В.П. Алексеев о типологическом методе- 1984 г.:
На заре антропологических исследований как-то само собой сложилось, бесспорно, наивное и механистическое, но отражавшее видимую реальность представление о том, что носителем расовых свойств является индивидуум. Это представление соответствовало первоначальному опыту антропологов — многочисленные путешественники и специалисты-исследователи второй половины прошлого века описывали антропологические особенности различных народов Земли, иногда даже измеряли их, и всегда эти полевые наблюдения выявляли разницу даже между соседними народами.
Опирались они, как правило, на единичные объекты, исследованию подвергалось чаще всего несколько индивидуумов. Таким образом, и сложилось никем теоретически не сформулированное, но в свое время всеобщее мнение о том, что любой папуас отличается от любого меланезийца, любой русский — от любого украинца, любой швед — от любого немца и что расовые особенности можно практически определять даже в том случае, если имеешь дело с единичным объектом наблюдения. Убеждение в справедливости такого мнения поддерживалось еще и тем обстоятельством, что представителей основных крупных расовых стволов — негроидов, монголоидов и европеоидов — действительно можно отличить друг от друга с первого взгляда. Это совершенно правильное эмпирическое обобщение бессознательно распространялось и на более мелкие расовые деления.
Совершенно естественно и закономерно, что аналогичный подход был применен и к палеоантропологическим материалам. Палеоантропологическая литература в начальный период развития палеоантропологии была буквально заполнена описаниями единичных черепов и сопоставлением данных, полученных при их измерении. На основании сравнения таких единичных находок делались выводы о сходстве расовых типов в древности и о родстве народов, среди которых они были представлены. Сходство первых ископаемых скелетов из верхнепалеолитических погребений с представителями современных больших рас было замечено сравнительно рано , оно стало твердо осознанным фактом уже в начале нашего столетия , поэтому в подавляющем большинстве работ, посвященных древнему населению, просто производились поиски аналогий современным расовым типам. Аналогии эти устанавливались, конечно, «на глазок», на основе тех весьма приблизительных представлений о соответствии вариаций краниологических (черепных) и кефалометрических (размеры головы) признаков, которые господствовали в антропологической литературе конца XIX — начала XX в. Информация, извлекаемая из исследований такого рода, была, естественно, весьма субъективна, и главный ее недостаток состоял в том, что эта крайняя субъективность не осознавалась или осознавалась лишь частично.
Предполагалось, что антропологический материал дает точные сведения генетического и исторического порядка. Уточнение результатов в области палеоантропологии осуществлялось в первую очередь не с помощью накопления новых данных, то есть увеличения объектов исследования — численности палеоантропологических серий, а на пути увеличения числа измерений. В этом выразилось стремление добиться на черепе такой же полноты морфологической характеристики, как и при изучении современного населения. Венгерский антрополог А. Тёрок, один из основателей антропологии в Венгрии, бывший, кстати сказать, страстным пропагандистом индивидуальной диагностики, то есть определения расового типа индивидуума, довел число измерений на черепе до нескольких тысяч. Ясно, что такая подробность программы измерений не способствовала накоплению новых данных, а скорее тормозила его.
Постепенное проникновение простейших количественных методов в антропологию привело к подсчету процентного содержания выделенных в современных популяциях или в палеоантропологических сериях типов. Процентные характеристики отражали число индивидуумов, отнесенных к тому или иному типу. На первый взгляд такая процедура приводила к увеличению плотности информации, так как она позволила вести сравнение отдельных групп, пользуясь точными цифрами, но метод получения этих цифр — выделение типов — отражал индивидуальный опыт исследователя, его личные представления о систематике антропологических типов и потому все равно был субъективен. Концепция продолжала оставаться простым эмпирическим обобщением: индивидуум — носитель расовых свойств, раса — арифметическая сумма индивидуумов, следовательно, чтобы разложить ее на составляющие элементы, нужно спуститься с группового уровня на индивидуальный.
Значительный шаг по пути теоретического обоснования концепции расы как суммы индивидуумов или, как ее часто называют, индивидуализирующей (типологической) концепции расы сделал известный польский исследователь Я. Чекановский. Он подвел под нее генетическую основу, выдвинув положение о наследовании расовых признаков целым комплексом. Отдельные расовые типы рассматривались как доминантные, или рецессивные, и на них была распространена гипотеза Т. Бернштейна о типе наследования групп крови системы АВО. Таким образом, от фенотипа был сделан переход к генотипу, то есть, подведена точная генетическая база под исследования, в которых выводы о генезисе антропологических типов делались до этого, строго говоря, без точного генетического обоснования. Это достижение было закономерной реакцией на плодотворное развитие генетических исследований. Нужды нет доказывать, что взгляды Я. Чекановского полностью противоречили генетическим данным. Неправомерно было рассматривать характеристику расы как один признак и считать, что все отличающие расу морфологические особенности передаются по наследству целым комплексом; положение о независимом наследовании отдельных признаков, отражающем независимое комбинирование отдельных генов, стало одним из краеугольных камней генетики с самых первых шагов ее развития. Неправомерно было поэтому и перенесение на исследования расовых признаков гипотезы Т. Бернштейна, предложенной для принципиально иных явлений. Но в рамках неверных исходных предпосылок концепция Я. Чекановского была строго логична и внутренне непротиворечива, что и обеспечило ей долгую жизнь и широкое распространение.
Методикой Я. Чекановского пользовались и до недавнего времени разделяли его концепцию расы почти все польские исследователи, многие антропологи в Чехословакии и Венгрии. Если же и предлагались какие-то отклонения от предложенной им схемы расового анализа, то они касались частностей и совсем не затрагивали положенное в основу этого анализа понимание расы как суммы индивидуумов. Сам автор концепции, не меняя ее основных теоретических предпосылок, чутко следил за критикой развитых им методических приемов анализа антропологических материалов, постоянно вносил в них некоторые изменения, в идейном отношении второстепенные, и вообще совершенствовал и пропагандировал свои взгляды на протяжении всей жизни.
Многие его последователи обратили особое внимание на доказательство основного постулата в концепции Я. Чекановского — наследования расовых признаков целым комплексом. Усложнился в последних работах самого Я. Чекановского, его соратников и учеников и статистический аппарат анализа. Но понимание расы в целом осталось без изменений. Между тем в критических статьях, посвященных Я. Чекановскому и его последователям (в антропологической литературе это объединение называют часто львовской школой, так как сам Я. Чекановский долго преподавал во Львове), в которых, надо сказать, не было недостатка, была убедительно показана не только математическая некорректность большинства используемых львовской школой приемов и основанных на них выкладок (это, в конце концов, дело хотя и важное, но поправимое), а и противоречие главных теоретических постулатов концепции Я. Чекановского основным современным достижениям популяционной биологии и генетики. Поэтому в целом предпринятую им попытку подвести генетический фундамент под теорию расы как суммы индивидуумов следует считать неудачной. Каково современное состояние этой теории, многочисленны ли ее адепты, имеются ли среди них ее последовательные защитники? На последний из этих вопросов нельзя дать однозначного ответа — некоторые антропологи старшего поколения разделяют эту концепцию, иногда сознательно, иногда интуитивно, но среди них трудно назвать исследователей, которые бы делали это с такой же последовательностью и внутренней логикой, как представители львовской школы и ее основатель. В самом деле, сейчас практически невозможно, не вступая в элементарные противоречия с генетическими представлениями, разделять и пропагандировать идею наследования расовых признаков целым комплексом, поэтому нередки заявления сторонников типологической концентрации расы, что этот тип наследования сосуществует с другим — независимым. Однако они не опираются на какие-либо фактические данные, невозможно найти такие данные и в генетической литературе, поэтому заявления эти остаются беспочвенными и не спасают от критики теоретическую основу концепции расы как суммы индивидуумов. Она все больше приобретает характер анахронизма и отходит в историю антропологической науки.
Источник: В.П. Алексеев "Становление человечества", 1984 г.
My lines:
R1a1a, R1a1a et R1a1a
K1b2a, H et T1а