроизвести образ жизни и поведения, который унаследовал от своих предков, не хотел смешиваться с другими. Бывало так, что в одном селе жили три общины, которые не общались между собой. Формирование единой региональной идентичности началось уже в годы советской власти и, я думаю, не завершилось до сих пор».



Вот о битюцких татарах ничего подробного не слышал, а жаль. И интернеты скупы по этому запросу. Разве, что вот это:

"Занимаясь изучением религиозных диссидентов, вопросами их миграции, я обратил внимание, что те из них, кто покинул Россию, кто переселился на вольные сибирские земли, земли Ставрополья и Закавказья, были в основном из Воронежской губернии. Религиоведы именуют наш край – центром «старого русского сектантства»: в двадцати восьми населенных пунктах проживали субботники (тогда их называли «жидовствующие» или «иудействующие»), более двух тысяч воронежских  хлыстов обосновались в Уругвае, воронежские молокане отправились в Мексику, где до сих пор в Гваделупской долине существует их поселение. Битюцкие татары строили ставропольскую крепость и стали первыми русскими колонистами на этой территории. Хоперские казаки составили костяк Кубанского казачества. Именно среди них, как и среди гребенских казаков (тоже выходцев с воронежского похоперья) было так много субботников. Именно им император Николай I разрешил исповедание своей веры, идущей, по их словам, от далеких хазарских предков. Среди воронежских переселенцев на Ставрополье была и семья Моисея Горбачева, прадеда небезызвестного Михаила Горбачева. Он покинул сельцо Васильевское (ныне Малая Приваловка) когда освободился от крепостной зависимости помещика Сомова."
http://www.abireg.ru...apelkin/?mp=325
 

[Краки Нифлунг]

В общем-то, одна из причин, почему мне показалось, что выборка из Репьевки по G25 не обязана отражать Воронежскую область в целом.

"Листов Т.А. Воронежские украинцы – русские хохлы

126 Вестник антропологии, 2014. № 2 (28)

 

 

Хохлы и москали

 

Спецификой этнической ситуации на юго-западе Воронежской области является отсутствие многоэтничности, характерной для многих регионов России. Процесс заселения этих мест окончился контактным проживанием здесь двух народов – украинцев и русских, называемых здесь москалями , которые располагались компактно в соседних, так называемых русских районах или же дисперсно, как отдельные русские села в массиве украинских поселений. Реально вся практика этнических контактов сводилась к взаимодействию этих двух общностей.

Сообщения дореволюционных авторов относительно характера отношения друг к другу представителей близких по языку и культуре народов довольно противоречивы, но в целом демонстрируют отсутствие желания каждой этнической группы выходить за границы своих общностей. Редкостью были межэтнические браки,

причем неприятие смешанных браков было более характерно для украинцев, оберегавших свои традиции и уверенных, возможно, в силу своей многочисленности и автохтонности, в превосходстве своей культуры. Данную особенность менталитета, сохранявшуюся не только в послереволюционное время, но и, судя по нашим записям 2002 г., и после распада Союза, сами украинцы приписывают, прежде всего,

жителям старых сел, к которым относится и упоминавшая выше Старая Калитва.

По мнению жителей соседнего с. Новая Калитва: «Вот там такие жители, там такие закоренелые! Вот мы хохлы! Мы такие! Это мы люди! А москали – не так постирают, не так побелят, не так кушать сварят, не такие они хозяева! А вотхохлы – это да! В Старой Калитве они считают, что вот они – хозяйки» (ПМА 2,1936 г. р., 1946 г. р.).

В исторической памяти местных жителей сохраняются воспоминания об особенностях брачных отношений между русскими и украинскими селами. Как говорят:«до революции было более четкое деление на хохлов и русских. Гороховка – русское село. И хохлы не брали себе жен с Гороховки. И если кто-то взял, это считалось позором: “Почему это ты взял московку?!” И замуж туда не выходили» (ПМА 2, )

с. Новая Калитва, 1936 г. р.). По общему мнению, ситуацию изменила, прежде всего,война (ВОВ) и последующие переселения в регион не только русских, но и представителей других национальностей. Как вспоминает старый житель русского с. Гороховка: «До второй мировой войны чувствовалось отчуждение. До критических отношений не доходило, но чувствовалось. Мы были мальчишками – иногда устраивали стенка на стенку. А война все выровняла, и никакой разницы совершенно нет»(ПМА 2, с. Новая Калитва, 1935 г. р.).

Однако старые традиции в данном вопросе очень устойчивы, особенно у женского населения. Из рассказов местных жителей ясно, что еще в 1950–1960-е годы «предпочитали, чтобы хохлы на хохлах женились, а москали на москалях». Хотя в последующее время ситуация постепенно выравнивалась, еще в 2002 г. нам приходилось слышать признания местных женщин в том, «что и невестку хорошо бы

хохлушку взять». Причем в разряд «не своих» могли попасть не только москали, но и представители Западной Украины. «Женились москали на хохлах и наоборот. Ко всем хорошо, не было предпочтений. Много женились на гуцулках, говорили: “О, гуцулку взял”. Ну, если все-таки взял гуцулку, то это как-то не так было. Лучше свою – из Калитвы, или из других наших районов – Россошанского, Подгоренского,

это свои. Пословица есть: “на сторону, кажуть, обо же дурня, або по дурню”. Из чужой деревни это как-то ненадежнее». (ПМА 1, Варенникова, Боровская). Под «нашими районами» местные жители подразумевают так называемые украинские районы области, основным населением которых изначально были украинцы.

По воспоминаниям информантов среднего и старшего возраста в данном регионе никогда не было столкновений на этнической почве, ничего не говорят о таковых и дореволюционные авторы, тем более, нет их сейчас. Однако этнический аспект мог звучать во время конфликтов между сельскими обществами, причины которых не

были связаны с этнической принадлежностью противостоящих сторон. Чаще всего основанием для ссор были взаимные экономические претензии. По воспоминанием Н.С. Сафронова о своем родном с. Щучье «через Дон – там с. Икорец, там москали.

И вот из-за покосов, еще из-за чего чувствовалось: “московка”, “москаль”. Разность культур. Вот соседний Икорец воспринимали как москалей, потому что были покосы – было что делить. Мы загоним на Волчий кут корову, а они теленка зарежут. Это воспринималось как месть. (Но могли что-нибудь неприятное сказать про москалей?) Только про икорских. А жен брали и из своего села, и из ближних. По

этническому признаку никогда ничего не было» (ПМА 1, Сафронов).

В качестве дополнительной характеристики отношения местных украинцев к соседям – москалям приведу наблюдение дореволюционного автора относительно постепенного отхода украинского населения от своих традиций в XIX в. Автор отмечает одну очень важную особенность процесса постепенного обрусения жителей

крупных украинских слобод, которая остается столь же актуальной и в настоящее время. По наблюдению данного исследователя черты русскости появляются у них никак не под влиянием контактов с соседями-москалями, а исключительно из городской среды. Житель этих мест, по мнению автора, быстро обрусел, но «не по здешнему, а по общерусскому образцу. Он ничего общего не имеет со своим великорусскимсоседом-пахарем, он говорит языком русским, но не языком своего соседа, наречие которого он передразнивает, он не брачится с великороссами, между ними есть

какой-то антагонизм» (П-ский 1885: 633. Цит.по: Чижикова 1988: 49).

Аналогичным образом в последние десятилетия местная культура в украинских селах активно замещается унифицированным вариантом городской культуры, что воспринимается как вхождение в общерусское пространство. Как говорят: «У нас культура России». При этом, описывая свои обычаи, наши собеседники неоднократно делают сравнения с обычаями москалей с явной критической оценкой последних.

Сравнения могут касаться говора: «Наш разговор лучше», пищи: «Вот борщ у нас такой добрый варят, а москали – такую ерунду. У нас хлебный квас, это черный хлеб с сахаром – закваска, он прозрачный, а у них белый, мутный, тягучий. У насвареники, тоненькие пирожки. У москалей – холодец с квасом, да еще с хреном (с содроганием. – Т.Л.) (ПМА 1, Кантемировка, 1958 г. р.); свадебных обычаев: «проверять невинность – у нас такого нет, это в северных районах. Подарки у нас – делят каравай и продают. Садятся за стол, ведущий объявляет, и начинают поздравлять,все даря. Это у москалей сейчас: пришел, положил и все, на американский лад»

(ПМА 1, Воронько Н.В.).

Процесс постепенной утери украинского этнического самосознания с четким вектором обрусения своим итогом имеет не только смену идентичности, но и, нередко, потерю таковой. По словам упомянутого выше дореволюционного исследователя приграничных украинцев жители слобод так характеризуют себя: «Положим,что мы не великороссы, но уж и малороссами, простыми хохлами нас нельзя назвать» (П-ский 1885. Цит по: Чижикова 1988:49). Неопределенность этническойпринадлежности нередко и сейчас слышится в самоопределении местных жителей, особенно старшего возраста. По словам пожилой жительницы Кантемировки

«сами говорим так, что иногда не поймем. А все равно русские. Тут уже смесь,люди отовсюду. Говор у нас не украинский, украинский мы не поймем. Мы балакаем.Луганские тоже так говорят. Дети мои тоже балакают. У меня национальность не украинская и не русская, и никакая» (ПМА 1, 1939 г. р.). Национальную неопределенность связывают, как уже было сказано, со смешанным языком. «У нас туточка была граница между Украиной и Россией. Дело в том, что мы ни туда, ни сюда. (Кем себя считали старики?) К Украине само собой себя не причисляли. Вроде и хохлы ни хохлы, и украинцы ни украинцы, и до русских нам далэко. Дело в том, что искаженный у нас язык» (ПМА 2, Лосенко)."


Ну и просто до кучи оттуда же.
По переписи 1897 г., где национальность определялась по родному языку, доля  украинцев среди сельского населения1 Воронежской губ. составляла 36,2% всего на-селения. По переписи 1926 г. украинцы среди сельского населения составляли 33,2%. В 1959 г. среди сельского населения украинцы составляли уже 8,7%, в 1970 г. 7,6%. Несмотря на явную тенденцию к уменьшению доли тех, кто назвал себя украинцами в целом по области, сельская местность юго-западной части губернии вплоть до не-давнего времени представляла собой сплошной массив украинцев. Посмотрим, как здесь менялись показатели этнического состава. В Острогожском у., в который входили территории нынешних Россошанского и Лискинского р-нов – доля опрошенных в сельской местности, указавших родным языком украинский, то есть причисленных к украинцам в 1897 г., составила 90,3%, в соседнем Богучарском, в который входил нынешний Кантемировский р-н – 81,8%, По переписи 1926 г. укра-инцы составили 90,9% сельского населения Россошанского у., и 72,7% Богучарского у. Сходная картина сохранялась все советское время. В 1979 г. в Россошанском р-не доля украинцев составляла 95% населения, в выделившемся в 1973 г. Кантемировском 42,1%. По переписи 1989 г. в Россошанском р-не украинцы среди сельского населе-ния составляли почти 80%. Однако языковые показатели, основываясь на которых, как мы покажем ниже, местное население в первую очередь определяет свою нацио-нальность, говорят о явной русифицированности. Из 28700 тыс. сельского населения Россошанского р-на владение украинским языком показали только 288 чел. Совсем иную, по сравнению с 1989 г. картину этнических показателей мы видим в материалах переписи 2010 г. Полученные данные отражают те изменения, которые произошли в самосознании потомков украинцев после государственного разделения территории бывшей Слободской Украины. В Россошанском р-не лица, указавшие себя украинцами, составляли 12,9% всего населения, среди сельского населения эта цифра поднимается до 19,1%. То есть по сравнению с 1989 г. число показавших себя украинцами уменьшилось в 4 раза. В Кантемировском р-не в 2002 г. украинцы со-ставили около 6% всего населения, в 2010 г. приблизительно 5% . В Лискинском р-не в 2010 г. украинцы составили 1% жителей, правда, этот район вообще нельзя отне-сти к украинским по происхождению населения, так как украинской считалась лишь часть правобережья Дона, а в левобережье располагались русские села."


И много всего на С.116
https://journals.iea...ssue/view/46/25

[Краки Нифлунг]

Русские, украинцы и немецкие колонисты




1861 г.

[Краки Нифлунг]

В контакте есть пара групп на тему воронежских украинцев. Мб кому интересно будет.
https://vk.com/slobodskayaukraine
https://vk.com/ukraine_vrn

[lana]

1923. Деревня Воронежского уезда (из впечатлений художника-этнографа)

https://humus.livejo...om/8160035.html