spacemonkey рассказал выше о многих позитивных плодах христианства, но я ведь спрашивал обо всех, включая негативные. Никто не будет ведь утверждать, что таковых не было? Вот и славно! Ниже расскажу только о самом основном, так как полный список – это работа на монографию в несколько томов.
Очень важно, что в первые века своего существования христианство было ярчайше выраженной эсхатологической религией, верующие которой постоянно со дня на день ждали конца света, Судного Дня и клали своих умерших родственников и друзей в склепы в катакомбах в расчёте на то, что вскоре они воскреснут прямо в тех же телах и будут жить с ними вечно и счастливо в новом мире, Царстве Божьем. И так продолжалось несколько сотен лет! Речь шла тогда не о рае после смерти, а чудесном преобразовании свыше нашего земного, материального мира. Именно благодаря внушению ложных надежд на скорое воскрешение мёртвых праведников и вечную жизнь после этого, христианство, несмотря на преследования, росло в числе приверженцев по всей Римской Империи, именно этим объясняется и сверхъестественный героизм христианских мучеников. Это была гениальная технология манипуляции сознанием людей! Исходя из своего эсхатологического характера, эта религия логично относилась к материальному миру, его устройству, порядку, справедливости и процветанию в нём совершенно равнодушно и даже отрицательно. Зачем, если всё равно скоро грянет апокалипсис?! И потом – Царство Божие!
Именно христианство было ключевым фактором, разрушившим римское общество, римскую власть над народами и саму античную цивилизацию. Германские племена, захватившие различные имперские территории и составившие там единственную дееспособную военно-политическую элиту: франки, готы, бургунды, саксы, свевы, вандалы, лангобарды – все были именно в тот период либо чистыми язычниками, либо христианами лишь формально. До этого на протяжении пятисот лет римляне прекрасно без особого усилия сдерживали варваров на границах. Но приняв христианство и сделав его обязательной религией, они настолько потеряли в воле к власти, что всё их превосходство в организации и технологии перестало что-то значить!
Итак, самое главное, что изменилось с принятием христианства – это, разумеется, этика. Этика древних греков и римлян, равно как и более варварских народов севера Европы: кельтов, германцев, славян – в языческие времена базировалась на естественном врождённом эстетическом чувстве, противопоставлении красоты и уродства, силы и слабости. В разных культурах и в разные времена понятия о красоте несколько отличались, и соответственно этому также отличалась и их мораль. Но всегда эстетика была первична, мораль – вторична. При этом, конечно же, понятие о красоте было более глубоким, чем у нас, ведь тогда оно непосредственно помогало людям ориентироваться в мире. Большее значение уделялось красоте замыслов и поступков, чем красоте внешней формы, хотя последняя тоже, конечно, играла важную роль. Нужно отметить особо, что, в отличие от христианской фиксированной морали, понятия правильного-неправильного, основанные на эстетике, всегда отвечали реальной ситуации и быстро менялись в соответствии с нею. Такая этика воспитывает в людях самостоятельное суждение, осознание своих интересов. Она естественна для свободных, не приниженных людей.
Христианство привнесло искусственные фиксированные понятия о «хорошем» и «плохом». В христианской этике даже и не предполагается последовательной причинно-следственной связи между моральными нормами и пользой от них в реальном мире, поскольку исполнение этих норм должно, согласно учению, принести нам пользу только после смерти. Этика, основанная на писаных заповедях, не является гибкой (адекватной изменчивой стороне реальности), и в большей степени, чем иная, способствует конкурентоспособности изначально бесчестных людей по сравнению с теми, кто нацелен на соблюдение моральных норм.
Во-вторых, этика, возводящая в добродетели «жалость» и «сострадание», потакает паразитизму, попрошайничеству и юродству. Она создаёт ситуации, когда выгоднее быть слабым, глупым и уродливым, чем сильным, умным и красивым, способствуя физической и моральной деградации людей.
В-третьих, учение, претендующее на свою универсальность как в пространстве, так и во времени, склонно заставлять своих адептов навязывать его всем остальным. Если другие способы не работают, то можно и обманом. А если не покупаются и на обман – тогда силой.
Я уверен, что число искоренённых христианством культов и обычаев древней Европы, уничтоженных культурных артефактов, «неправильных» с точки зрения христианства, превосходит все возможности нашего воображения. Мы просто представления не имеем, какое богатство потеряли из-за этого, так как многое исчезло вообще бесследно. Один только приказ Карла Великого об уничтожении всех менгиров на территории франкской империи чего стоит! Авраамические религии всегда выжигали все альтернативные подходы к жизни, истребляли все цветы, которые они не могли вплести в свою идеологию. Одним словом, упрощали мир.
Такой идеологический тоталитаризм был совершенно немыслим в античном мире. Из него, в свою очередь, вытекает лицемерие средневекового общества, где многое было построено на показушной приверженности христианской морали. Строгое следование этой морали, нужно заметить, трудновыносимо и противоестественно для подавляющего большинства людей, так что это лицемерие пронизывало и отравляло все слои общества. Несомненно, что тоталитаризм политических идеологий 20-го века является естественным законным наследником средневекового христианского тоталитаризма.
В-четвёртых, отношение к сексуальности очень изменилось в сторону не только резкого ограничения свободы отношений, но и неадекватной зацикленности на этих запретах, что совершенно точно отсутствовало в древней Европе. До принятия христианства европейские народы относились к этой сфере жизни, как к вульгарной мелочи. При этом они могли иметь и имели различные сексуальные табу, но важность их была примерно такой же, как и у кулинарных табу. Современная Европа избавилась от большей части христианских запретов, но преодолеть вот это преувеличенное внимание к сексуальности, привнесённое христианством, так и не сумела. Об этом искажении говорит тот факт, что слова «мораль», «нравственность» и даже «духовность» в христианских обществах до сих пор часто имеют преимущественно сексуальный смысл, что, если подумать, совершенно дико.
В-пятых, христианство внушало людям идею об их изначальной греховности. Т. е. даже если ты строго следовал моральным канонам, не знал за собой никаких грехов, ты всё равно был грешен по принципу коллективной ответственности. Это очень семитская идея, и она не имела никаких аналогов в древней Европе. Неизбежность греховности приводила к тому, что какую-то часть своей натуры человек обязательно должен был презирать, должен был с ней бороться. Это делало людей более слабыми, более манипулируемыми.
Таким образом, мы видим, что весь инструментарий христианства заточен именно на то, чтобы сломать влияние эстетики на этику, связь между ними.
Этика христианства нацелена на создание крайне инфантильных, внушаемых, предсказуемых, послушных людей, не слишком умных и развитых, постоянно терзаемых чувствами вины и стыда, постоянно борящихся со своей натурой. Идеальных рабов-зомби.
Это правда, что в эпоху Ренессанса и Реформации само христианство (исключительно западное, что важно!) изменилось, не только возникли протестантские учения, но и сам католицизм стал более свободным и человечным. Но это уже другая история: не влияние христианства, а ростки истинно европейского духа, пробившиеся сквозь утратившую былой авторитет и влияние религию, и изменившие её суть. Гуманизм вполне мог возникнуть и без всякого христианства, при естественном развитии античной мысли, для этого были все предпосылки. Недаром его появлению сопутствовало возрождение интереса к античности, признанию её цивилизационного приоритета.
"Наши души так же бессмертны и так же непостижимы, как и Тот, чьими лучами они являются"
"Если хочешь увидеть Бога, ищи красоту во всём"