Валентин Седов " Литва и Кривичи" // Lietovos Archelogija. 2001. T 21, p. 81. Валентин Седов пишет о родстве смоленско-полоцких кривичей и литвы ссылаясь на археологические, антропологические и лингвистические данные. Ниже отрывок из статьи. Вся статья здесь :
http://etalpykla.lit....002.2.01.ARTICЦитата
Во второй половине I тысячелетия территория культуры восточнолитовских курганов расширяется в южном и восточном направлениях. На юге теперь она охватывает весь бассейн Мяркиса, на востоке достигает региона озер Свири и Нарочи. В состав носителей этой культуры включаетс я разноплеменное население этих земель. С VI в. в восточно-литовских курганах господствует уже обряд трупосожжения, который функционировал в Восточной Литве до XIII в. включительно. Первые такие захоронения появляются в курганах в V в. в основном в тех же могильниках, что и трупопо-ложения. Причем ранние захоронения по этой обрядности совершались в могильных ямах под насыпями курганов. Позднее останки кремации умерших стали помещать в насыпях восточно-литовских курганов. Постепенн о применение камня при сооружени и курганных насыпей уменьшается, остается лишь кольцевая обкладка оснований насыпи. В Восточной Литве формируется единая этнокультурная общность с единым погребальным обрядом и типами поселений, отождествляемая исследователями с литвой или восточными аукштайтами (Volkaitė-Kulikauskienė, 1970, р. 32; Таутавичюс, 1959, р. 142; Таутавичюс, 1980, с. 83-84; Tautavičius, 1996, р. 46-57).
О том, что население Восточной Литвы в конце IV-V вв. было неоднородным в этническом отношении, говорят и данные палеоантропологии. Выясняется, что мужчины и женщины, представленные трупоположениями рассматриваемого времени, принадлежали к разным антропологическим типам. Мужской части населения свойственна узколицесть и грацильность , что типично для антропологического строения ранне-средневековых ятвягов Сувалкии. Женщины же принадлежали к умеренно массивному широколицему типу (Česnys, Urbanavičius, 1984, p. 56 -67; Денисова, 1990, с. 38-40).
Нужно полагать, что основу мужского населения в значительной части составляли пришлые ятвяги, которые и принесли в юго-восточные окраины Литвы обычай сооружения курганов с применением камня. Эти мужчины вступили в брачные связи с женщинами иного племени. Судя по браслетообразным височным кольцам, последние были родственны славянской части населения тушемлинской культуры. К сожалению, из-за широкого распространения обряда трупосожжения как в культурах раннего железного века, так и в раннем средневековье на основе антропологических материалов решить вопрос о происхождении женского населения Восточной Литвы конца IV-V вв. не представляется возможным.
По мере расширения территории культуры восточнолитовских курганов население, в среде которого женщины носили браслетообразные височные кольца, вливается в единое культурное пространство. В отличие от Смоленского Поднепровья и Полоцкого Подвинья здесь эти украшения сходят со сцены, что, по всей вероятности, обусловлено литуанизацией их носителей . Наиболее поздние находки браслестообразных височных колец в ареале восточнолитовских курганов происходят из курганов с захоронениями по обряду трупосожжения в Черной Луже. Впрочем, не исключено бытование этих украшений и позднее, но они могли полностью сгорать на погребальных кострах. Об употреблении их в VI в. можно судить по находке на городище Аукштадварис. Таким образом, о родственности литвы и смоленско-полоцких кривичей свидетельствуют два обстоятельства: 1) оба племени при формировании впитали в себя население культуры штрихованной керамики; 2) другим этническим компонентом, связывающим эти племенные образования, были носители первых браслетообразных височных колец, которые как в ареале тушемлинской культуры, так и на территории Литвы следует относить к славянскому этносу. Никак нельзя согласиться с Е. А Шмидтом, который полагает, что эти украшения развились из более ранних височных колец, известных в памятниках Литвы (Шмидт, 1996, с. 35; Шмидт, 2000, с. 115-116). Проволочно-спиральные височные кольца, бытовавшие короткое время (I-III вв.), и пластинчатые кольца, употреблявшиеся преимущественно во II в. (и те и другие в более западных районах Литвы), никак не могли быть прототипами браслетообразных височных колец эпохи переселения народов и раннего средневековья. Об этом говоря т и хронологические нестыковки между этими украшениями. Е. А. Шмидт полагает, что если на территории Литвы в I-III вв. население носило височные кольца, то и браелстообразные кольца тушемлинског о ареала можн о отнести к балтекому населению. Пластинчатые и спирально-проволочные височные кольца бытовали в Литве весьма непродолжительно е время и не оставили никаких следов в головных украшениях литовских племен последующего периода. Браслето-образные кольц а продолжал и бытовать, как уже отмечалось, до Х-ХШ вв., когда они были бесспорными маркерами части славянского мира. Носило ли пластинчатые и спирально-проволочные височные кольца в первых веках нашей эры местное население Центральной Литвы или же они появлялись здесь в результате внешнего воздействия, сказать невозможно.
О присутствии кривичског о компонента в юго-восточной Литве в VIII-X вв. говорят находки так называемых серповидных височных колец (рис. 4). Это - проволочные в своей основе кольца диаметром от 5 до 10 см, с узкопластинчатыми концами , заходящими друг на друга. Плоские части их обычно орнаментировались нарезными зигзагообразными линиями (на более поздних экземплярах зигзаги трансформируются в нарезки). Некоторые из этих колец имели крючок на одном из концов. Такие украшени я весьма характерны для длинных курганов смоленско-полоцких кривичей VHI-ГХ вв. (Седов, 1995, с. 229-238; Седов, 1999, с. 140-145).
Прямых аналогий этим височным кольцам в синхронных или более ранних материала х Восточно-европейской равнины не обнаруживается. В литературе высказывалась догадка, что они восходят к летто-литовским шейным гривнам с заходящими пластинчатыми концами. Однако последние никак не могли быть прототипами височных колец, поскольку получили широкое распространение только в X-XI вв., а наиболее древние из них датируются временем не ранее конца VIII в., когда височные кольца в культуре смоленско-полоцких длинных курганов уже бытовали. К тому же последние существенно отличаются от летто-литовских шейных гривен, которые не имеют проволочной основы, свойственной височным кольцам. Нет на них также ни крючкообразных завершений, ни штихельных знгзаговых узоров.
Основу смоленско-полоцких серповидных височных колец, безусловно, составляли проволочные (браслетообразные) кольца, распространенные в тушемлинско е время и продолжавшие бытовать в VIII-X вв. параллельно. Другим слагаемым элементом в оформлении серповидных колец были лунничные украшения, с которыми их роднят и зигзаговые штихельные узоры, и крючко-образные завершения . Серповидные узкопластинчатые расширения на проволочных кольцах, очевидно, появились как подражания лунничным кольцам, привнесенным в Смоленско-Полоцкий край переселенцами из Дунайских земель (Седов, 1999, с. 144-145). Серповидные кольца встречены в трех пунктах Восточной Литвы (Аукштадварис, Пирчюпяй, Стакай).
О проживании славянского населения в юго-восточной Литве свидетельствуют также материалы гидронимии. Водные названия славянского происхождения на литовской территории были
собраны и проанализированы А. Ванагасом (Ванагас, 1981, с. 151-157). Датировать их по данным лингвистики не представляется возможным. Представляет интере с сопоставление распространения этих гидронимов с изложенными данными о расселении славян на литовско й территории (рис. 5). Карта выявляет концентрацию гидронимов в тех областях, где обнаружены находки славянских височных колец середины и последней четверти I тысячелетия. Таким образом, устанавливается, что литва и кривичи были в некотором отношении родственными образованиями, первые - балто-славянским
племенем, вторые - славяно-балтским.
Вход
Зарегистрироваться
Наверх
