300 ответов в этой теме

[Рекуай]

В Рязани говорят
хотишь, ехай, шышнадцать

звучит своеобразно, но стоило призадуматься как хотеть хотишь звучит логичнее чем хочешь
ехать ехай нежели ежжай

В Ставропольском крае есть кагаи и г(х)ындыки

[Tanasquel]

А кто знает почему в районе Чухломы пятно среднерусского говора?

[lana]

Костромской (чухломский) акающий остров:
http://www.dissercat...blemy-tipologii

В настоящее время наиболее признана точка зрения МДК по вопросу о статусе КАО и трактовка Н.Н.Виноградова на «причину и время происхождения костромского аканья»: после событий Смутного времени на чухломских и солигаличских землях «группа помещиков, переселившихся в свои новые усадьбы из-под Москвы, сыграла здесь роль закваски и вызвала довольно широкое, по пространству, и сплошное распространение акающего говора» [Виноградов 1918].

[lana]

В Рязани говорят
хотишь, ехай, шышнадцать

Хотишь и ехай возникли под действием аналогии. Вот здесь о ней попроще написано:
http://www.megabook.....asp?AID=610478
Вот здесь посложнее: http://www.vehi.net/.../003/3452.shtml

Шишнадцать возникло из-за уподобления(ассимиляции) звука С звуку Ш. Вот здесь об этом написано: http://ru.wikipedia..../wiki/Ас%...ка)

Изучайте, Рекуай!

[eugene-march]

Язык крестьян Ильинской волости, Болховского уезда, Орловской губернии

Сообщил^
Александр Иванович Сахаров

Санкт Петербург. Типография императорской Академии Наук.
1900
Отдельный оттиск из Сборника
Отделения русского языка и словесности императорской Академии Наук,
том LXVIII.
http://diderix.peter...m/lub-sahrw.htm

Крестьяне всегда скажут: ... - вместо: ...
на санёх - на санях
чём - чем
музоль - мозоль
те - тебе, тебя
дак, дык - так
зля - для
лисора - рессора
пашанишный - пшеничный
ярдань - иордан
арепей - репей
ярманка - ярмарка
сныгырь - снегирь (птица)
ланпа - лампа
скора, шкара, скорка - кора, корка
приехатчи - приехавши
кушин - кувшин
полицать - порицать
хвабрость - храбрость
ромный - ровный
горохвина - горошина
откыдова - откуда
позгодя - погодя
звонтик - зонтик
кондрак - контракт
привележник - привередник
слободный - свободный
обыещик - объездчик
чижолый - тяжелый
изжить - сжить (уничтожить)
ездиют - ездят
вдарить - ударить
прoцент - процeнт
нотариус, нотарус - нотaриус
замуздать - зауздать
минт - миг, мгровение
прасенок - поросенок
алемон - лимон
плепорция - пропорция
земнаделец - земледелец
спаление - воспаление
анифест - манифест
подцабить - пособить
скус, скусный - вкус, вкусный
антерес - интерес
любастренный - из алебастра
бахтеровка - баллотировка
климaнт - климат
способие - пособие
призводить - производить
волчаница - волчица
зверьница - зверинец
счезни - исчезни
вместях - вместе
наздеть - надеть
страмотить - срамить, ругать
раскочно - роскошно
пахмурный - пасмурный
примигтиться - примениться
припензия - претензия
наморёвши - уморившись
сальцы - сольцы
бонба - бомба
путлять - путать
теперь-си-ли - теперь-ли.

[andronn]

Слова употребляемые липованами.
Белая баня – баня, которая топится по-белому: с дымовой трубой.
Божница – деревянная полка для икон.
Будка – хозяйственная постройка для хранения чего-либо; в летнее время в ней может
жить вся семья.
Бурдейка – невысокая двухкамерная постройка с чамурной крышей-потолком; временное
жилище или постоянное для малообеспеченного населения.
Бурт (кагат) – простейший способ хранения сельскохозяйственной продукции: овощи
накрывают соломой и сверху засыпают землей.
Бывальщина – устный рассказ со сложным сюжетом о встречах человека со
сверхъестественными существами.
Быличка – лаконичный устный рассказ о встречах человека со сверхъестественными
существами, включающий встречу с мифологическим персонажем, опасность и
избавление или гибель.
Ганки – невысокий деревянный или, реже, глиняный порог (Кунича).
Гарман – дальняя от улицы часть старообрядческой усадьбы, которую обычно занимают
огород и сад. Примерно до середины XX века здесь был расположен ток для молотьбы.
Гарнушка (кабица у старообрядцев Приднестровья и Украины) – печь с плитой во дворе.
Глей – вязкая глина, глинистая почва.
Горище (укр.) – чердак.
Горожа – забор, ограда (Приднестровье, Украина).
Дворовик (дворовой) – по народным представлениям, покровитель двора, помощник
домового; в настоящее время понятия «домовой» и «дворовой» являются
взаимозаменяемыми; зафиксировано в старообрядческих селах Румынии.
Домовая змея (şarpele de casă) – распространенное среди старообрядцев современной
Республики Молдова и Румынии представление о покровителе дома, который является в
виде змеи (ужа), приносящей в дом счастье и благополучие; характерно также для
восточнороманского населения.
Домовой (домовик у старообрядцев Румынии) – по народным представлениям,
сверхъестественное существо, обитающее в каждом доме; покровитель дома и семьи.
Дранка (драница) – узкие дощечки для покрытия крыши.
Завалинка (призба) – невысокая земляная насыпь, примыкающая к наружным стенам
дома.
Задняя хата – жилая часть дома, расположенная дальше от улицы.
Закладчина (заклаченье; вкладчина у старообрядцев Приднестровья, «соха» в Вилково)
– начальный этап строительства.
Зем (земь) – земляной пол.
Клеть – неотапливаемая часть дома или отдельная нежилая постройка.
Клуня – хозяйственная постройка для молотьбы и сушки снопов.
Колиба (от рум. colibă) – легкая временная постройка (Покровка, Республика Молдова).
Комора – хозяйственное помещение; кладовая.
Конек (конь, князек) – гребень (верхнее ребро) крыши, образованный на стыке
кровельных скатов.
Коци (укр.) – шерстяной ковер из овечьей шерсти; его вешали на стену в передней хате,
застилали лавку и т.д.
Кошница – помещение для хранения кукурузы, лука и др.
Криница – колодец.
Кут – угол в доме.
Лабаз – помещение для хранения сена, дров; рыбохранилище (Вилково, Украина).
Лаги (дели; потолочины у старообрядцев Румынии) – поперечные горизонтальные
балки, которые крепятся к матице.
Латы – деревянные рейки.
Лахман – дух, обитающий в бане; можно рассматривать как отголоски представлений о
баннике.
Лестовка – старообрядческие четки для подсчета молитв.
Лозня (лозница) – печь для сушки чернослива.
Матица (укр. сволок) – центральная балка, поддерживающая потолочную конструкцию.
Мурлаты (разг. от мауэлат) – элемент крыши; опорные брусья для стропил,
расположенные сверху по периметру наружных стен.
Облони (обоконки) – ставни.
Одая – хозяйственный двор (Кунича, Республика Молдова).
Околот – обмолотые снопы ржи.
Очерет – камыш, тростник.
Палатарь (от рум. păretar) – узкий конопляный ковер; его прибивали на стену под окном
или стелили на пол в передней хате.
Папура – рогоз.
Пелена – занавеска, которую вешают под иконой.
Передний угол (передний кут, святой угол, светлый угол) – сакральный центр
старообрядческого жилища; угол (чаще всего восточный), в котором располагали икону.
Передняя хата – нарядная нежилая комната для особых случаев (проводы покойника,
торжества), расположена со стороны улицы.
Плетень – забор из прутьев и ветвей.
Поганая посуда – посуда для хозяйственных нужд, для использования в бане, для
домашних животных.
Погребица – помещение над подвалом или погребом.
Подзор – декоративная резная доска, окаймляющая свес крыши. 2. занавеска, которую
вешали над иконой.
Подклеть – нижний нежилой этаж дома.
Подпорожье – внутреннее пространство дома около дверей.
Полова – измельченная солома.
Половник – помещение для хранения соломы и половы.
Полок – широкая скамья в бане, на которой парятся.
Поренча – деревянная жердь (Кунича).
Причелина – резная доска на фронтоне дома.
Пуня (пунька) – амбар, помещение для хранения сена; сарай (Кунича).
Рушник – расшитое полотенце.
Саж – постройка для содержания свиней.
Салтын – хозяйственная постройка, помещение без одной стены для хранения
сельхозинвентаря (у старообрядцев Румынии); навес, под которым хранится сено и
тростник (Вилково, Украина).
Саман (лампач; кирпич у старообрядцев Румынии) – необожженный кирпич из глины с
примесью соломы.
Сарай – помещение для хранения инвентаря.
Свая (соха) – бревно, забиваемое в землю, служащее опорой для постройки.
Сенцы – помещение, соединяющее жилую часть дома с улицей; выполняло хозяйственно-
бытовую функцию.
Скрыня – сундук.
Средняя хата – жилая комната, расположенная после передней хаты (или между сенцами
и задней хатой).
Толока (помочи, помощь; рум. клака) – обычай бесплатной коллективной помощи, в
том числе при строительстве.
Тырса – мелкая древесная стружка (Вилково, Украина).
Чамур – глина с соломой.
Черная баня (баня по-черному, курная баня) – баня, которая топится по-черному: без
дымохода.
Шишман – нечистый, черт (у старообрядцев Южной Украины).

[Skalagrim]

Слова употребляемые липованами.

Интересно что есть несколько параллелей с балтской мифологией (напр. уж - домовая змея) . Есть кое-какие совпадения с латышским языком. Например божница на латышском baznīca церковь/кирха (любой христианский храм), многие слова наверное и в других русских диалектах респространены, например клеть (в латышсском клеть klēts - амбар (отдельная постройка для хранения зерна, текстилий и др., летняя спальня)). Интерено слово глей, в латышском тоже самое значение (например глинистые почвы официальным термином обозначаются как глей glejs). Латы и лаги, мурлаты тоже самое (может из немецкого?), наверное из немецкого комора (kambaris). Опять же баня чёрная и белая, но это естественно наверное у всех так разделяется.

[lolikusus]

Интересно что есть несколько параллелей с балтской мифологией (напр. уж - домовая змея) . Есть кое-какие совпадения с латышским языком. Например божница на латышском baznīca церковь/кирха (любой христианский храм), многие слова наверное и в других русских диалектах респространены, например клеть (в латышсском клеть klēts - амбар (отдельная постройка для хранения зерна, текстилий и др., летняя спальня)). Интерено слово глей, в латышском тоже самое значение (например глинистые почвы официальным термином обозначаются как глей glejs). Латы и лаги, мурлаты тоже самое (может из немецкого?), наверное из немецкого комора (kambaris). Опять же баня чёрная и белая, но это естественно наверное у всех так разделяется.

From the same stem as the verb celt (“to raise”); the actual form underwent metathesis (*keltis > *klētis > klēts). The original meaning was probably “raised, elevated building.” Cognates include Lithuanian klė́tis, Old Prussian clenan, Old Church Slavonic клѣть (klětǐ), Russian клеть (klet'), Belarusian клець (klec'), Ukrainian кліть (klit'), Bulgarian клет (klet), Czech klec, Polish kleć. (Some researchers believe that the Slavic terms result from an early borrowing from Baltic.)

[Skalagrim]

From the same stem as the verb celt (“to raise”); the actual form underwent metathesis (*keltis > *klētis > klēts). The original meaning was probably “raised, elevated building.” Cognates include Lithuanian klė́tis, Old Prussian clenan, Old Church Slavonic клѣть (klětǐ), Russian клеть (klet'), Belarusian клець (klec'), Ukrainian кліть (klit'), Bulgarian клет (klet), Czech klec, Polish kleć. (Some researchers believe that the Slavic terms result from an early borrowing from Baltic.)

хотел спросить у русских форумчан: клеть это диалектизм или присутствует во всех диалектах и в литературном языке?

[Eydis]

Из этимологического словаря:
стсл. клѣть (хата, амбар, кладовая) - сопоставляется с лит. klētis и лтс. klēts, также с гал. clēta и гот. hleipra. Или заимствование из пракельтского - *klēt- .

В русском - "Клеть" основа русского национального жилища – клеть, прямоугольный крытый однокомнатный простой бревенчатый дом без пристроек (сруб) или хибара.

В современном украинском языке кліть - чаще в значении "клітка" (клетка). "Кліть" как пристройка, амбар, скорее устаревшее.
Или- клеть - прямоугольный деревянный сруб.
http://uk.wikipedia....iki/Кл%...83ра)

В белорусском - то же значение амбара.
http://be-x-old.wiki...

Эта лексика литературная, но уже устаревшая.

[Lord of the dance]

Интересно что есть несколько параллелей с балтской мифологией (напр. уж - домовая змея) . Есть кое-какие совпадения с латышским языком. Например божница на латышском baznīca церковь/кирха (любой христианский храм), многие слова наверное и в других русских диалектах респространены, например клеть (в латышсском клеть klēts - амбар (отдельная постройка для хранения зерна, текстилий и др., летняя спальня)). Интерено слово глей, в латышском тоже самое значение (например глинистые почвы официальным термином обозначаются как глей glejs). Латы и лаги, мурлаты тоже самое (может из немецкого?), наверное из немецкого комора (kambaris). Опять же баня чёрная и белая, но это естественно наверное у всех так разделяется.

Мауэрла́т — элемент кровельной системы здания.
Представляет собой брус или бревно, уложенное сверху по периметру наружной стены. Служит крайней нижней опорой для стропил. Традиционно изготавливается из дерева, однако, при строительстве металлического кровельного каркаса может применяться швеллер, двутавр и др.
Назначение мауэрлата – распределение сосредоточенной нагрузки, передаваемой точками опирания стропил на всю площадь верхней части стены, второе предназначение, это привязка крыши к стенам дома.
Подозреваю что немецкого происхождения.А ещё есть ендова и вальма тоже элементы конструкции крыши.

[Приднестровец]

хотел спросить у русских форумчан: клеть это диалектизм или присутствует во всех диалектах и в литературном языке?

Присутствует в литературном в качестве архаизма.

[zagross]

Колиба (от рум. colibă) – легкая временная постройка (Покровка, Республика Молдова).

А в других языках (славянских) тоже разве именно от румын (влахов)? Может, наоборот, от славян или вообще наследие какого более раннего языкового состояния?

Например, koliba (чеш.-морав.-слвц., слвн., србхрв.) , kołyba (пол.), колиба (зап.-укр.) - хижина (в т.ч. для пастухов, лесорубов, фурманов) или стилизованный под хижину ресторанчик.

Сообщение изменено: zagross, 11 Декабрь 2012 - 17:32.

[zagross]

В Рязани говорят
хотишь, ехай, шышнадцать

звучит своеобразно, но стоило призадуматься как хотеть хотишь звучит логичнее чем хочешь
ехать ехай нежели ежжай

В Старой Рязани и окрестностях? Или в бывшем Переяславле-Рязанском, который областной центр? )

В Рязанской области могут сказать и хатúш, яжжáй, йижьжьáй, шàснáцъть.

Смотря где и кто. )

Конечно же, в Рязанской области в основном рязанская (восточная) группа говоров южнорусского (точнее было бы, южносреднерусского) наречия. Но в Касимовском районе - уже среднерусское.
Хотя в самой Рязани (областном центре, бывш.Переяславле-Рязанском) речь непожилых уже практически неотличима от Тулы или Серпухова, нечто усреднённое и отстранённо-равноудалённое от ближних сельских местностей. В сёлах, определённых районах остались свои особенности. Не только недиссимилятивное аканье и ассимилятивно-диссимилятивное яканье, что по сути, наоборот, объединяет рязанские говоры от юго-юго-восточного Дальнего Подмосковья до Черноземья.
Но оканья (хотя бы неполного) нигде нету. Даже намёка на его существование когда-либо...

Ощущение такое, что Рязань и, например, Вологда - это фонетические "полюса" или "антиподы" русского языка.

Сообщение изменено: zagross, 11 Декабрь 2012 - 17:56.

[Skalagrim]

Особенности языка

В русском языке, используемом в Латвии, существует ряд устоявшихся заимствований из латышского языка. Например, рыба семейства карповых, водящаяся в Балтийском море, называется обычно словом «вимба» вместо стандартных русских слов «сырть» или «рыбец». Прощаться словом «Ата», вместо русского «Пока». Также под его влиянием нередкими стали определённые речевые обороты «что, пожалуйста?» вместо «что, простите?»

Жаргонизмы: словом «бунджа» (латыш. bundža) обозначается банка или канистра, «очередь» часто называется «ринда»(латыш. rinda), «сменить покрышку» произносят как «сменить репу» (латыш. riepa) . Кроме того, произошла русификация некоторых латышских слов: так, употребляется слово «максать» — «платить», особенно в значении штрафа или взятки, от латышского maksāt.

Ошибки: «поставить экзамен» вместо «сдавать экзамен», «попрощаться от кого-либо», использование слова «агентура» в значении «агентство», слова «провокативный» (латыш. provokatīvs) вместо «провокационный».

В некоторых районах отмечаются заимствования из белорусского и польского языков, русского просторечия и старожильческих говоров Латгалии. Среди таких явлений — дзеканье, отвердение ч и щ, дифтонгическое произношение о в отдельных словах шкуола, вуот, отсутствие удвоения согласных в произношении каса, гама

Русский язык в Латвии: социолингвистический профиль ситуации

Еще пятнадцать лет назад в местной русской речи можно было наблюдать множество латышских инкрустаций, вводимых осознанно, как элемент языковой игры. В настоящее время количество таких вкраплений стало минимальным, зато появились кальки и леттонизмы, употребляемые бессознательно.

На лексическом уровне:

• Они вчера приходили ко мне оба два (из разговорной речи);
• Но пока так нет (= этого не происходит – из речи русского телеведущего в интервью Латвийскому радио-4);
• У нас имеются даты (= данные — Латвийское радио-4);
• Организуем благотворительную акцию для создания центра рехабилитации (рекламное объявление).

Семантические и словообразовательные кальки:

• По традиции будут чествовать и четырех новых (= молодых) ученых (Латвийское радио-4);
• Я не буду так мелко об этом говорить (= подробно — Латвийское радио-4);
• Мое финансиальное положение не разрешает никакой там роскоши (Латвийское радио-4);
• Вас приятно удивит выбор книг и канцелярных принадлежностей (Латвийское радио-4);
• Что касается работобрателей... (= наемных работников) (Латвийское радио-4);
• Тебе надо обратиться в Агентуру приватизации (= агентство — из разговорной речи);
• Представители традициональных религий собрались вчера в министерстве (= традиционных — Латвийское радио-4).

Изменение категории рода:

• рождественский карусель (м.р. вместо ж.р.);
• банка не работает.

Синтаксическое влияние на глагольное управление:

• Мы приехали с автобусом (надо без предлога).

Частотное использование специфической латышской конструкции с дательным падежом в значении «у кого, для кого»:

• Мне болят уши (= у меня — из разговорной речи);
• Надо кому-нибудь спросить (= кого-нибудь — из разговорной речи);
• Педагогам есть повод для радости (= у педагогов — Латвийское радио-4).

Особую область неустойчивости представляет порядок слов:

• Это будет препятствовать преодолению в советское время образовавшегося языкового барьера (из реферата студентки русской филологии);
• У нас представлены социального риска семьи (Латвийское радио-4).

Интерференционные явления в русской и латышской фонетике и просодии представляют собой специальную область исследования, которой до сих пор не уделялось внимания.

Одна из сложностей в изучении этого явления — в том, что нельзя квалифицировать изменения как собственно латышское влияние. Иногда это влияние соседнего белорусского или польского языка, а также русского просторечия и старожильческих говоров Латгалии. В качестве таких явлений можно назвать дзеканье, отвердение ч и щ, дифтонгическое произношение о в отдельных словах шкуола, вуот, отсутствие удвоения согласных в произношении каса, гама.

Часто приходится слышать о специфическом акценте, особой мелодике местной русской речи. Очевидно, это объясняется некоторым удлинением и повышением тона в ударных гласных. Распространились такие явления, как повышение тона в конце повествовательного предложения, интонация незавершенности при переспросе, перенос ударения на первый слог в иноязычных словах, особенно в именах собственных.

Татьяна Лигута, Надежда Клочко

[Skalagrim]

От себя добавлю - рабарбар/ер (rabarberis). Это ревень , почти все местные русские его так называют.

[Vognejar]

Интересует тема диалектов - потомков языка кривичей. Есть ли материалы по данной теме? По генезису такого диалекта и возможно - словарю?

Второй вопрос, оказали ли сильное влияние на него балты в раннее время? И какие именно балты?

[andronn]

РЕЧЬ КАК ЗЕРКАЛО САМОИДЕНТИФИКАЦИИ

(СТАРОВЕРЫ ЛИТВЫ О СЕБЕ)

В статье анализируется материал словарной картотеки старообрядческих говоров Литвы. Этот анализ позволяет прийти к определенным выводам относительно самоидентификации староверов, живущих в инонациональном и иноконфессиональном окружении. Записи их речи свидетельствуют о том, что они отличают себя как от местных православных русских, так и от русских метрополии. Осознавая специфику своего говора, старообрядцы склонны увязывать ее с приверженностью старой вере, традиционным жизненным устоям, стремлением сохранить в неприкосновенности все то, что было завещано дедами и прадедами.

Наличествующие в говоре синонимы старообрядцы противопоставляют как старое/новое, свое/чужое, простое/ученое, деревенское/городское.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: старообрядец, старовер, самоидентификация, этно-конфессиональная принадлежность.

Русские говоры, в том числе островные, переселенческие, никогда не были обоидены вниманием лингвистов. Однако лишь с ростом интереса к языковой личности в лингвистике в целом [1] стала очевидной необходимость изучения языкового сознания носителей говоров [2] . Это требование представляется непреложным применительно к старообрядческим говорам, удивительную выживаемость которых в иноязычном окружении нельзя объяснить без учета специфики старообрядчества как особого этно-конфессионального единения, сознательно нацеленного на неприятие новшеств, ревностно стремившегося оградить свой быт и традиционные формы материальной и духовной культуры от каких бы то ни было посягательств внешнего, «чужого», мира. [3]

Главными мотивами массовой эмиграции россиян-староверов в Польшу и Литву в XVIII в. явились религиозные гонения на раскольников, последовавшие за никоновскими церковными реформами середины XVII в., а также социальный гнет, испытываемый крестьянами и посадским людом в России. В поисках свободы вероисповедания в соответствии с древними традициями и лучших социально-экономических условий существования старообрядцы бежали за рубеж и основывали свои поселения там, где условия жизни оказывались для них благоприятными. Характерные для старообрядцев эсхатологические настроения также в немалой степени способствовали тому, что они покидали насиженные места и компактно селились на необжитых землях.

Исторические данные свидетельствуют о том, что бежавшие в Литву старообрядцы в основном относились к весьма радикальному старообрядческому толку беспоповцев-федосеевцев. По их религиозным воззрениям, на Земле воцарился антихрист, истинное православие во многом утрачено, а поэтому они не признавали не только целого ряда святых таинств, но и священства как такового: в царстве антихриста церковь уже не выполняет роли посредника при общении с Богом. У беспоповцев поэтому нет священников в традиционном понимании, а богослужениями руководит и различные церковные обряды отправляет наставник, избираемый членами старообрядческой общины из своей среды. Эсхатологические настроения побуждали беспоповцев до предела ограничивать сношения с «чужим» внешним миром и, насколько возможно, избегать государства. [4]

Именно обращенный в прошлое идеал старообрядцев способствовал, в частности, хорошей сохранности вынесенного ими с родины говора, исконной лексики. «Лексика островных русских говоров, носителями которых являются старообрядцы, развивается в уникальных условиях двойной изоляции. Эта изоляция обусловлена спецификой самосознания старообрядцев как хранителей старой веры, с одной стороны, и иноязычным окружением – с другой» [5] .

Предметом рассмотрения данной статьи является речь русских староверов Литвы в восприятии самих носителей говора. Те, кто хоть однажды слышал эту неповторимую «говорку» с ее фонетическим своеобразием, особенностями лексики и отличиями грамматического строя, пожалуй, уже не спутает ее с каким-либо иным территориальным либо социальным вариантом русской речи. Очевидно, эти отличительные качества собственной речи должно были подмечаться и как-то оцениваться диалектоносителями. Предлагаемое вниманию читателя исследование и представляет собой попытку определить, какова самоидентификация старообрядцев Литвы, издавна живущих в иноязычном (часто – в мультиязычном) окружении, и как они расценивают свою особую речь.

Материалом для моих наблюдений послужили полевые записи экспедиций в места компактного проживания старообрядцев, которые регулярно проводились студентами и преподавателями Вильнюсского университета в 60–70-е годы [6] . В течение многих лет студенты под руководством преподавателей по окончании второго курса проходили двухнедельную диалектологическую практику, беседуя со старообрядцами и фиксируя их речь. Наиболее ценное из этих записей было занесено в словарную картотеку, хранящуюся на кафедре русской филологии Вильнюсского университета. Картотека составлялась как база данных для областного словаря дифференциального типа, поэтому в нее попали прежде всего слова, неизвестные в современном русском литературном языке или чем-то отличающиеся от соответствующих им литературных. Слово, вынесенное на карточку в качестве заголовочного, обычно снабжается «переводом» на литературный язык и иллюстрируется примером употребления, представленным в упрощенной фонетической транскрипции. На карточке указано, где (район и населенный пункт) и когда была произведена запись [7] .

Иллюстрация, как правило, ограничивается одним предложением, но если слово называет этнографическую реалию, контекст может быть и более пространным, дающим представление о денотате. Так, наименование блюда традиционной старообрядческой кухни может иллюстрироваться более или менее подробным рассказом носителя говора о том, как это блюдо готовится. Ср.:

КАРТОФЛЯНИКИ. А яшчо картофляники пякём, коло их работы много, облупить, отстудить (sic!). Есть пест и ступа, столкём, раскатаем, начинку справляем с капусты, морковки, крупы с творогом, капуста, морковка – жареная, когда зачиним на под можно садить, как хлебы, мажем или салом или маслом, горазд вкусные (Бирж. р-н, дер. Кведаришки, 1964 г.) [8] .

СЕЧЁНКА. Сячёнка – бярут сырую картошку, сякут на мелкия кусочки, добавляют пшаничных круп и ставют в печку. Там тушится йона. Потом добавляют коровье масло и ядут (г. Зарасай, 1966 г.).

Встречаются в картотеке объяснения типа энциклопедических, обобщающие, как можно предположить, наблюдения самого собирателя:

КОРФА. Очень большая, из прутьев, корзина цилиндрической формы. Ее носят на спине, перекинув веревку через плечо. Употребляется для разноски сена для скота. Такие корфы еще имеются, однако исчезают из обихода (Шяул. р-н, дер. Гилайняй).

Иногда информация энциклопедического характера сопровождается и текстовым примером употребления слова в речи старообрядцев. Именно так поступили составители картотеки при семантизации слова лесенка, называющего специфические старообрядческие четки, облегчающие подсчет молитв и поклонов (более известные как лестовка):

ЛЕСЕНКА – это лента из кожи или материала, состоящая из петель, в которые продеты туго скрученные бумажные жгутики. Получается волнистая поверхность, напоминающая ступеньки лесенки. На каждую ступеньку молятся и кланяются. Лента соединяется, и в месте соединения от нее отходят треугольные кожаные листочки, символизирующие землю и небо.

Лесянки с мантирьяла (sic!) шьют или с хорошай кожи (Игн. р-н, дер. Тумалины, 1966).

Общий объем картотеки – около 50 тысяч словоупотреблений, зафиксированных в 12 районах Литвы, в основном на ее северо-востоке и в центральной части.

Картотека, на мой взгляд, представляет собой несомненную ценность уже потому, что в какой-то мере (причем достаточно широко во времени и пространстве) позволила запечатлеть постепенно уходящую самобытную народную речь, и попавшие в нее сведения теперь во многом уже невосполнимы. Зафиксированные в картотеке тексты позволяют судить, среди прочего, и о том, как воспринимают себя и свою речь носители старообрядческих говоров [9] .

Каково же это самоопределение старообрядцев Литвы в плане этнической, конфессиональной, языковой, культурной и прочей отнесенности? Прежде всего следует отметить, что старообрядцы всегда отождествляли себя с русскими, хотя и отличали от живущих в Литве православных, а также от «материковых» русских – расейских. Русские из России (чаще всего – нестароверы) воспринимаются ими как пришлые, недавние переселенцы. Приведу типичные примеры подобного разграничения: Дочь вышла за расейского (Йон.). Папка старовер, а матка расейская (Шяул.). Расейцы были сюда эвакуированы (Зар.). Православных русских староверы пренебрежительно называют обливанцами – по весьма существенному для староверов различию в обряде крещения: окроплением святой водой у православных и полным погружением в купель с водой у старообрядцев. Конфессиональные различия для старообрядцев не менее важны, чем этнические. Ср., например, четкое разграничение ими «своих» и «чужих» культовых зданий: В Поневеже и православная церква есть и русская моленна (Аник.).

Столь же упорно, по данным вильнюсской картотеки, литовские староверы подчеркивают не только свою «русскость», но и «природность», по праву считая себя местными уроженцами и отмечая давность (а некоторые информанты – даже исконность) бытования старообрядцев в Литве. Ср.: Мы здесь природные (Зар.). Природа литовская, здесь и дяды и прадеды (Шяул). С веку тут наши старообрядцы, тут родившиИгн.). Здесь родились и отцы наши и отцовские отцы и деды (Рок.). Здешние мы, давнёшние (Аник.). Память о глубинных исторических корнях может сохраняться в старообрядческой среде (Наши дяды сюда усяляны были – Рок.; Прадзед жил в Расейи, потом убяжал на Литву – Каун.), однако родная сторона для староверов – это Литва, о чем свидетельствует, в частности, следующее высказывание, извлеченное, скорее всего, из повествования о мытарствах семьи и эвакуации в Россию в период первой мировой войны: Папашка мой в Расейи памёр, мамашка вярнулась с Расейи дамой ( Зар.).

Конфессиональная идентичность для староверов не менее важна, чем этническая. Данные вильнюсской картотеки подтверждают предположение о том, что именно староверы – это самоназвание, а старообрядцы – именование внешнее и официальный, книжный термин. Рассмотрению этой проблемы посвящена обстоятельная статья Ю. С. Кудрявцева, несомненый интерес представляют также опубликованные в виде приложения к указанной статье материалы дискуссии по данному вопросу [10] . Слово старообрядец в речи самих носителей говора встречается крайне редко, в то время как старовер не только чаще используется само, но и обладает дериватами. Ср. примеры употребления слова старовер и его производных: Образа сжигали, стали молиться в домах, вот и назывались староверы (Бирж.). По-моему, вера староверная справядливая (Рок.). Вси ряшили, что староверская вера правильная (Рок). Читаю по-староверски, моленную хорошо знаю (Игн.). Еще одним косвенным доказательством в пользу староверов как самоназвания, на мой взгляд, может служить тот факт, что единственное литовское слово с этим значением – sentikis – представляет собой точную кальку сложения старовер. Употребление более редкого именования староверец, скорее всего, обусловлено влиянием польского языкового окружения: Вот это отщепилися староверцы (Рок.). Мы староверцы есть ( Рок.).

Таким образом, староверы отличают себя и от «расейских» русских и от местных православных. Зафиксированы в картотеке также этнонимы и «этнопрозвища» – староверческие наименования инонациональных соседей и то, как эти соседи именовали старообрядцев: Литвины, литовцы – это всё равно (Игн.). Рудаков литвяк, по-литовски говорит, жона русачка (Игн.). Последний пример интересен тем, что, судя по фамилии мужчины, вряд ли он является этническим литовцем. Не исключено, что именно родной язык играл для староверов стержневую роль при определении национальности человека. Но, скорее всего, под литвяк понимается ‘уроженец, житель Литвы’, тогда, соответственно, русачка в данном случае следует трактовать как ‘уроженка, жительница России’.

Литовцы староверов (или шире – всех местных русских) называли масколюсами, москалями. [11] Еще, по свидетельству староверов, литовцы называли старообрядцев бурлаками, бурлёками, бурлёкасами [12]: Нас здесь называют бурлёки (Шяул.). Литовцы говорят: ты бурлокас (Мол.). Бурлёки – так литовцы называют русских (Шяул.). Все литовцы так и называют нас – бурлокай [13] (Шяул.). Нередко в этом случае старообрядцы подчеркивают оценочный характер прозвища: Бурлаками зовут, что бедные русские [14] (Шяул.). Ср. также: При Смятоне русских людей простокишники (от диалектного простокиша=простокваша – Б.С.) называли (Аник.).

Отличая себя от расейских русских, староверы подмечают и речевые различия в пределах одного языка: Мы есть русские и в России есть русские, но разговор не косуется (=?) (Игн.). Ведомо, русские не так говорят (Игн.). Маленько разговариваем не так, как в Расеи (Шяул.). Родимец расейские называют падучая болезнь (Йон.). В Расеи называют лоси, здесь – елень (Шяул.).

Староверы говорят по-тутошнему: Я вот привыкши быти тутока, жить и говорить по-тутошнему (Рок.). Свой природный говор они распознают безошибочно: Забелинских (т.е. жителей Изабелины – некогда большой старообрядческой деревни.– Б.С.) узнаю по говорке (Игн.). Мы все воспитаны так в стариках, в нас говорка такая (Зар.). Але в нас всё инакше говорится (Йон.). У нас говорка такая, ня очень понятная (Игн.). Подмечают староверы и реакцию сторонних слушателей на специфику их речи: Кто к нам заязжал – смяютца, разовор бяларусски как, але русски (Йон.).

Не чужда старообрядцам и идея того, что каждой местности присущ свой язык, со своими местными отличиями. Ср.: В кажной губернии есть свой примов (приговор такой) (Швянч.).В кажной страны своя говорка (Бирж.).

Отличия говора старообрядцами воспринимаются прежде всего как различия словарного состава. Специфику своего словаря сами староверы нередко склонны увязывать с их приверженностью старой вере, традиционным устоям жизни, стремлением сохранить то, что было завещано им дедами и прадедами: Наш язык простый, и всё по старинке говорят (Каун.).

Языковые новшества чаще всего неодобрительно воспринимались ревностными хранителями старой веры и старины. Старообрядцы ставят в один ряд покушения изменить что-либо в отправлении ими религиозной обрядности (что, в частности, побудило их искать пристанища на чужбине) и посягательства на родную речь. Так, безымянный сторонник чистоты языка убежден: Тысячи лет хотели свярнуть с русского языка (Игн.). В другом случае носитель говора с одобрением отмечает: Печь так и есть. Оно с веку так звалось, не перяведено (=не изменено, не переиначено) (Игн.).

Однако изменения во времени неизбежны, что вынуждены признать и самые ревностные поборники старины: Старинное всё касуетца (=кончается, уничтожается) (Бирж.). Таперь всё по-инакшему. К противопоставлению в старину vs. теперь применительно к языку мы еще вернемся.

Носители говора нередко сами подчеркивают существующую в речи множественность наименования одной и той же реалии. Ср.: Грязный человек – дыдка, пуйцила, засусоленный, мазаник (Игн.). Или: Некрасивый – вклюжий, страшной, несуразый, пужала (как пужала в огороде) (Игн.). В синонимические ряды могут входить диалектные идеографические и/или стилистические синонимы, однозначные слова литературного языка, синонимы, противопоставленные по принципу старое-новое и свое-чужое. Пытаясь объяснить наличие (и происхождение) синонимичных слов, сами староверы чаще всего приводят следующие причины:

Старое, уходящее слово заменяется новым.

Морковь счас все говорят, раньше баркан звали (Зар.). Таперешние булки называли бандуки (Кед.). Бедных называли бубыли, кутники (Игн.). Таперь згородой не называют, втеряли (=забыли), всё забором (Зар.). Раньше белку называли векша, а дятё белки векшенёнок (Шяул.). Таперь больше белка говорят, векша говорили раньше [15] (Йон.). Сарай давней гувно называли. Колодец – ключ, петух – петун, вулица – двор (Йон.). Раньше говорили гульбишник, а щас картофляники (Зар.). Гягужини давней называли маёвкой (Игн.). В последнем примере новое слово – литовское заимствование, но для говорящего важен именно временной аспект. Иноязычность нового слова, очевидно, не ощущается. Вот вы счас говорите спички, а давней говорили сярянки (Шяул.). Щас диван зовют, а раней – канапка (Игн.). Дубица или корыто – так лодку звали в старину (Зар.). В бывшее время мы дом да постройки все хоромами звали (Игн.). Там живут зайцы, ослы с рогами, по-теперешнему – лось (Игн.).

Примеры можно множить до бесконечности. Старое, вынесенное из материнского говора слово – это по-кадашнему, по-давнейшему, стародавнёшнее, стародавнейшее слово. Смена старого новым нередко связана с изменением или утратой самих реалий: Раньша бяльё катали [16], а таперь прасуют, или гладют(Йон.). Надо было сто пятьдесят килограммов зерна, или по-тогдашнему три пуры (Рок.). Пура – йето три пуда, или сорок восемь килограмм (Зар). На пальто надявались такие пелерины, мехом обшитые. Так это и есть чейш (Зар.). Ферязи – длинное по пят. Бабушки ещё носили. Платье без рукавов (Зар.). Портки носили с гашником, в старины так говорили (Аник.).

Иногда старообрядцы пытаются дать и более точные хронологические рамки употребления того или иного забытого слова: Платье сукенка звали, ещё как девка была (Шяул.). Плев и плевела начали говорить в колхозе, а раньше звали мякина (Каун.).

Изменения в языке старообрядцы склонны связывать и со сменой поколений: Старинные люди пол мост называют (Каун.). Стрекива – старое слово, тяперешние крапива говорят (Зар.).Спички старые бабы сярянки называют (Йон.). Сажень – так старики говорят. А это между двум рукам (Зар.). Это так старшие зовут (лавка – Б. С.), а молодняки так и зовут скамейкой (Игн.). Проблема отцов и детей актуальна и здесь: Пришодцы (очевидно, о детях – Б. С.), так говорили, что головастиков принесли, а бабушка говорит, что йето поварёшки, в старину их так называли (Зар.).

Иногда слово, еще продолжающее жить в свободном употреблении в речи старшего поколения, в устах молодежи употребляется преимущественно в составе фразеологизма. Ср.: Старики говорят байня, а мы тожа говорим: как устроим сухую байню (=побьем, зададим взбучку) (Шяул.).

2. Изменения в словарном составе говора, по предположению староверов, отчасти вызваны влиянием иноязычного окружения, утратой чистоты языка: Тут вообще жили польские. Мешанка тут (Мол.). Наши слова такие мешаные (Шяул.). Он хороший, но такой мешаный язык (Игн.). Раньше называли слеги, а когда язык стал смяшаться, и стали называть матицы (Зар.).

Наличие в говоре дублетов нередко объясняется заимствованием слов у соседей, причем отнесенность слова к тому или иному языку-источнику далеко не всегда соответствует действительности: Где телеги стоят, пашура по-польску, возовня и есть по правильности (Каун.). Сарайчик по-старинному хабунька и поветка, это пашура по-польску, пристроена к дому, дрова где лежат (Каун.). Слово пашура ‘сарай или навес для хранения кормов, инвентаря’ является литуанизмом (ср. лит. pašiūrė c тем же значением). Разумеется, в принципе не исключена возможность, что это слово попало из литовского языка в польский, а староверы, в свою очередь, позаимствовали его у поляков [150] , однако, судя по словарю Ю. Лаучюте [18] , слово paszura ‘склад для корма’ известно лишь в августовском говоре польского языка, и в Картотеке польских говоров оно зафиксировано лишь как единица того же словаря Я. Карловича [19] , на который ссылается и Ю. Лаучюте [20]

В картотеке содержится немало подобных словарных генеалогий, свидетельствующих о том, что информанты-старообрядцы не владели языком, откуда, якобы, слово попало в их говор. Ср.: Вот мы говорим корпа(=корзина), а у литовцев – кошик (Зар.). Неродная дочь – падчерка. Ну, это не русское слово. Литовцы так само скажут (Зар.). Или: Коло избы стрекава растёт, это по-русски, а по-литовски – крапива (Зар.). Может считаться заимствованием и исконное слово литературного русского языка: Шпалер называются, обои по-полску (Каун.). Горяшки по-русски, сыроежки по-польски (Йон.). Мотивированное, с прозрачной внутренней формой слово чаще считается своим, а немотивированное приписывается языку соседей: Ары по-литовски, а по-нашему – сотки (Шяул.).

К подобным свидетельствам следует относиться с большой осторожностью еще и потому, что в краю, где на протяжении жизни одного поколения не раз перекраивались границы, менялась государственная отнесенность, политическое устройство, официальный язык, этнолингвистическая идентичность зависела от многих факторов и не всегда определялась действительной этнической принадлежностью и собственным выбором человека. Поэтому когда старообрядцы говорят о поляках, литовцах, гудасах [21] , это не обязательно этнические поляки, литовцы и белорусы, к тому же национальная принадлежность и язык могут не совпадать. Иначе как понять, например, следующее зафиксированное в картотеке высказывание: Мы при гудасах, поляках жили, из них знаем и польский, и литовский (Йон.). Может быть, от таких поляков, языком которых в домашнем обиходе был литовский, и позаимствовано упоминавшееся выше «пашура по-польску»? Ср. еще одно свидетельство того, что вопрос национальной идентичности в Литве не всегда решался просто: Таперь назови поляком, и он образится (=обидится) (Зар.).

Как же оценивают свой самобытный говор старообрядцы? Судя по материалам вильнюсской картотеки, староверы дорожат им как исконным, природным, однако часто считают, что это язык малограмотных, необразованных, деревенских людей. Процитирую фрагменты диалогов старообрядцев со студентами (которые для староверов – люди ученые и городские), проявляющими интерес к их говору: Антересно али разом и плохо я говорю (Игн.). А вам что – антересны, которые неправильно говорят? (Игн.). Баба – это некультурно. Это наши мужики иногда говорят: „Вон баба пошла”(Зар.). Пытает человек учёный калякающую бабу. (Игн.). Йето, верно, по-грамматическому так зовут (Зар.). Мы не на грамматике говорим (Зар).

Старообрядцы, по их собственным словам, говорят «не по грамматике», а «по-простому», отсюда и расхождения между словами литературного языка и диалектными. ”Грамотный и простой и сейчас-то не тасуются” (Зар.), – илософски отмечают старообрядцы, хотя нередко знают литературные синонимы диалектных слов и обычно воспринимают свой говор и литературную речь студентов как разновидности одного языка: Але и ваш так само разговор, можа токо по-городскому (Игн.). По-городскому называется красная смородина, а в деревне – паречки. (Шяул.). Тут называли коли, по-городскому – когда (Аник.). Они называют по-хорошему клюква, а по-деревенскому – журавина (Мол.). Белка по граммматике, а мы называем ещё векша (Шяул.). Жгуха или стрекло, а тяперь по-вучёному крапива (Зар.). Ср., однако, и такой взгляд: Калика – по-русски, а как по грамматике – брюква (Зар.). О себе же старообрядцы самокритично говорят: Учёность в нас только церковная (Йон.).

Старообрядцы ”больше по старинке говорят, не выламливаются” (Каун.): Наш язык простый, и всё по старинке говорят (Каун.). Мы на просто разговариваем (Мол.). В нас говорят по-простому (Зар.). Мы не чисто по-русски говорим, по-простому (Мол.). Литературное слово может обладать и преимуществом перед «простым», диалектным, отличаясь от него стилистически: Жебрак – говорят просто, а нищий – деликатней (Йон.).

Так воспринимают себя и свой говор староверы Литвы, живущие в условиях диаспоры, в инонациональном и иноконфессиональном окружении свыше трех веков.
http://filologija.vu...2/sinockina.htm

Сообщение изменено: andronn, 22 Июнь 2013 - 06:41.

[Скобарь]

Интересует тема диалектов - потомков языка кривичей. Есть ли материалы по данной теме? По генезису такого диалекта и возможно - словарю?

Второй вопрос, оказали ли сильное влияние на него балты в раннее время? И какие именно балты?

Вот материалы касаемо Псковских говоров, потомков Кривичей: http://arheologi.liv...com/118260.html словарей полно но их не достать тиражи мизерные http://inyaz-book.ne...ov-srednej.html

Про Смоленских Кривечей сказать ни чего не могу, на Полоцких повлияли Ятвяги, позже Литовцы. В современном Беларусском есть такие заимствования из Литовского как - долiд (зодчий), свiран (амбар), благi (плохой), гарабата (чай), бульба (картофля) и т. д.

Сообщение изменено: Скобарь, 21 Июль 2013 - 15:39.

[lana]

Спасибо за словари!

[Tanasquel]

тут в Чувашии совершенно не понимал местных русских. Вроде как и по русски говорят, но так быстро и отрывисто, что совершенно ничего не понятно. Не все конечно, но такие попадались часто.

В Нижнем узнал новое слово : шалман.

А в Москве меня приняли за сибиряка

[Скобарь]

Примеры употребляемых по ныне Скобских диалектизмов:

Ошапурок - проидоха, некудышный тип
Грибиться - морщится, кривляться
Кукситься - примерно то же что и грибиться
Пястка - ладошка
Матка - мать
Векша - белка
Бусел- аист
Обряжаться-кормить скотину
Сочить-искать
Чибис — пиздрик
Хряпа - трава такая, поросят кормят
Стерять - сломать, испортить
Байня - баня
Кул - около
Одонок - стог сена
Опорки - сапоги с отрезанными голенищами
Изабыль, изабышный - красивый, пиздатый, видный
Как трапе - как получится
Взабыль- правда
Скирда- большой стог сена
Корец - половник
Лытка - куриная голень, бедро
Выпруживать - выливать вон
Шашнадцать - 16
Напурыжить - наполнить слихом
Шухля - лопата
Йись - кушать
Церква -церковь
Ушодши/пришодши - прийти/уйти
Мочило - пруд
Гарас- очень
Фукать- дуть
Добряга- хорошие продукты
Прибрался- умер
Пукатый- щекастый
Лытки-ноги
Санка-подбородок
Стярялси- испортилться
Абазурился-спиться
Растапыряетця- качаеть права
Под сурдинку -втихоря ,незаметно.
Пацаропка-поводок,цепь
Куряты -цыплята
Может - можа
Вага - тяжесть
Маклаши - это летающие насекомые
Наворотье -порча
Ввалитца -провалиться
Зимей - змей, гад
Нёгти - ногти
Майя - дом
Цвет/квет - цветок
Смежится - небольшой промежуток времени между делами
Тельное - нижнее бельё
Баркан- морковь
Алчина-облако
Памжа-буря
Сяхнисца(ссяхнистся)-успокоиться
Жалеть - любить



Завеличье, Запсковье, Пустошка.. ну и т.д... другое ударение

Вшиканье повсеместное -спавши, куривши...

Фразы:
"Я ушодшы за гырбам"; "Наша матка ушла на супрядку,взомши прутки -буде дьянки вязать"; " В маей каровы", " А вот в маво саседа" "В соседях малец под дурину ,бегает сгорбанивша ,усераетца ,глазы вытарашшены как в адивота";"Жарить в сковороды" и "Нявеста в фаты" "Зимей, куды ш ты нясёсся на вылысыпеде (лисапете) глазы выголившы ? Щас нарву стрякавы и застябаю."; "Ахти ,тошненьки!"; "Што с им ставши? Каким судьбам?"; "Чуть смежится- аны за компьютер"; "Аны в кино пошедци"

Сообщение изменено: Скобарь, 21 Июль 2013 - 18:13.

[Rainbow]

Примеры употребляемых по ныне Скобских диалектизмов:

Скирда- большой стог сена

Скирда - это не диалектизм, а литературное слово. http://slovari.yande...
Думаю, что многие из указанных вами слов являются просторечиями.

Сообщение изменено: Rainbow, 25 Июль 2013 - 17:43.

[Romanix]

Скобарь, лытки,куряты,тельное.фукать,вага,скирда обычные слова для Украины, вага вообще из украинского-вес

[Скобарь]

Скирда - это не диалектизм, а литературное слово

буду знать.

Скобарь, лытки,куряты,тельное.фукать,вага,скирда обычные слова для Украины, вага вообще из украинского-вес

Вага, к примеру общеславянское, скирда - общерусское как вияснились. Ну может пару-тройку слов не посредственно из украинского попало и что с того?

[xena]

Реликтовый диалект русского языка (нинильчикский) обнаружили и описали лингвисты Мира Бергельсон, Андрей Кибрик и Уэйн Леман в деревне Нинильчик на Аляске, на восточном берегу залива Кука. После нескольких экспедиций ученые описали фонетику диалекта, разработали практическую орфографию (на основе латиницы – кириллицу носители диалекта не знают), составили словарь, описали ряд грамматических особенностей и собрали корпус аудио- и видеозаписей. История поселения такова.

В 1847 году его основали работники Российско-американской компании, которые часто женились на алеутках и эскимосках. В 1867 году Аляска перешла во владение США, и, хотя большая часть русских поселенцев покинула Америку, кое-кто остался. В Нинильчике действовала православная церковь, а при ней – школа. Изоляция способствовала сохранению языка. После 1917 года школа перестала работать, а в 30-х годах была открыта американская. В то время в образовании на Аляске проводилась политика ассимиляции в отношении коренных народов (индейцев, алеутов, эскимосов). Их языки в школах не только не преподавались, но даже за разговор в школе на родном языке детей наказывали.В итоге сейчас насчитывается не более двадцати человек, в той или иной степени владеющих нинильчикским диалектом, все они не моложе 75 лет. Местный язык уникален еще и тем, что его носители по меньшей мере сто лет никак не контактировали собственно с русскими людьми.Диалект деревни Нинильчик обладает рядом особенностей. Средний род существительных в диалекте утрачен. Частично утрачен и женский род, например: «мой дочь пришел», «краснай смародина», «евонай мать весь ночь television караулил» («его мать всю ночь смотрела телевизор»). Исследователи считают, что эта черта появилась здесь не в результате распада языка, а, видимо, была свойственна тому варианту русского, который использовался в XIX веке среди русских и креолов Аляски. Более 70 % слов нинильчикского диалекта – обычные русские слова: «агорот», «бутилка», «бабачка», «чотка» («тетка»), «остраф», «мишок», «скаска». Некоторые русские слова в Нинильчике сохранились с измененным значением: «шайка» («ночной горшок»), «дёсна» («челюсть»), «башка» («череп»), «крупа» («рис»). Сохранились и слова, встречавшиеся в русском языке XIX века: «струш» («рубанок»), «вишка» («второй этаж»), «чухня» («финн»), «чихотка» («туберкулез»). Есть слова, встречающиеся в других русских диалектах: «шикша» («водяника»), «пучка« («дикий сельдерей»). Некоторые слова немного изменили свою форму: «калишок» («кошелек»), «вомарак» («обморок»), «мужиканиц» («музыкант»). В языке сложился ряд образных названий: «дедушка камар» («крупный комар»), «марской чайка» («рыба скат» – так как машет плавниками, подобно птице).Многие слова обозначают специфические для жителей Нинильчика занятия и объекты: «крошки» – куски природного угля, которые выбрасываются морем и использовались для отопления, «газолин, газолинка» – металлическая лодка с мотором, «садок» – конструкция из сетей для ловли лосося, «дарога» – заслон на пути мигрирующего лосося, направляющий рыбу в садок. Словом «лайда» называют косу в месте впадения реки Нинильчик в море (это слово известно в русских диалектах в значении «пляж, заливаемая приливом полоса»). Есть ряд старых заимствований из английского языка: «инвилоп» («конверт»), «кворт» («кварта» – мера объема), «рабабутси» («резиновые сапоги» от «rubber boots»). Некоторые английские заимствования оформлены русскими суффиксами: «газник» («канистра для бензина»), «бейбичка» («ребенок»). Есть несколько слов, пришедших из языка атабасков (одного из коренных народов Аляски): «казна» («рысь»), «тайши» («сушеная рыба»). Есть слова из языка алютик (одного из эскимосских): «укудик» («шмель»), «нюник»(«дикобраз»), «мамай» – вид съедобного моллюска. От последнего слова образовано «мамайник» – лопата, которой выкапывают моллюсков во время отлива. Подробнее с бытом и обликом Нинильчика можно ознакомиться по книжке Уэйна Лимана Agrafena's Children.

http://www.mucbs.ru/...kaya-sensatsiya

[Тренята]

Смоленские говоры образца 50-70-ых собранные студентами педагогического института. Взято из статиь "Смоленщина. Этнос и язык" : http://languages.mie...es/smalensk.htm

Дарагабужскі раён: Дайтя хъть разок глытануть, усё у роти пирясохла. Што ни дяреуня, то и паверья: у кожный гомън свой. Деуки, гъманитя тиха, пускай малиц заснеть. Жарили, жарили грибы, а яны усё гаренють, атварить нада было.

Дзямідаўскі раён: День дъжыдала, пакуль аццапливыли вагоны. И матка, и батька путяный, а ён блукуняицца тока. Нада матку паслухъть. У жупаны и шубы прншывались гъплюки, такии жалезный крючки. Мы ужу спим, а яны усё гъмынять.

Духаўшчынскі раён: Гусей манють с возира: гали-гали, гали-гали. Ну и гарна ж ён гъварить, заслухъцца можна. Гланула кваску халодныга. Яблыня вырысла гылинастыя тыкая бяс сонца. Яны и дома ни были гърдываты, и у людях будуть паслухмяный. Ён у возири растеть. Ета у кузни гарно. Вот типлятки кыла курицы гарнулись. Жыветь как гъспадыня и нужды ни знаить. Лён гылавистый урадиуся.

Краснінскі раён: Пынайшли у хату цыгани, гаргочуть, а я ничога ни панимаю. Тихън, як ашалеу, дык, бувала, выйдить с хаты й гайкыить нъ крыльце. Лигла, думъла засну. Иде ж тут заснеш!

Манастыршчынскі раён: Сашка гъндлюить уваусю: ръздау свае игрушки рибятым, а тэя яму жилизяк усяких нывълакли.

Рослаўльскі раён: Во у Маньки такей малиц ёсь, тожа дужа галузливий.

Сафонаўскі раён: Ты ня слухъй бабьй гамонки, у книгу гляди. Ты к Машки схади: во хто гъмануха, нъгаворить табе, што хош.

Смаленскі раён: У мяне скора у гароди свае гурки будуть. Сянни буду пастивить кароу нъ гарохвиннику. Была матка жыва, усих гарнула к сабе, а тяперь пъръзъехълись хто куда. Ина гъмануха, а ты маучуння. Ина ж девычка спакойныя, ни гарезница. Дакеда вы учора пръпалоли? Яны пъдравнивълы сена, ти што там касили. Дочка мне гаворить: чаго ты гайдыръм ходиш?

Ярцаўскі раён: Табе усё мала, ты усё гняпиш. Ни гайкый, усе рауно нй пушшу на вулицу. Ужу дваццыть гадоу, а вам усё б гъливать. Ён кричау гвалту, ды нихто ня услышъу. Воука, хватить табе гирить, дай мячик, иди дамоу. Чаго йта гуси гъргътали ноччий? Ти ня тхорь лазить?

Ельнінскі раён: Ганки раншы звали, типерь крыльцо.

Пачынкаўскі раён: У том доми бабы гъманливыи жывуть, идитя к йим. Гарелку купляють яшшыкыми и самй гонють. Етыт гурок гъркавый, ня еш яго.

Сообщение изменено: Тренята, 06 Июль 2014 - 13:10.

[Приднестровец]

Вы когда-то встречали людей, говорящих на таком вот хрестоматийном окающем диалекте?
Я с год назад встретил такого человека в Уфе, а намедни-под Самарой. Оба, естественно, из довольно глухих деревень. Но что интересно-согласно диалектологическому атласу 1915г. Самара находится в центре анклава южнорусских говоров.

[Skalagrim]

Вы когда-то встречали людей, говорящих на таком вот хрестоматийном окающем диалекте?

Когда служил в армии, то весь призыв с Костромской обл. ой как окал. Правда там все были с деревень и районов

[Краки Нифлунг]

Знавал несколько неродственных друг другу человек из Мурманской области. Отчетливо окали