211 ответов в этой теме

[Алексей555]

я выкладывал книгу по однодворцам в Войске Кубанском, великоросское влияние так же было сильно.
Впрочем на начало 20го века, кубанцы себя уже не отождествляли с Украиной и запорожцами.

Насколько я понимаю по большей части потомки украинских казаков и великороссиких казаков на кубани жили в разных станицах. Т.е сначало было разделение, а потом постепенное перемешивание, браки, какая то миграция из станицы в станицу и т.д.

[Tanasquel]

Национальный состав Черноморского казачьего войска (1787-1860 гг.)



Б.Е. Фролов
(Краснодар)

Отправной точкой для настоящего исследования стали слова «дида кубанской истории» Ф.А. Щербины, характеризующие черноморское казачье войско, как «собранное из разных мест, разрозненное и, отчасти разноплеменное…» (1). Он писал о том, что в число черноморских казаков вошли малороссы, поляки, молдаване, великороссы, литовцы, татары, греки, немцы, евреи, турки и др. Многонациональный состав Черноморского войска отмечал и В.А. Голобуцкий, указывая на случаи поступления в казаки еще и болгар, сербов, албанцев (2).

Подтверждение этим словам историков мы легко можем найти во многих документах, вышедших из казачьей среды. Скажем, на заседании Войскового правительства 16 марта 1794 г. говорилось: «Старшины и казаки при собрании сего войска поступили на службу из разных мест Российской империи и польской области» (3).

Полиэтничность черноморского казачества, особенно в первые годы его существования, была определена источниками комплектования и пополнения.

За день рождения Черноморского войска можно принять распоряжение князя Г.А. Потемкина от 20 августа 1787 г.: «Чтоб иметь в наместничестве Екатеринославском военные команды волонтеров, препоручил я секунд-майорам Сидору белому и Антону головатому собрать охотников, и конных и пеших для лодок из поселившихся в сем наместничестве служивших в бывшей Сечи Запорожской казаков» (4). Однако первые результаты оказались не очень обнадеживающими и уже 12 октября Г.А. Потемкин разрешил набирать «охотников из свободных людей» (5).

К концу 1787 г. удалось собрать 600 человек (6). Ордером от 2 января 1788 г. Г.А. потемкин призывает атамана С. Белого «употребить всемерное старание о приумножении казаков». 4 октября 1789 г. он в очередной раз приказывает: «Войску верных казаков Черноморских позволяется принимать всех свободных людей…» (7). В 1794 г. кошевой атаман З. Чепега заявил Войсковому правительству, что по неоднократным повелениям князя Г.А. Потемкина он обязан был «всех бездомовных бурлак, лишь бы не бежавши из регулярных полков солдат, и таковых за коими не было бы каковых важных преступлений, без сумнения принимать и причислять в сие войско, ради умножения его на службу» (8).

Разрешение принимать в казаки всех желающих свободных людей (не говоря уже о нелегальном поступлении беглых) резко меняет социальную структуру войска, в него устремляются представители различных сословных групп русского общества (см. 9). В конце концов бывшие сечевики составили в новом войске меньшинство. По подсчетам И. Бентковского, в 1795 г. «истых сечевиков» насчитывалось только 30 %, «охотников» из свободных людей – 40 %, «прочих» – 30 % (10). Методика получения этих цифр не совсем понятна и, возможно, не вполне корректна. Ф.А. Щербина, не вдаваясь в детали, просто констатировал: «… в Черноморское войско записалось много лиц, не имевших никакой связи с Сичью» (11).

По нашим сведениям, число бывших запорожцев в Черноморском войске на 1794 г. составляло примерно 43 % (12). Подсчеты сделаны по материалам переписи 1794 г., проведенной поручиком Миргородским и корнетом Демидовичем: из 12 645 казаков, проживавших в 40 куренях, «служивших в бывшей Сечи Запорожской» оказалось 5503 человека. Эти цифры достаточно относительны. Переписать всех казаков не удавалось и несколько десятилетий спустя. В числе «запорожцев», конечно же, немало беглых, которые просто обязаны были придумывать более или менее убедительные легенды для легализации своего положения. Приток беглецов на Кубань, принимавший порой, по словам В.А. Голобуцкого, «черты организованного переселения», еще более неуклонно снижал процент бывших запорожцев среди черноморских казаков.

Итак, достаточно свободный доступ в Черноморское казачество всех желающих (и не только свободных людей), практика комплектования войска «сверху» во многом предопределили его многонациональный состав. В подтверждение этого имеется значительно число свидетельств. Приведем некоторые из них.

В высших эшелонах черноморской старшины мы встречаем «польской породы» войскового писаря и. Подлесецкого (13). Примечательна история хорошо известной черноморской семьи Бурносов. Основатель рода Петр Бурнос – поляк Пинчинский. В начале XIX в. он усыновил абадзехского мальчика. Родной сын Петра Бурноса – Корней, взял в семью еврейского мальчика. Спустя несколько десятилетий приемный сын П. Бурноса писал: «Василь Корнеевич Бурнос – поляк, я – черкес, Старовеличковский Бурнос – еврей» (14).

Интересно отметить, что в казаки была записана часть пленных поляков, захваченных черноморцами в «польском походе» 1794 г. К примеру, в 1799 г. в курене Величковском живет такой казак Езин Мазур, который чуть позже становится Езифом Добровольским (15).

В 1793 г. в Черноморское войско записался «Степан Моисеев заводовский, родившийся в турецком городе Хотене в законе еврейском» (16). В формулярных списках чиновников Черноморского войска за 1809 г. 82-летний С.М. Заводовский показан выходцем из польского шляхетства (17). 10 апреля 1795 г. войсковой судья А.А. Головатый сообщил Таврическому губернатору С.С. жегулину о зачислении в войско «евреина Иосифа Шендера» (18). В 1799 г. в г. Екатеринодаре числится значковый товарищ Евреинский, по спискам 1813 г. – Еврееновский (19).

Ф.А. Щербина указывает, что в 1804 г. в черноморские казаки под именем Василия Лавровского был зачислен австрийский еврей Авелейд, а в 1810 г. – еврей Шиман Лейзерович (20).

К «знаменитой плеяде» черноморцев конца 40-х годов XIX в. относился, по словам полковника Кубанского войска Шарапа, старший член войскового правления еврей Литевский (21).

Выходя за рамки заявленной темы, отметим, что кубанские казаки прекрасно понимали возможность поступления в казачество людей разных национальностей и вероисповеданий. В «Конституции» Кубанского края 1918 г. предусматривалось, что человек, избранный атаманом Кубанского казачьего войска, принимает присягу «соответственно требованиям и обрядам своей религии». И ничего удивительного нет в том, что своим атаманом кубанцы избрали генерал-майора Н.А. Букретова, еврея по национальности (22).

Сохранилось значительное число документов о поступлении в Черноморское войско адыгов. Примечательную формулировку содержит один из них: «Черкесский владетель Мурадин Оуглы, сделавшийся черноморским казаком…» (23). Л.И. Лавров писал о том, что одна из окраин ст. Переяславской называется Черкешиной и часть ее казаков ведет свой род от адыгейцев (24). А. Вершигора отмечает о зачислении в Черноморское войско в 1808 г. большой группы адыгов, один из которых после крещения стал Яковом Яковлевичем Животовским (тоже известная на Кубани семья) (25). Практически в каждом из наградных документов 20-х гг. XIX в. встречается несколько казаков-адыгов, начиная от урядников и кончая полковниками.

Встречались среди черноморских казаков и армяне: есаул Лазарь Якимович Мурзак (впоследствии фамилия стала писаться «Мурзаков»), войсковой старшина Никита Иванович Гаджанов («родом от Меликов армянских») (26).

В 1810 г. были «исключены из оклада с причислением в сословие Черноморских казаков» ногайцы и татары, вышедшие ранее из Закубанья (27). В этом же году в Черноморское войско по распоряжению де Ришелье зачислили 55 молдаван, служивших в упраздненном Буджакском войске, а чуть позже – еще 77 человек (28).

В упомянутом выше формулярном списке войсковых чиновников за 1809 г. мы встречаем болгарина Емельяна Матвеевича Стоянова, серба Романа Степановича Шелеста, грека Никифора Михайловича Погачевского и др.

Подобных документов можно привести еще десятки, но наверное уже нет смысла доказывать тезис о свободном поступлении в Черноморское казачье войско людей различных национальностей. Однако, признавая полиэтничный состав войска, мы вполне солидарны с Ф.А. Щербиной, утверждавшим, что представители других национальностей просто «тонули» в массе чисто малорусского населения. На каждый десяток приведенных выше документов приходятся просто сотни других с такой почти стандартной формулировкой – «… он породы малороссийской. Звания казачьего».

Малороссийское происхождение большинства черноморских казаков косвенно подтверждают куренные и полковые списки, где явно преобладают украинские фамилии. При этом стоит оговориться, что фамилии (клички, прозвища) далеко не всегда служат надежным ориентирам. Автор уже однажды, кажется, ошибся, посчитав без веских оснований войскового полковника Алексея Высочина русским, а последующие поиски показали, что его отец Семен Цвень (в других документах - Цвененко) проживал в Елисаветградском уезде Новороссийской губернии. Подлинная фамилия полковника Ивана Павловича Великого оказался Губар (Губарь), а под фамилией Мельниченко скрывался молдаванин. Отцом сотенного есаула Греднева был «прусский Эдельман Грейф» (29).

Не следует без особой проверки доверять и таким этномаркирующим фамилиям как Бесараб, Циган, Болгарин, Литвин и др. В 1801 г. Войсковая канцелярия разбирала вопрос «почему капитан Лях получил сие фамильное имя, ибо родной его отец прозывается Шанька и состоит в живых» (30). Этноним «Литвин» мог означать (в зависимости от того, кто составлял документ) и жителя северной Украины, и белоруса, реже поляка, а то и просто католика (31).

В 1808 и 1820 гг. последовали высочайшие повеления о переселении в Черноморию малороссийских казаков (фактически крестьян) (32).

В 1848 г. состоялось третье и последнее массовое переселение в Черноморию. Переход в Черноморию более ста тысяч малороссийских переселенцев из Полтавской, Черниговской (и в незначительном количестве – из харьковской) губерний окончательно определил, по нашему мнению, этническое лицо черноморского казачества. В условиях Кубани произошла унификация локальных вариантов общеукраинской традиционной культуры.

Для современников и последующих поколений исследователей этническая идентификация черноморцев не вызывала сомнений. Один из первых историков Кубани И.Д. Попко в 1858 г. писал: «Весь войсковой состав черноморского народонаселения носит одну физиономию, запечатлен одною народностью – малороссийскою… Черноморцы говорят малороссийским языком, хорошо сохранившимся. На столько же сохранились, под их военною кавказскою оболочкою, черты малороссийской народности в нравах, обычаях, поверьях, в быту домашнем и общественном» (33). Краток и категоричен П.П. Короленко: «Черноморцы были все малороссы» (34).

Князь А.И. Барятинский в своем отношении к военному министру от 2 апреля 1861 г., размышляя о замкнутости казачьего сословия, развивающей «дух отдельности» в государстве, писал: «В бывшем Черноморском войске, состоявшем из Малороссиян… эта отдельность принимает вид национальности…» (35).

Образование Кубанского казачьего войска (1860 г.) вызвало к жизни новые этностимулирующие факторы, новые интеграционные процессы, завершившиеся, по мнению ряда исследователей, возникновением этносоциальной общности – кубанского казачества (36). Ряд возражений сторонникам данной точки зрения были высказаны А.Н. Малукало (37). Действительно, факты упорного и длительного сохранения прежнего самосознания и самоназвания достаточно многочисленны и весомы.

В русско-турецкую войну 1877-1878 гг. сотни полков Кубанского войска комплектовались отдельно из линейцев и «малороссов, сынов Черноморского войска» (38). Ф.А. Щербина, говоря о появлении «нечто среднего» между великороссами и малороссами, в то же время утверждал об еще очень резкой «племенной разношерстности» и о возможности встретить в одной станице как типичного великоросса, так и «завзятого хохла» (39).

Войсковая Рада, проходившая в екатеринодаре в декабре 1906 г., признала, что Кубанское казачье войско представляет собой не единое войско, а административное слияние, склеенное военной администрацией из трех по крайней мере войск (40). Поэтому черноморцы, линейцы и закубанцы образовали свои отдельные секции.

Казак-линеец Ф.И. Елисеев, посетив перед первой мировой войной казармы императорского конвоя, сразу, издалека и только по манере поведения выделил среди конвойцев казаков-черноморцев (41).

Революция и гражданская война не только реанимировали, но и резко обострили глухо дремавшие противоречия между черноморцами и линейцами. Это хорошо известный и общепризнанный факт (42). Дело дошло до созыва отдельной Черноморской Рады, высказавшейся за объединение с Украиной. А.И. деникин, оценивая обстановку, писал, что вражда между черноморцами и линейцами, грозившая перейти в полный разрыв, ставила вопрос о выделении из Кубанского войска линейных (русских) округов и о присоединении их к Тереку (43).

Несколько цитат из статьи анонимного автора «Черноморцы и линейцы», опубликованной в «Вольной Кубани» 16 декабря 1918 г. «Если мы линейцы и черноморцы, за 60 лет совместной жизни не слились так, чтобы не было заметно и швов в нашем долголетнем союзе, то здесь значит что-то не ладно. Значит есть какое-то болезненное состояние крови в нашем кубанском казачьем организме, которое мешает окончательно зарасти двум половинкам нашего войска, склеенным еще в прошлом столетии… Черноморская половина – прямые потоки запорожцев и значит родные братья нынешних украинцев… Черноморцы говорят одним языком с украинцами, поют одни песни, вспоминают одни предания…

Линейцам совершенно чужды переживания Украйны. Им, как говорящим на русском языке и чувствующим себя просто русскими казаками…

Нет того, что хотелось бы видеть всем кубанцам – сплошного Кубанского войска».

В 1919 г. попытка Войскового атамана набрать добровольцев для Коша Вольного казачества Екатеринославской губернии с целью «вдохнуть жизнь и воскресить славу возрождающемуся малороссийскому казачеству» встретило резкое непонимание линейцев. Атаман Баталпашинского отдела полковник Абашкин написал атаману Филимонову: «…Если Таманский, Ейский, Екатеринодарский отделы большинством станиц имеют связь с бывшим Запорожьем и до 1860 г. назывались Черноморским войском, то от станицы Воровсколесской и далее на восток до границы терского войска казаки были и есть и теперь линейные» (44).

А вот как оценивает этническую ситуацию этих лет на Кубани А.А. Зайцев: «Кубанское казачество является биэтническим образованием, объединяющим две национальные ветви – черноморцев (украинцев) и линейцев (русских). Существовавшие на протяжении десятилетий этнические отличия не только не стерлись, но и переросли в 1917-1920 гг. в государственно-политические противоречия, когда центробежные тенденции внутри казачества оказались сильнее центростремительных» (45).

Не будучи специалистом-этнографом, не берусь делать какие-либо выводы. Как мне думается, этническая самоидентификация политической, научной, культурной элиты с одной стороны и рядового станичного казачества с другой могут оказаться далеко не адекватными. И почему речь идет только о черноморцах и линейцах? А как быть с людьми, ставшими казаками во второй половине XIX-начале ХХ вв. Это приписанные в казаки офицеры регулярной армии, зачисленные в войсковое сословие крестьяне различных губерний, отставные рядовые армии, казаки других казачьих войск. Их тысячи. А сколько стали кубанскими казаками, женившись на казачьих вдовах или имея в станицах «хорошую домашнюю оседлость». Как быть с лицами, вышедшими или исключенными из рядов кубанского казачества. Этническая картина кубанского казачества в начале ХХ в. может оказаться более пестрой, нежели это представляется сторонникам указанных точек зрения.

Примечания:

1. Щербина Ф.А. История Кубанского казачьего войска. Екатеринодар, 1910. Т. 1 С. 576.
2. Голобуцкий В.А. Черноморское казачество. Киев, 1956. С. 141.
3. ГАКК (Государственный архив Краснодарского края). Ф. 250. Оп. 1. Д. 20. Л. 12.
4. Короленко П.П. Черноморцы за бугом. Б/м, б/г. Прилож. 1. КГИАМЗ (Краснодарский государственный историко-археологический музей-заповедник), ПИК (письменные источники и книги) – 1314.
5. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 3. Л. 1.
6. Дмитренко И.И. Сборник исторических материалов по истории Кубанского казачьего войска. СПб, 1896. Т. 3. С. 6.
7. Там же. С. 24.
8. ГАКК. Ф. 250. Оп. 1. Д. 18. Л. 55.
9. Фролов Б.Е. У истоков Черноморского войска // Проблемы истории казачества. Волгоград, 1995.
10. Бентковский И.В. Заселение Черномории с 1792 по 1825 гг. // Памятная книжка Кубанской области. Екатеринодар, 1881. С. 20.
11. Щербина Ф.А. Указ. соч. С. 514.
12. ГАКК. Ф. 396. Оп. 1. Д. 11328. Л. 6-11.
13. Короленко П.П. Предки кубанских казаков на Днестре. Б/м, б/г. С. 48. КГИАМЗ, ПИК-1312.
14. ГАКК. Ф. 670. Оп. 1. Д. 17. Л. 57.
15. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 370. Л. 182, 184.
16. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 235. Л. 1.
17. ГАКК. Ф. 250. Оп. 2. Д. 165. Л. 169.
18. Бардадым В.П. Антон Головатый – дипломат //Кубанские новости (газета). 1991. 28 августа.
19. ГАКК. Ф. 250. Оп. 1. Д. 62. Л. 509.
20. Щербина Ф.А. Указ. соч. Т. 2. Екатеринодар, 1913. С. 39, 43.
21. Кубанский сборник. Т. 16. Екатеринодар, 1911.
22. Скобцов Д.Е. Три года революции и гражданской войны на Кубани. Париж, 1962. С. 188.
23. ГАКК. Ф. 670. Оп. 1. Д. 9. Л. 118.
24. Лавров Л.И. Этнография кавказа. Л., 1982. С. 59.
25. Вершигора А.Д. Встречали настороженно, провожали с сожалением// Казачьи вести (газета). 1998. № 15-17. С. 19.
26. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 483. Л. 244; Ф. 249. Оп. 1. Д. 1973. Л. 15.
27. ГАКК. Ф. 670. Оп. 1. Д. 22. Л. 71.
28. Щербина Ф.А. Указ. соч. С. 48.
29. ГАКК. Ф. 250. Оп. 2. Д. 58. Л. 18.
30. ГАКК. Ф. 250. Оп. 2. Д. 39. Л. 46.
31. Чаквин И.В., Терешкович П.В. Из истории становления национального самосознания белорусов (XIV-начало ХХ вв.) // Советская этнография. 1990. № 6.
32. ПСЗ. Т. 30. СПб, 1830. Ст. 22902; Т. 37. СПб, 1830. Ст. 28241.
33. Попко И.Д. Черноморские казаки в их гражданском и военном быту. СПб, 1858. С. 46.
34. Короленко П.П. Двухсотлетие Кубанского казачьего войска. 1696-1896. Екатеринодар, 1896. С. 27.
35. АКАК. Т. 12. Тифлис, 1904. С. 888.
36. Бондарь Н.И. кубанское казачество (этносоциальный аспект) // Кубанское казачество: история, этнография, фольклор. М., 1995. С. 8.
37. Малукало А.Н. Некоторые методологические подходы к изучению самоидентификации кубанского казачества // Творческое наследие Ф.А. Щербины и современность. Краснодар, 1999.
38. Тутолмин И. Кавказская казачья бригада в Болгарии. 1877-1878. СПб, 1879. С. 3.
39. Кубанское казачье войско. 1696-1888 /под. ред. Е.Д. Фелицына. Воронеж, 1888. С. 176.
40. Войсковая рада. Екатеринодар, 1907. С. 10.
41. Елисеев Ф.И. Оренбургское казачье военное училище. Нью-Йорк, 1967. С. 17.
42. Деникин А.И. О гражданской войне на кубани (Очерки русской смуты) 1919-1920 гг. Майкоп, 1991; История кубани. ХХ век. Очерки. Краснодар, 1998; Льдинский Н. Первые бои на Кубани. Екатеринодар, 1918; Покровский Г. Деникинщина. М., 1926; Скобцов Д.Е. Указ. соч.
43. Деникин А.И. Указ. соч. С. 80.
44. Гакк. Ф. 396. Оп. 5. Д. 188. Л. 13.
45. Зайцев А.А. О некоторых тенденциях в истории Кубанского казачества// Казачество в истории России. Краснодар, 1993. С. 101.

http://www.cossackdo...ov_natschek.pdf

[Tanasquel]

Устройство Войска Черноморского

[Tanasquel]

Захарченко В.Г. "О самоидентификации кубанских казаков."


Современные украинские фольклористы, этнографы, журналисты, не говоря уже о политиках, часто называют кубанских казаков “украйинцямы Кубани”, яки запамьятувалы свою историю”. Однако такая околонаучная точка зрения, полностью отрицающая этническую, социальную, культурную и языковую самобытность кубанского казачества, в корне неверна, ибо она совершенно не соответствует действительности. Генетическое родство черноморского казачества с запорожским общеизвестно и не требует никаких доказательств, достаточно, например, прочитать два тома Ф.А. Щербины “История Кубанского казачьего войска”, Екатеринодар, 1910-1913 гг. Но запорожские казаки, осознавая свою кровную связь с малороссийским (украинским) народом и всячески защищая его интересы, тем не менее, осознавали себя “особыстым” по отношению к нему. И это действительно было так. А уж кубанское казачество, более сложное по своему этническому составу, чем запорожское, тем более осознает себя не как “украйинци Кубани”, “москали” или донцы, а именно – как кубанское казачество.



То, что кубанское казачество начало приобретать свои характерные социально-культурные особенности, которые отличали его от запорожцев и линейцев, уже в 1888 г. заметил Ф.А. Щербина, который писал, что в линейных станицах Кубани шла “борьба двух этнографических начал – великорусского и малорусского, и само население, под влиянием этой борьбы, получило смешанную, двойную окраску: образовалось нечто среднее между великороссами и малороссами – язык, бытовая обстановка, некоторые обычаи и пр. носят именно такой двойственный характер” [Щербина Ф.А. “Краткий исторический очерк Кубанского казачьего войска”. В кн. “Кубанское казачье войско. 1696-1888”. Воронеж, 1888, с.115. Цит. По статье Бондаря Н.И. “Кубанское казачество” (этносоциологический аспект). В кн.: “Кубанское казачество: история, этнография, фольклор”. Москва, 1995, с.17.].

Ученым еще предстоит дать объективный ответ на ряд важнейших вопросов, касающихся генезиса казачества, его этносоциальной и этнокультурной эволюции. Однако сегодня мы уже, слава Богу, располагаем рядом серьезных научных работ, освещающих историю, этническое и социальное своеобразие кубанского казачества, также самобытность его традиционной культуры. В качестве примера назову хотя бы исследование историка О.В. Матвеева, сборник “Кубанское казачество” статьи этнографа, кандидата исторических наук профессора Н.И. Бондаря [Матвеев О.В. Слово о кубанском казачестве. Научный редактор Н.И. Бондарь. Краснодар, 1995.; Кубанское казачество: история, этнография, фольклор (сборник научных статей), автор-составитель Н.И. Бондарь. Москва, 1995.; Бондарь Н.И. Основные тенденции развития кубанского казачества в XIX в. (этносоциальный аспект). В Сб.: “Вопросы общественно-политических отношений на Северо-Западном Кавказе в XIX в.” Майкоп, 1987.; Бондарь Н.И. Традиционная духовная культура кубанского казачества (конец XIX – первая половина XX в.). В сб.: “Традиционная культура: природа, общество, человек”. Вып. 1. Традиционная культура и дети. Краснодар, 1994.; Бондарь Н.И. Кубанское казачество: этнос (народ) – или? В газ. “Кубанские казачьи ведомости”, 1991, №4].

Вот что пишет, например, об этническом своеобразии кубанского казачества Н.И. Бондарь: “Кубанское казачество – полиэтнично в своей основе. В него вливался не только преобладающий славянский компонент (русские, украинцы, черноморцы, сербы и др.), но и незначительное количество представителей других народов (адыги, греки, цыгане и др.). С точки зрения этнологии, это явление универсальное, сопровождающее формирование любой более или менее крупной этнической общности…

На Кубани в качестве исходных этноопределяющих начал выступили два компонента: русский и украинский. Причем и тот, и другой представляли собой необычную организационную форму – казачьи войска. Процесс возникновения и раннего развития этих двух этнических слагаемых кубанского казачества имел достаточно много общего, но вместе с тем и свои характерные (порой весьма существенные) особенности… Параллельно с формированием и унификацией традиционной культуры черноморского казачества протекал процесс ее взаимодействия с традиционной культурой русской этнографической группы… Межэтническая культурная диффузия в первую очередь затронула язык, песенный и танцевальный фольклор и в меньшей степени обрядовую субкультуру… Итогом этнокультурных и этнических процессов объединительного характера явилось зарождение самосознания – кубанские казаки. Оно проявилось в быту, официальном делопроизводстве, а также в фольклоре и других блоках традиционной культуры…

На “провоцирующие” вопросы о национальной принадлежности жители бывших черноморских станиц отмечали генетическую связь с запорожским казачеством, а о себе говорили: “мы пэрэвэртни”, поясняя, что и язык, и другие культурные реалии существенно изменились. Примерно такую же реакцию можно наблюдать и в старых линейных станицах. В закубанских станицах, несмотря на выше отмеченные моменты, чаще всего отвечали: “Мы знаем три языка: русский, украинский и кубанский”. И далее поясняли: “Мы ны тэ, ны сэ… Мы кубанцы” [Бондарь Н.И. Кубанское казачество (этносоциологический аспект). В сб.: “Кубанское казачество: история, этнография, фольклор”. Автор-составитель Н.И. Бондарь, Москва, 1995, с. 9-23.].



Должен сказать, что и данные моего опроса исполнителей черноморских песен также свидетельствует о том, что подавляющее большинство черноморцев, несмотря на осознание своих генетических украинских корней, считают, например, своим родным языком кубанский, а не украинский. Во время звукозаписи исполнителям песен мною ставился один и тот же вопрос: кем вы считаете себя по национальной принадлежности – русскими или украинцами? И основное число опрашиваемых утвердительно отвечало: “русьскымы”. Тогда мне приходилось напоминать им об истории и генетических корнях кубанского казачества, после чего исполнители говорили: “Це наши прадиды булы колысь украйинцями та запорожцями, а мы уже давно сталы “кубаньскымы козакамы”.

Из опрашиваемых исполнителей песен “украйинцами” называли себя лишь те, которые приехали на Кубань сравнительно недавно, уже в годы советской власти, когда о казаках и казачестве вообще вспоминали крайне редко. Следует добавить, что исполнители черноморских песен, как правило “балакають” по-кубански, многие из них знают и любят стихи Т.Г. Шевченко, но к современному украинскому разговорному и литературному языку относятся довольно сдержанно и часто признаются, что многих его слов не понимают. Более того, некоторые исполнители пожилого возраста говорят, что “тэпэр украйинський язык став ны такый, як раньше був у Т.Г. Шевченко. Тоди вин був “правильный”, а тэпэр його так пырыковэркалы на западный лад, шо вин уже став чужим та ныпонятным”. Интересное суждение. Возможно, оно схватывает главную суть, происходящую в сложных процессах языковых взаимовлияний.



Приведу на эту тему еще одну цитату Н.И. Бондаря из другой его статьи: “Показателен в этом отношении факт, с которым нам часто приходилось сталкиваться в экспедициях. Русские и украинские песни более позднего происхождения, проникавшие на Кубань в начале XX в., в предвоенные и послевоенные годы так и воспринимались – как русские или украинские. А произведения, занесенные в прошлых столетиях первопоселенцами, несмотря на очевидное русское или украинское происхождение, воспринимаются как свои “кубанские”, “казачьи”.

Эти факты подтверждаются и фактом неудачной “украинизации” кубанского казачества, предпринятой в конце 1920-х гг. (перевод делопроизводства, издание периодики на украинском языке и т.п.). Это вызвало стихийный протест коренного населения, что подтверждается и нашими полевыми материалами, и архивными данными. Так, в одном из документов 1927 г. говорится: “Учитывая категорическое требование родителей учащихся Калниболотской украинской школы считать, как исключение, необходимым удовлетворить их просьбу и преподавание в украинской школе перевести на русский язык” (ГАКК, ф. р. – 1594, оп. 1, д. 46, л. 405). В начале 1930-х гг. от этой затеи, не прижившейся среди местного населения, отказались повсеместно” [Бондарь Н.И. Модель традиционной культуры кубанского казачества. – В сб.: “Кубанское казачество: история, этнография, фольклор”, Москва, 1995, с.58.].

Приведу на этот счет и некоторые другие любопытные факты. В 1989-1990 гг. в Центре народной культуры Кубани была осуществлена попытка создания кубанского отделения “Товарыства украйинской мовы имени Т.Г. Шевченко”. На трех-четырех организационных заседаниях присутствовало менее 20 человек. Причем большую часть присутствовавших составили украинцы, приехавшие на Кубань в последние десятилетия, коренные же кубанцы так и не проявили внимание к этому “Товарыству”, которое практически и осталось только на бумаге.

Примерно в это же время в Центре народной культуры Кубани была также осуществлена и другая попытка: создать кубанское отделение “Товарищества русских художников”. И снова прошло три-четыре организационных собрания, на которых также присутствовало не более 20 человек. В итоге и эта попытка оказалась безрезультатной. Думается, что факты безуспешного создания кубанских отделений “Товарыства украйинской мовы” и “Товарищества русских художников”, символическим председателем которых пришлось временно побыть именно мне, говорят о том, что кубанские казаки осознают себя не столько русскими или украинцами, сколько именно кубанскими казаками. И, вероятно, именно эта причина способствовала столь неожиданно быстрому и действительно массовому возрождению кубанского казачества в 1990 году, созданию Всекубанской казачьей Рады и Всекубанского казачьего войска, в состав которого вошли десятки тысяч казаков не только станиц и районов Краснодарского края, но и казаки некоторых районов Ставропольского края и Республики Адыгея, бывшей исторической территории кубанского казачества. И не этот ли факт является главным доказательством того, что кубанское казачество за многие годы его геноцида не утратило своего этнического самосознания? И не потому ли казачество Кубани столь безразлично отнеслось к попытке организации, казалось бы, столь актуальным, отделениям украинского и русского товариществ, что считает себя, прежде всего, единым и неделимым кубанским казачеством и уже только лишь потом – русскими или украинцами?

[xena]

Голод на Кубани: 1932–1933 гг. Полевые материалы Кубанской фольклорно-этнографической экспедиции Научно-исследовательского центра традиционной культуры ГНТУ «Кубанский казачий хор»

Пояснительная записка к материалам по теме «Голод на Кубани: 1932–1933 г.»


Данная выборка – это лишь часть материалов по данной теме, хранящихся в архиве Научно-исследовательского центра традиционной культуры. Формирование базы данных по голоду началось в 1975 году и продолжается в настоящее время в ходе комплексных исторических и фольклорно-этнографических полевых исследований, проводимых Кубанской фольклорно-этнографической экспедицией НИЦ ТК.

В процессе исследований использовался метод интервью, беседы, которые документировались и фиксировались с помощью магнитофонов, диктофонов и, реже, видеокамеры. Оригиналы на аудио- и видеоносителях зарегистрированы и хранятся в архиве НИЦ ТК. (Многие из них, к сожалению, из-за недолговечности носителей, отсутствия необходимых условий и средств хранения, техники для оцифровки, находятся в угрожающем состоянии и могут быть безвозвратно утрачены).

По содержанию, в большинстве своём, изложенные материалы – это воспоминания жителей Кубани – очевидцев и участников трагических событий 1932 – 1933 гг. Т.е. предлагаемые материалы представляют собой не научную или политическую интерпретацию, а своеобразный исторический документ (свидетельства очевидцев).

При выборке и подготовке материалов к печати вмешательство в содержание интервью со стороны научных сотрудников, занимавшихся этим, было минимальным и на содержание, объективность информации не влияло. Тем не менее, следует иметь в виду, что в одних случаях использовался метод «полной / дословной расшифровки» (с сохранением диалектной речи), а в других – «метод пересказа и обобщения».

Географически материал охватывает Краснодарский и Ставропольский края, территории Республики Адыгея и Карачаево-Черкесской республики, тех населённых пунктов, которые ранее относились к Кубанскому казачьему войску и входили в состав Кубанской области.

В этническом, конфессиональном, сословном отношении материалы дают представление о состоянии и положении во время голода восточнославянского, православного населения: русских, украинцев, белорусов, кубанских казаков, казаков и иногородних.

В интервью имеются косвенные свидетельства о положении дел в этот период в Закавказье и в северо-кавказских (исламских) обществах.

В материалах представлены свидетельства, относящиеся как к бывшим черноморским станицам (основывавшимися украинцами), так и к линейным (заселявшимися русскими), а также с изначально смешанным в этническом плане населением (Закубанье, ряд населённых пунктов Ставрополья, КЧР).

Следует также иметь в виду, что в процессе и после образования ККВ, этническое самосознание и этническая идентификация казачества (русских и украинцев) претерпели существенные изменения, в т.ч. в черноморских («украинских») станицах в основном была утрачена жёсткая этническая идентификация себя с украинцами.

Каждый, кто ознакомится с этими материалами, увидит очевидное:

1. «Искусственный», спровоцированный характер голода 1932 – 1933 гг. и его связь с политикой депортации, коллективизации, с созданием коммун, колхозов.

2. Ужасающие масштабы и последствия голода для восточнославянского православного населения Кубани (юга России), как для «украинцев», так и для «русских», как для казаков (в основном), так и для неказачьего населения.

Голод в значительно меньшей степени коснулся, или вообще не затронул, Закавказье (Грузия, Азербайджан, Армения) и коренные северокавказские народы.

В целом же этнический подход, голод, как инструмент этнического геноцида, маловероятен. Каток голода прокатился через все «житницы» России, независимо от этнического состава населения этих территорий.

Об этом красноречиво свидетельствуют и события на Кубани.

Вне зависимости от исходного этнического состава населения, на юге и севере, западе и востоке края проводилась одна и та же по форме и содержанию репрессивная политика. Абсолютно одинаковыми были и её последствия.

С меньшими потерями перенесли голод те станицы и хутора (бывшие «линейные» и «черноморские»), которые соседствовали с этническими территориями северокавказских народов, были расположены в предгорных, лесных районах, вблизи лиманов и вдали, (в «глуши») от административных центров.

Осмысление этого вопроса «неожиданно» актуальным оказалось только в начале XXI в.

16 мая 2009 г. Научно-исследовательский центр традиционной культуры при участии Кубанского казачьего войска и при поддержке Законодательного собрания Краснодарского края планирует проведение научно-практической конференции по данной теме.

В подготовке материалов принимали участие научные сотрудники НИЦ ТК: Т.А. Бондаренко, В.В. Воронин, И.Ю. Васильев, А.И. Зудин, И.А. Кузнецова, М.А. Лященко, О.В. Матвеев, С.Н. Рыбко, Э.Г. Шевченко.

Полностью http://www.slavakuba...=...e=1&id=1470

[Tanasquel]

поиск по базе данных нижних чинов Кубанского казачьего войска (ККВ), участвовавших в Первой мировой войне (ПМВ).
Она составлена на основе архивных дел ГАКК и Приказов по ККВ за 1914-1917гг. и позволяет выяснить место службы казаков в этот период.

http://kubangenealog...u/forum/5-584-1

[Tanasquel]

"...В громаднейшем большинстве случаев пластуны действовали в союзе с товарищами. В залоги или секреты, в разведки в местах обитания неприятеля, на охоты пластуны ходили группами, если по условию предпринятого ими движения они делились, попадали в одиночное, изолированное положение, то каждый из них старательно следил за другим, чтобы вовремя прийти к нему на помощь. Поэтому у старых пластунов часто встречалось побратимство. Пластуны менялись шейными крестами, становились как бы братьями и всюду поддерживали друг друга и стояли один за другого горой...".

Из книги "История кубанского казачьего войска" том 2, Ф.А. Щербина 1913 г.

[Marial]

Довольно интересный фильм о кубанских казаках 92 года. Кроме того что большее число снятых на камеру изъясняется на махровом суржике(или балачке), которую они сохранили за столько лет несмотря на все политические усилия, заинтересовала также внешность казаков, концентрация СЕ типажей совершенно нетипична на мой взгляд для населения современной Украины, даже северной, что немного рвет шаблон на фоне всех этих теорий про этногенез казаков, да и на их исторические ареалы проживания и их соседей.

[Брут]

концентрация СЕ типажей совершенно нетипична на мой взгляд для населения современной Украины, даже северной, что немного рвет шаблон на фоне всех этих теорий про этногенез казаков, да и на их исторические ареалы проживания и их соседей.

 

Я почему-то не наблюдаю какой-то особой североевропеоидности, вполне себе типичные украинцы. А по поводу смешения с соседями - это ведь не терские казаки. Было несколько станиц с переселенными адыгами и еще несколько с ногайцами. Но большинство населения все-равно украинские мигранты.

Сообщение изменено: Брут, 01 Ноябрь 2020 - 08:39.

[Marial]

Я почему-то не наблюдаю какой-то особой североевропеоидности, вполне себе типичные украинцы. А по поводу смешения с соседями - это ведь не терские казаки. Было несколько станиц с переселенными адыгами и еще несколько с ногайцами. Но большинство населения все-равно украинские мигранты.

Может конечно я чуть преувеличил, но большинство опрашиваемых в этом фильме имеют либо светлые волосы либо глаза либо и то и другое, если же присмотреться к людям в толпе СЕ также присутствуют в большом количестве как грацильные так и робустные типажи, что весьма интересно как для переселенцев со степной части Украины. 

 

P.S пересмотрел, действительно, обычные украинцы, СЕ или хотя бы светлопигментированных не так и много, просто они самые колоритные, видимо поэтому отпечатались в памяти, ну и тот факт что откровенных степняков там тоже нет, насколько можно судить по людям в возрасте. 

Сообщение изменено: Marial, 01 Ноябрь 2020 - 15:24.

[Marial]

Просто помню даже на форуме кто то из этих регионов отмечал, что мол потомки украинских переселенцев якобы самые светлопигментированные на Кубани. Видимо это наблюдение имеет под собой какое то снование

Сообщение изменено: Marial, 01 Ноябрь 2020 - 14:34.

[Брут]

На Кубань более всего шли переселенцы с Полтавской и Черниговской губерний. На Черниговской вообще много где представлен валдайский тип.

[roaring]

Просто помню даже на форуме кто то из этих регионов отмечал, что мол потомки украинских переселенцев якобы самые светлопигментированные на Кубани. Видимо это наблюдение имеет под собой какое то снование

 

Ну вот, что Бунак насчитал у донских казаков, довольно свтелопигментированные получаются.

 

 

[daster]

Запорожский казак первая половина 17в
кристофоро де кастелли

[Бэнэря]

Книга 1897 года. Песни кубанских козаков .

Песни войска черноморского (запорожские козаки) ,

а так же песни линейских и терских козаков.

есть листы книги ,интересен язык написанных песен)

https://antiquebooks...php?book=110132

[psiho_87]

Книга 1897 года. Песни кубанских козаков .

Песни войска черноморского (запорожские козаки) ,

а так же песни линейских и терских козаков.

есть листы книги ,интересен язык написанных песен)

https://antiquebooks...php?book=110132

662, 672, 680стр явно русский язык
428, 508, 479стр явно малоросские наречия
не сложно догадаться где песни кубанских казаков, а где смешанных черноморцев, и великороссов линейцев и терцев))

Сообщение изменено: psiho_87, 04 Ноябрь 2020 - 09:24.

[Бэнэря]

662, 672, 680стр явно русский язык
428, 508, 479стр явно малоросские наречия
не сложно догадаться где песни кубанских казаков, а где смешанных черноморцев, и великороссов линейцев и терцев))

Вы отделяете черноморцев и линейцев от понятия "кубанские казаки"?

тогда какие они по-вашему?)))

 ----

Ну я не вижу множество наречий у черноморцев(запорожцев) ,я вижу

там чистый литературный украинский язык ,который не отличим от современного)

 -----

Интерес  был не в том, на каком языке кто разговаривал ,

интересно написание текстов украинских и русских .

Отсутствие  букв "Ъ"-"ер" и "Ы" -"еры" в украинских текстах .

----

Да и сама книга интересна как исторический памятник козачества 

со своими текстами и иллюстрациями.

Сообщение изменено: Бэнэря, 05 Ноябрь 2020 - 10:56.

[varang]

не сложно догадаться где песни кубанских казаков, а где смешанных черноморцев, и великороссов линейцев и терцев))

 

Не понял тоже фразы. Начиная с Тамани шли украиноязычные черноморцы, а от Усть-Лабинска и далее на восток - русскоязычные линейцы. 

[Брут]

Не понял тоже фразы. Начиная с Тамани шли украиноязычные черноморцы, а от Усть-Лабинска и далее на восток - русскоязычные линейцы. 

 

Среди линейцев также большой процент составляли украинцы. Хотя русские действительно преобладали.

[Digenis]

Как казаки используют Башлык

[Tora_sama]

Ох как вспомню. Лето, август, жара за 40 градусов иду я значит от жд до авто вокзала в Новороссийске в шортах, вьетнамках и майке ещё и с чемоданом на колёсах, обливаюсь весь потом, голову печёт в обморок можно упасть и стоит казачок а ля кубанский, в папахе, черкеске и бурка лежит на лавочке...прохожу мимо лавочки спиртом за километр несёт. Да уж думаю вот кубанцы какие        

Кстати помню в своё время поразило количество плакатов в Краснодарском крае (был почти везде на побережье) со словами "Слава Кубани!" и типа бравыми казачками, причём везде где только можно. На каждом заборе на каждом развалившемся доме и естественно на всех билбордах в городах. Уж лучше бы в порядок инфраструктуру привели. Правда последний раз в тех краях был 5 лет назад, может и поменялось чего.

Фотка не моя, свои найти никак не могу на компе, но смысл понятен. 

Сообщение изменено: Tora_sama, 21 Январь 2021 - 23:19.

[Skalagrim]

Думая о феномене казачества, меня пронимает печаль. Печаль и парадокс. Это по истине феномен (был )  свободной общины в рамках (а точнее , именно выходя из рамок) воточно-славянского общества. Свободные люди избегая и убегая от империи и государства создавали свои общины свободных людей, народные деморатии. А в итоге получилось так что именно они стали псами империи, а в последствии деградировали до шавок. Нет их уже, это другие люди сегодня и по сути, и , наверное, физически

[Tora_sama]

Думая о феномене казачества, меня пронимает печаль. Печаль и парадокс. Это по истине феномен (был )  свободной общины в рамках (а точнее , именно выходя из рамок) воточно-славянского общества. Свободные люди избегая и убегая от империи и государства создавали свои общины свободных людей, народные деморатии. А в итоге получилось так что именно они стали псами империи, а в последствии деградировали до шавок. Нет их уже, это другие люди сегодня и по сути, и , наверное, физически

Само собой, кого не вычистила из своих станиц первая мировая, добрала гражданская, а последние крохи добили во время второй мировой. Ну и а на пустующие места уже в 60ых начали массово переселять всех подряд. Потомки может и остались, но вот духа того уже нет естественно.

[Aether]

Думая о феномене казачества, меня пронимает печаль. Печаль и парадокс. Это по истине феномен (был ) свободной общины в рамках (а точнее , именно выходя из рамок) воточно-славянского общества. Свободные люди избегая и убегая от империи и государства создавали свои общины свободных людей, народные деморатии. А в итоге получилось так что именно они стали псами империи, а в последствии деградировали до шавок. Нет их уже, это другие люди сегодня и по сути, и , наверное, физически

Это оскорбление целого субэтноса.

Никто же не позволяет себе говорить, что Латыши были псами империи, а румыны и венгры- псами фашизма, которых прижучили и низвели до шавок.
Казаки выполнили свою историческую миссию и вливаются потихоньку и со скрипом в русский этнос. Казаки- это кавалерия в первую очередь. Много лошадей сейчас осталось? Удобно ли сегодня, в век информационных технологий, самолетов и беспилотников, суперсовременных танков и ядерного оружия воевать на лошадях, в бурке? Да и войны перешли в другую плоскость- все больше экономическую. Вот казаки, привыкшие к воле и слабо подконтрольные властям и перестали быть нужны как воинское сословие. Их лишили привилегий и их военных функций и они стали как все. Хотя правильность этого - большой и очень спорный вопрос. Границы России выросли и теперь на месте приграничных зон Чечня, а роль современных казаков перешла в какой-то степени к чеченцам, но чечня- это совсем другая религия и культура, в отличие от православного и славянизированного казачества,.

Сообщение изменено: Aether, 23 Январь 2021 - 14:46.

[Ravnur]

Казаки выполнили свою историческую миссию и вливаются потихоньку и со скрипом в русский этнос.

 

А до этого не были?

 

славянизированного казачества

 

Это как? А до "славянизации" что было?

[Aether]

А до этого не были? Это как? А до "славянизации" что было?

Я склоняюсь к версии, что изначально казаки были тюркоязычным народом, который кочевал по Дону. Казаки родственны казахам, кыпчакам, половцам. У казаков нет городов, а станы-станицы, (сравните Казахстан, Кыргызстан, Узбекистан). Но в дальнейшем от тюркской генетики и культуры мало чего осталось. Из тюркоязычного этноса казаки со временем превратились в русский субэтнос и воинское сословие, испытав влияние калмыков, черкесов и других народов.

Сегодня среди казаков есть те, кто хочет восстановить казачество именно как этнос и они не считают казаками тех, чьи славянские предки были назначены на службу или ранее бежали в дикое поле. Т.е. в среде казачества есть сепаратизм

Сообщение изменено: Aether, 23 Январь 2021 - 15:07.

[Ravnur]

Но этот индоевропейский постфикс наиболее широко представлен индоиранских языках, просто передался и соседям и на соседей.

Пристани тоже тюрки-кочевники изобрели? А условную деревню Красный Стан основали и назвали в Московской области тюрки?

 

"Я склоняюсь к версии", LOL

[daster]

Для мужыка хлебороба нет хуже врага чем казак
казак не имеет обшего с казахами, казак по турецкий мужык мятежник, беглый мужык, не хорошый вобшем человек.

[Aether]

Но этот индоевропейский постфикс наиболее широко представлен индоиранских языках, просто передался и соседям и на соседей.
Пристани тоже тюрки-кочевники изобрели? А условную деревню Красный Стан основали и назвали в Московской области тюрки?

"Я склоняюсь к версии", LOL

Так тюкоязычные казахи, половцы и кипчаки- это и есть бывшие восточные иранцы. Например среди казахов существуют целые роды в которых светлая пигментация волос и глаз и эти роды считаются царскими. Они восприняли тюркский язык, но и сами на него повлияли. Например Ирыстон- современное самоназвание Осетии. Вот осетины и убежали от тюркизации в горы, а кто не убежал превратились из саков в казахов(ка-саков), кыпчаков(кып-саков). В древности регион Дона назывался у тюрок Дешт-ы кыпчак, т.е. земля кыпчаков. А кыпчаки вошли в состав многих тюркских народов.

Сообщение изменено: Aether, 23 Январь 2021 - 15:42.

[Aether]

Для мужыка хлебороба нет хуже врага чем казак
казак не имеет обшего с казахами, казак по турецкий мужык мятежник, беглый мужык, не хорошый вобшем человек.

Ну, почему казак для турка нехороший человек - понятно. Но это не перевод слова казак, а именно восприятие и ассоциация.