Кстати, вот хороший пост про советскую архитектуру Киева:
Революция. Коммуналки и дома-коммуны
Революция 1917 года стала наиболее резкой переменой социальной структуры общества, непосредственно повлиявшей на жильё. 20 августа 1918 года ВЦИК издал декрет «Об отмене права частной собственности на недвижимости в городах», который привёл к изъятию доходных домов из частной собственности. Произошла национализация той части жилого фонда, где нормы площади на человека были выше определённой нормы (в разных городах они были определены по-разному, в зависимости от неравномерности распределения жилплощади среди населения). Жилой фонд к тому моменту отражал всю степень социального неравенства в Российской империи: пока высшие слои общества проживали в десятикомнатных квартирах с дорогой отделкой и мебелью, более половины семей рабочих не имели не то что собственной квартиры, но даже и собственной комнаты. Преодоление неравномерного распределения жилплощади проводилось методом уплотнения квартир, описанном Михаилом Булгаковым в его знаменитом «Собачьем сердце». Уплотнение квартир возымело эффект в выравнивании распределения жилплощади, и уже в 1924 году Г. Полляк в статистическом издании «Бюджеты рабочих и служащих к началу 1923 года» утверждает, что к 1922 году у каждой семьи рабочих уже имелась хотя бы одна комната.
"Если раньше количество комнат, которые мог позволить себе съёмщик, зависело от его кошелька, то в обществе, декларировавшем всеобщее равенство, жилплощадь распределялась административно и в определённой степени равномерно."
Уплотнение жилплощади и заселение крупных квартир несколькими семьями привело к появлению новой единицы жилья — коммунальной квартиры. Если раньше количество комнат, которые мог позволить себе съёмщик, зависело от его кошелька, то в обществе, декларировавшем всеобщее равенство, жилплощадь распределялась административно и в определённой степени равномерно. Поэтому многокомнатные квартиры в бывших доходных домах стали коммунальными и были разделены между несколькими семьями. Обычно заселение происходило покомнатно. Общими становились кухня, коридоры и санузел. Иногда квартиры подвергались перепланировке: крупные комнаты разделялись на части, дабы вместить большее количество семей.
Идеи всеобщего равенства и коллективного быта, которыми было богато советское общество 1920-х, привели к появлению ещё одного типа жилья — дома-коммуны (идея дома-коммуны не была радикально новым явлением, она близка идее фаланстера в концепции утопического социализма Шарля Фурье). В отличие от коммунальной квартиры, изначально не приспособленной для совместного быта и ставшей таковой вопреки первоначальному замыслу, или же общежития, ориентированного на относительно временное проживание, дома-коммуны изначально предполагались как место долговременного проживания с коллективным бытом. Коллективный быт имел перспективную цель — создать дружную и тесно связанную группу людей, которая бы стала новой ячейкой общества, заменяющей патриархальную семью с её традиционной иерархией. В домах-коммунах идеи равенства и коллективного быта изначально заложены в архитектуру и планировку зданий: жилое пространство разделялось на личное и общественное, причём последнему уделялось огромное внимание. К личному пространству относились комнаты, в которых проживали семьи, где находились их спальные места и личные вещи. Общественная часть здания при этом планировалась многофункциональной: помимо совместных душевых и туалетных комнат, общими были кухня, комнаты для чтения, отдыха и игр (предполагалось, что дети из разных семей будут вместе играть, а старшее поколение будет совместно проводить досуг, например за игрой в шахматы). Домам-коммунам также характерно наличие общего зала для проведения собраний и других торжественных мероприятий, в которых предполагалось участие всех жильцов. В отдельных случаях дома-коммуны имели общий клуб, детский сад, аптеку и гараж.
В Киеве, в отличие от Москвы, Ленинграда и некоторых других городов СССР, дома-коммуны в чистом виде не практиковались. Однако в нереализованном проекте дома общества литераторов Ролит, который в 1930–1931 годах планировался архитекторами Кричевским и Костырко на улице Жертв Революции (теперь — Трёхсвятительская), прослеживается планировка, свойственная дому-коммуне. Ряд одинаковых по площади небольших квартир замыкался общественным сектором, содержащим зал, кухню и комнаты отдыха. Но не все были в восторге от идеи коллективного быта. И не все понимали его одинаково. Одни коллективный быт понимали как свободу полигамных связей (а это при низком уровне медицины и отсутствии сексуальной грамотности привело к резкому росту венерических больных), для некоторых он был поводом бороться против традиционной семьи и препятствовать бытовым связям среди родственников, некоторые считали преступлением перед коммуной индивидуальное приготовление пищи. 16 мая 1930 года постановлением ЦК ВКП(б) «О работе по перестройке быта» практика домов-коммун была осуждена как дискредитирующая идею социалистического переустройства быта.
Помимо идей коллективного быта, на жильё 1920-х влияет и смена социального строя — вместо привлекающих арендаторов фасадов главным в архитектуре становится её функциональность. Здание становится «машиной для жизни». В моде конструктивизм, не предполагающий ничего лишнего. Появляются нормы инсоляции, вентиляции, шумозащиты. Архитектура 1920-х впервые выводит на передний план вопросы комфорта проживания, которые на много лет вперёд определят правила планировок в советских жилых домах. Поэтому, несмотря на свою скромность, архитектура 1920-х более гуманна, чем доходные дома царских времён, пафосные и нарядные.
Ещё одной особенностью 1920-х годов является принадлежность жильцов многоквартирных жилых домов к одной профессии, ведь чаще всего дома строятся либо жилищными кооперативами, либо для сотрудников организаций — заводов, институтов, академий. В прессе широко освещается жилищное строительство, для многих домов публикуются данные о количестве квартир, общем метраже, стоимости здания и будущих его жильцах — юристах, врачах, железнодорожниках, рабочих заводов либо же кооператорах. Пресса того времени до сих пор является основным источником справочной информации по жилью тех времён. Данные были доступны и открыты. Скрывать было нечего.
Сталинская эпоха. Укрепление иерархии
Следующее изменение социальной структуры происходит в 1930-х годах с появлением сталинской диктатуры. Сталин, с одной стороны, будучи консерватором, а с другой — наблюдая противоречивые последствия внедрения коллективного быта, защищает традиционную семью. Из планировок жилых домов исчезает общественный сектор, главной единицей жилья вновь становится квартира. Общественный сектор переносится в общественные здания — клубы и дома культуры, которые к концу 1930-х предпочитают именовать уже дворцами культуры. Исчезает практика фабрик-кухонь, в квартирах вновь появляются кухни, рассчитанные на готовку для семьи. Вместо эмансипации, предполагавшей освобождение женщин от домашнего быта и их равноправие во всех сферах с мужчинами, происходит возвращение традиционной патриархальной семьи. Появляется социальный слой иждивенцев — неработающих членов семьи (детей, пожилых родителей и жён), они занимались домашним хозяйством и поддержанием быта, материально зависели от кормильцев, которыми преимущественно были трудоспособные мужчины. Иждивенцы являются официальным социальным слоем. Они переселяются вместе с кормильцем, если его переводят на работу в другой город. Но в то же время иждивенцы учитываются при выдаче различных социальных пособий. В блокадном Ленинграде все иждивенцы учитывались при расчётах норм хлеба. Естественно, что нормы эти были несколько ниже, чем у работающих людей.
В 1930-х годах растет социальная иерархия. Создаются максимально комфортные условия для категорий людей, которых Сталин считает наиболее полезными для государства — учёных, профессоров, выдающихся деятелей литературы и искусства. В обществе, где все якобы равны, некоторые становятся равнее. Растёт разрыв между зарплатами различных категорий населения: если в 1918 году минимальная зарплата составляла 350 рублей, а максимальная (у народных комиссаров) — 800, что создавало разницу в доходах менее чем в 3 раза, то в 1930-х годах эта разница уже достигает 10 раз и продолжает расти.
"Не менее важным становится социальный статус. Именно он определяет уровень комфорта, который будет иметь человек. Статус даёт жильё, автомобиль, путёвки в санатории, доступ к закрытым распределителям, а также другим малодоступным товарам и услугам, распределением которых занимается государство."
Однако уровень зарплаты в те времена — лишь незначительная часть иерархии. Не менее важным становится социальный статус. Именно он определяет уровень комфорта, который будет иметь человек. Статус даёт жильё, автомобиль, путёвки в санатории, доступ к закрытым распределителям, а также другим малодоступным товарам и услугам, распределением которых занимается государство. Статусом являлись и полученные от государства медали и ордена: в сталинское время (до 1948 года) они давали возможность бесплатного проезда в транспорте, более ранний выход на пенсию, освобождение от подоходного налога и различных сборов, льготы на оплату коммунальных услуг. Для награждённых орденами и медалями студентов вводились повышенные стипендии. Ордена и медали также давали надбавку к зарплате.
Статус многодетных (от 5 детей) матерей поощрялся целым комплексом медалей (Медаль материнства, Материнская слава, Мать-Героиня), которые предоставляли значительную материальную поддержку и льготы, увеличивающиеся с количеством детей. Таким образом, система статусов также поддерживала политику повышения рождаемости.
Примером возможностей, получаемых от социального статуса, является история академика Заболотного. Возглавляя Академию архитектуры УССР, Заболотный жил в восьмикомнатной квартире на улице Владимирской, 22. Помимо этого, он владел автомобилем «Победа», который стоил 16 тысяч рублей и долгое время был не по карману большей части населения. Как академику архитектуры, ему также полагалась домработница. СССР декларировал борьбу с эксплуатацией человека. Но социальный статус академика поднимает Заболотного на ту ступень иерархии, когда государство обеспечивает его домработницей. В это же время быт рабочих, не имеющих социальных преимуществ от своего статуса, значительно отличался: вместо многокомнатных квартир — коммуналки, общежития и бараки. И, само собой, никаких домработниц в помине.
Социальный статус удобен для власти тем, что его можно не только дать, но и забрать. Сталин, раздавая и отбирая социальные статусы, с одной стороны, выстраивает категорию лояльных ученых, инженеров, чиновников и деятелей искусства, с другой — поддерживает тех, чья деятельность, в его понимании, является наиболее полезной для государства. Это же случилось и с Заболотным: в 1955 году Хрущёв начал борьбу с архитектурными излишествами, вследствие которой Академия архитектуры УССР была расформирована. Пониженный в социальном статусе Заболотный уже не мог претендовать на восьмикомнатную квартиру и вынужден был уплотниться. В его случае всё прошло мягко: Владимир Игнатович сам выбрал себе будущих сожителей из своих близких коллег.
Однако вернёмся к обществу литераторов Ролит. В 1939 году в Киеве по проекту архитектора Сдобнева заканчивается строительство второй очереди дома Ролит по адресу Хмельницкого, 68. В социальном смысле это здание — полная противоположность проекта 1931 года. Помимо внешней представительности, изменения коснулись самой планировки здания. Оно задумывается уже не как дом для общества равных людей, а как для категории избранных, наиболее достойных комфорта. В подъезде две квартиры на этаж, как в элитнейших жилых комплексах начала ХХI века. Естественно, что уважаемым людям необходим лифт. В квартирах по 5—6 комнат, включая кабинет и столовую. В каждой квартире изначально запланирована комната домработницы: социальная иерархия уже глубоко проникла в планировки квартир. Кроме того, у каждой квартиры есть выход на парадную и чёрную лестницу (чёрных лестницы в парадном две — по одной на квартиру). Чёрные лестницы подходят к кухням, чтобы ими пользовались домработницы. Да и негоже ведь мусор выносить через парадное, да ещё и в доме, где живут уважаемые люди.
Война стала причиной повторного уплотнения жилья. Киев за время войны потерял 39,2% жилого фонда. Поэтому в послевоенное время коммунальными стали многокомнатные квартиры, построенные в конце 1930-х для посемейного заселения. Но в этот раз общественно-политическая ситуация уже сильно отличалась от 1920-х годов, поэтому коммунальные квартиры становились вынужденной мерой, а не инструментом создания нового общества. Иерархия в обществе никуда не делась. Более того, в градостроительных вопросах появилась своя иерархия — иерархия пространства. В ней столица важнее провинции, центр — периферии, магистраль — второстепенной улицы, а главный фасад важнее дворового.
В отличие от капиталистического пространственного неравенства с трущобами и районами для богатых, сталинское пространственное неравенство создаёт наиболее качественную архитектуру в наиболее важных, с градостроительной точки зрения, узлах, где она будет видна наибольшему количеству людей — в центре городов, на крупных площадях и важнейших магистралях.
Острая нехватка жилья требовала массового жилищного строительства, которое разрушенная войной промышленность обеспечить не могла. Не хватало ни техники, ни стройматериалов. Но даже в таких условиях были придуманы способы компенсировать недостаток стройматериалов и максимизировать объёмы строительства — в ход шли шлакоблоки, отходы строительной промышленности. Академик Заболотный внедрил возведение домов из гипса. Существовал даже такой экзотический материал, как камышит. Шлакоблочные дома местами и сейчас сохранились на Чоколовке и в Аварийном посёлке. Шлакоблоки пошли в дело не от хорошей жизни, и от них отказались, как только это стало возможным. Но для своего времени они позволили дать хоть какое-то жильё людям, его не имевшим.
При этом одновременно строилось и жильё совершенно другого качества. Крещатик, который создавали как витрину нового Киева, должен был иметь наиболее качественную архитектуру. Крещатик застраивался уникальными многоэтажными домами с лифтами и отоплением, горячей водой, телефонами и радио. Поскольку иерархия пространства выражалась ещё и в выборе материалов, в центре применялись только лучшие. На Крещатике в облицовке домов использовалась черепица, гранит, декоративная и облицовочная керамика.
Следует отметить, что, несмотря на иерархию, все сталинки строились с учётом одних и тех же требований — с достаточно просторными кухнями, высокими потолками и толстыми стенами, поэтому большинство из них считается более комфортным жильём, чем те же хрущёвки.
Типизация и индустриализация строительства
<...>
В результате типизации и индустриализации повышается минимальное качество жилья: при сооружении зданий уже не используются шлакоблоки и прочие отходы строительной промышленности. Борьба с излишествами в архитектуре приводит к появлению новых проектов с низкими потолками, крошечными кухнями и квартирами скромной площади (естественно, хрущёвки скромны в сравнении со сталинками, но рядом с некоторыми современными смарт-квартирами это просторные хоромы), что позволяет ещё больше ускорить темпы строительства. Количество вводимого в эксплуатацию жилья позволяет постепенно расселять коммунальные квартиры. Таким образом, массовое типовое строительство постепенно снижает степень социального неравенства в жилищном вопросе: всё меньше коммунальных квартир, всё меньше семей живёт в общежитиях, всё больше людей живут в квартирах с посемейным заселением.
Вход
Зарегистрироваться
Наверх
