Касаемо епископа Мацея,там немало противоречивой информации. Cathalogus i Katalog Słuszki podają, że to Wilnianin pochodzący z obojga rodziców niemieckich, tymczasem Kojałowicz pisze: „wilnianin, narodowości litewskiej". Мнение Длугоша: "ojciec biskupa byl Niemciem,rodem z Inflant,a poniewaž długo mieszkał w Wilnie, dla tego za Litwina był uwažany. Sam Maciej, urodzony już w Wilnie, znał język litewski i żmudzki."
Я знаю, про возможное немецкое происхождение Мацея, но в любом случае он был виленским епископом и уж точно прекрасно владел языком местной знати.
О том,чтобы его специально учили языку жемойтов для работы там и он,зная литовский,не понимал жемойтского,я нигде не читал.
Это из документов жемайтской епархии, Codex Mednicensis.

Мол рекомендуют Мацея, прекрасного человека, сведущего во многих науках и полного благодетелей и наученному жемайтскому языку самым лучшим образом, в сане епископа во имя святой Троицы и т.д. Т.е. один из образованнейших людей княжества жемайтскому языку именно что старательно учился, что немного странно, если он свободно говорит по-литовски в литовскоязычном окружении. Акцент чтоль вырабатывал?
Или вот:

Мне кажется, что кроме работы с источниками следует провести и работу с причинно-следственными связями. Почему-то часто этот момент упускается.
Мы знаем, что вся балтская часть элиты княжества в итоге ославянилась. Сначала, так сказать, обелорусилась, потом ополонизовалась.
Следовательно этот переход был для элиты чем-то очень необходимым для существования, иначе можно было продолжать говорить по-литовски и не париться. А раз мы видим такую массовую, тотальную и безисключительную необходимость, то встаёт вопрос - а с какой тогда скоростью этот переход происходил? Ведь раз без этого никак, то зачем медлить? Чем быстрее, тем первее.
Возможно, что было как у современных мигрантов в страны первого мира, когда первое поколение билингвы, а второе уже вполне нейтив-спикеры.
В кальвинизм вот и обратно в католичество конвертация в широких массах происходила моментально, хоть это и менее инертная вещь, чем язык. Но всё равно показательно, что как только возникла социальная необходимость, то действие моментально было исполнено. В случае с языком тоже был социальный запрос и какой-то безусловный профит.
Ещё нужно принять во внимание факт, что обелорусилась не только балтская часть элиты, но и (достаточно поздно) подселённые татары. Причём селили их не в Полоцке каком-нибудь, а в самой что ни на есть Литве, великоняжеском домене. У этих ребят через ислам даже письменность уже арабская была, а всё равно. И получается, что отход от языка не всегда непосредственно связан с крещением. Поэтому аргументация "раз был язычником, значит говорил в быту на литовском" немного натянута. Возможно так, а возможно и нет.
Итак, когда ответим на "почему и для чего" (что-нибудь поконкретнее, чем общее "культурные бонусы"), мы вплотную приблизимся к ответу на "когда и как быстро".