248 ответов в этой теме

[Вячеслав Носевич]

Из работы Saag нам известно, что « If a generation time of 25 years and the average calibrated date of the Fatyanovo individuals (~2600 cal BCE) are used, this equates to the admixture happening ~3100 to 2900 BCE.» в отношении Фатьяново период смешения степного профиля с фермерами Триполья или GAG 3100-2900 ВС. Бунятян пишет что правобережная группа Триполья в Черкасской области прекратила существование около 2900 ВС. Софиевка тоже примерно так же. Все это наводит на мысль, что приход некоей группы в Среднеднепровской лесостепной район фактически прекратил существование живших там трипольских групп их ассимиляцией. Интересно что за группы туда могли прийти и из какого района. 

Это действительно интересно. Но спешить с догадками не стоит: с ними можно свыкнуться и даже полюбить их (точнее - себя за свою догадливость), и потом противоречащие данные будут причинять ненужную боль.

На сегодня поиск ответа затрудняется не только фрагментарностью палеогеномных находок и часто отвратительной сохранностью в них ДНК, но и тем, что интересующий нас диапазон находится на уровне погрешности археологических датировок - как типологических, так и радиоуглеродных. 

В целом не вызывает сомнений, что появление в разных регионах памятников с чертами сложившейся КШК приходится на 150-летний отрезок примерно 2850-2700 ВС. Следующий отрезок такой же продолжительности - 2700-2550 ВС - это уже пресловутый горизонт А, когда новые культурные черты окончательно берут верх. Но выводы генетиков о периоде предыдущего смешения, опять-таки хорошо подтверждаемые моделированием, уводят начало миграций в более ранний горизонт - условно 3000-2850 ВС. В этом горизонте мы имеем в разных местах не только одиночные бескерамические погребения с кремниевыми ножами, но и ряд памятников (прежде всего в Малопольше и Куявии, но не только) оформившейся КШК, допустимые датировки которых (как минимум, "хвосты" их байесовских калибровочных кривых) покрывают весь этот диапазон. Верны эти датировки или нет, существующие методы датирования однозначно сказать не могут. А значит, исключать их нельзя, надо хотя бы держать в уме.

Следовательно, начало миграции может прийтись на еще более ранний горизонт: 3150-3000 ВС. Проблема еще в том, что в некалиброванных датах этот горизонт съеживается в совсем узкую щель: примерно 4440-4400 ВР. Хвосты более ранних и более поздних дат перехлестывают его с обеих сторон. Потому остается непонятным, существовала ли уже в это время ямная культура к западу от Дона, включая ее буджакский вариант и погребения с охрой в Тренсильвании. В этот ли горизонт укладываются памятники животиловского типа? Можно более-менее уверенно предполагать о существовании только тех культур, которые имеют датировки как в более ранних, так и в более поздних горизонтах. Это относится к позднетрипольским группам, хотя и для части из них начало или конец попадают на эту хронологическую щель. Усатово существовало наверняка, Гординешты и Срезлиевка - видимо, тоже. Скорее всего, и софиевская группа. С кем они могли контактировать? Очень похоже, что еще сохранялись постмайкопская константиновская группа на нижнем Дону, репинская культура - на среднем Дону и ее дериват пивихинская - на левобережье Днепра. Еще кеми-обинская в Крыму. А на севере - ямочно-гребенчатая керамика, днепро-донецкая и неманская, на северо-западе - воронковидные кубки, в Куявии - уже наверняка КША.

И ни для кого из них в этом горизонте нет палеоДНК. Так что ждем-с...

[Вячеслав Носевич]

Ну а если серьезно, то я написал, что в отрицании генетической связи КШК с Ямной культурой, Хауслер прав, а в том, что отрицал саму миграцию КШК ошибся. И да, публикация Хауслера  до определенной степени актуальна и сейчас.

Перед словами о ямной культуре у Хауслера стоит слово "например". А значит, он равно отрицал как этот вариант, так и все другие - возможные и невозможные. Только позволил себе назвать самый легко опровержимый пример, остальные даже не рассматривая. А это - явный симптом предвзятости. Раз уж отрицаешь - так хотя бы перечисли, а не ограничивайся одним примером. По-моему, главное - это. И не вижу повода тут о чем-то дальше спорить.

[профессор Перзеев]

Перед словами о ямной культуре у Хауслера стоит слово "например". А значит, он равно отрицал как этот вариант, так и все другие - возможные и невозможные. Только позволил себе назвать самый легко опровержимый пример, остальные даже не рассматривая. А это - явный симптом предвзятости. Раз уж отрицаешь - так хотя бы перечисли, а не ограничивайся одним примером. По-моему, главное - это. И не вижу повода тут о чем-то дальше спорить.

Да вы просто словоблуд какой-то. Ладно, продолжайте растекаться мыслью по древу
 

[Вячеслав Носевич]

Я вчера, когда писал о горизонте 3150-3000 ВС, поспешил с утверждением, что палеоДНК для него в интересующем нас регионе нет. Во-первых, раз уж я упомянул КША в Куявии, то как раз оттуда происходит серия образов с семейного захоронения Kierzkowo, где отец семейства (I2440) по игреку дал базальную I2a (возможно - I2a-M436/P214, известную в Европе с эпипалеолита). По аутосомам он и вся семья вполне себе земледельцы анатолийского происхождения со значительной (порядка 25%) примесью мезолитических охотников, без степного компонента - явные наследники местной КВК.

Но гораздо интереснее другое. Прямо в середину горизонта уверенно попадает датировка одного из энеолитических погребений в Дереивке на Днепре (могила 94, образец I5882). Погребение женское, но по аутосомам показывает явный микст местного неолита (там основной могильник - мариупольского типа) с классическим трипольем и поволжскими ямниками, в соотношении примерно 50х25х25 соответственно. Археологически, скорее всего, соотносится с репинской или пивихинской культурой, возможно - с рогачицкой (типа среднего слоя Михайловки), но в любом случае с доямным горизонтом, или отражает самое начало проникновения ямников.

Я снова позволил себе перекомпоновать рисунок из публикации Мэтьюсона в Nature (The genomic history of southeastern Europe, 2018), где приводятся результаты Admixture. За эталон степного компонента там принята усредненная выборка ямников Поволжья (желтый цвет), зеленый - западные охотники (WHG), розовый - восточные охотники (EHG, в данном случае это неолит мариупольского типа), серый - земледельцы анатолийского происхождения.

Мою перекомпоновку можно загрузить отсюда: https://disk.yandex....bphFLe5d3EOXuQ 

Красной стрелкой я пометил I5882 из Дереивки, зеленой стрелкой - I2440 из польской КША. Интересна также позиция I4629 из чуть более позднего захоронения в Звейниеки. У Мэтьюсона он обозначен как Latvia_LN, это как раз один из первых шнуровиков, без земледельческого компонента. Зато компонента EHG у него больше, чем у поздних шнуровиков Германии, и даже чем у местного украинского ямника I3141, примерно одновременного с ним. А вот у ямника из Болгарии мариупольского EHG еще больше, но при этом совсем нет WHG, который у мариупольцев присутствовал. Для сравнения я вставил самый поздний из мариупольских образцов Дереивки - I4111, датируемый 4725-4542 calBC. Он у меня между трипольцами и КША.

[профессор Перзеев]

О зооморфных или антропоморфных изображениях в КШК.

 

В публикациях Д.А. Крайнова, посвященных Фатьяновской культуре, несколько раз упоминается каменный сверленный топор с обушком в виде головы медведя. Это случайная находка, обнаруженная при земляных работах в г. Ростове Ярославской области в 1952 г. вместе с кремневым наконечником стрелы. В 1959 г. на этом месте был заложен шурф, не давший никаких результатов ( Д.А. Крайнов 1964, стр. 53). По мнению указанного автора, принадлежность этого артефакта к Фатьяновской культуре не вызывает сомнения и является ярким доказательством существования у фатьяновцев медвежьего культа ( Д.А. Крайнов 1964, стр.34; Д.А. Крайнов 1972, стр. 203). Ни коим образом не подвергая сомнению фатьяновский медвежий культ, я  тем не менее не вижу оснований относить эту находку к кругу фатьяновских древностей, как части мира КШК.  Поскольку на сегодняшний день еще ни разу ни в одном комплексе КШК на этой всей огромной территории распространения не найдено никаких зооморфных или антропоморфных изображений ни на поселениях, ни в погребальных комплексах, включая детские захоронения с погремушками, игрушками и т.п. Несколько лет назад я размещал сообщение на эту тему:

https://www.balto-sl...pic=8309&page=4  #101

 

Перечитывая литературу, вспомнил о статье K. Nordqvist, P.Hakala. Distribution of Corded Ware in the areas north of the Gulf of Finland – an update / Estonian Journal of Archaeology, 2014, 18. Работа есть в сети в свободном доступе.   

Помимо прочего, авторы касаются темы имитации боевых топоров КШК в регионе.

Рис. 1. Карта находок имитаций боевых топоров КШК в Финляндии и Карелии.

 

Имитации боевых топоров представлены 27 артефактами в Финляндии и 11 в Карелии (рис. 10 и 11). Эти артефакты, которые в финских исследованиях принято называть «варварскими боевыми топорами» обычно имитируют финские или континентальные типы боевых топоров, но также известно несколько копий русских топоров и, возможно, в материале присутствует одна копия шведского топора. Имитации относят к сообществам, не относящимся к КШК, поскольку у них не было необходимого ноу-хау для производства боевых топоров, конечные продукты обычно различались по своим пропорциям и отделке, а также по качеству, а также в используемом сырье (Указ. соч. стр. 16-18).

 

Имитации как правило являются случайными находками или обнаруживаются в контекстах не связанных с КШК. К последним относится погребение в Мериярви в северной части восточного побережья Ботнического залива, содержащее две имитации или местные копии боевых топоров, а также два предполагаемых захоронения в районе внутреннего озера Йоутса Хауккала, где также обнаружены имитации боевых топоров. По мнению авторов, несмотря аргументы, оспаривающие их связи с «настоящими» сообществами КШК, здесь ясно прослеживается влияние КШК за пределами основного ареала ее распространения (Указ. соч. стр. 10-12).

Рис.2. Пример имитации боевого топора, топор с головой животного и «плечиковый» топор ( не в масштабе друг к другу).

 

Распространение таких имитаций подтверждает предположение об их принадлежности к группам не связанных с КШК, поскольку таких имитаций очень мало внутри основной области КШК. Это относится и к топорам с головой животного, по форме напоминающие острообушковые топоры, но с головами животных ( как правило лося или медведя) ( рис.11), в настоящее время известны десятки таких артефактов. Оба типа артефактов также спорадически встречаются в Швеции и, как полагают, и здесь отражают связи и взаимодействие между группами КШК и другими современными им группами. (Указ. соч. стр. 16-18).

 

Представляется, что все вышесказанное справедливо и для находки из г. Ростова (хотя здесь я не берусь судить является ли этот топор влиянием фатьяновцев на местное население или сделан в постфатьяновское время, а может быть вообще попал непонятно когда с другой территории). Важно, что в КШК на сегодняшний день неизвестно нигде и ни в какой форме изображений животных, птиц, рыб и т.п., либо изображений человека. Похоже, что согласно верованием этих сообществ, такие изображения были строжайшим табу.

 

Литература:

Д.А. Крайнов. Памятники фатьяновской культуры. Ярославско - Калининская группа / САИ В1-20, М. 1964

Д.А. Крайнов. Древнейшая история Волго-Окского междуречья. М.1972

K. Nordqvist, P.Hakala. Distribution of Corded Ware in the areas north of the Gulf of Finland – an update / Estonian Journal of Archaeology, 2014, 18.

[профессор Перзеев]

Еще раз о т.н. Среднеднепровской культуре.

 

В 2006 г. белорусский исследователь Н.Н. Кривальцевич опубликовал результаты раскопок могильника Среднеднепровской культуры Прорва 1. Несмотря на то, что на сегодняшний день с момента выхода монографии прошло 19 лет, изложенная информация по-прежнему актуальна благодаря тщательно описанному контексту памятника, стратиграфическим и планографическим наблюдениям, подробному анализу инвентаря, а также  двенадцати радиоуглеродным датировкам. Сама указанная публикация ( на белорусском языке) выложена на БС в файловом архиве. Ниже привожу краткое резюме монографии и свои личные впечатления.

 

Н.Н. Кривальцевич. Могильник середины III -начала II тысячелетия до н.э. на Верхнем Днепре – Прорва 1 / Минск 2006.

 

Памятник расположен на Верхнем Днепре, в Рогачевском районе Гомельской области,  республики Беларусь. Автор исследований охарактеризовал эти места как Рогачевский микрорегион, поскольку здесь сосредоточен целый ряд  поселений, а также курганных и бескурганных могильников т.н. Среднеднепровской культуры, начало исследования которым положил в 50-60 гг. 20 века И.И. Артеменко. Могильник Прорва 1 находится на левом берегу Днепра,  на песчаной возвышенности у южного берега старицы под названием Прорва.

 

По своему типу могильник относится к т.н. плоским или грунтовым т.е. бескурганным. Здесь исследовано 22 захоронения. С учетом разрушенных погребений, их количество могло достигать 25.  Размеры могильных ям колеблются от 3,4 х 3,3 м. до 1,9 х 0,6 м., их глубина доходила до 1,34 м. Во многих случаях зафиксированы следы обкладки стенок могильных ям деревянными плахами, остатки деревянных перекрытий, некие деревянные конструкции; как правило все это носило признаки воздействия огня. Подавляющее число захоронений совершено по обряду трупоссожжения. По ряду признаков оно происходило на стороне, в могилу ссыпались кремированные остатки. Наряду с кальцинированными человеческими костями найдены кости домашних животных также подвергнутых кремации. По-видимому лишь в четырех случаях можно говорить о том, что умершие были похоронены по обряду трупоположения, о чем свидетельствует тлен от костяков и остатки зубов. Это обстоятельство послужило основанием для выводов, что в погребении 15 был похоронен ребенок в возрасте 5-6 лет, а в погребении 16 умерший был положен на правый бок, головой на ЮЗ. Инвентарь включал в себя керамические сосуды, каменные сверленные топоры, а также обломок такого топора и т.н. высверлину, кремневые клиновидные топоры, кремневые наконечники стрел, пластины и кремневые ножи, кремневые отщепы и куски кремня. В некоторых погребениях посуда ставилась вверх дном.

 

Из Прорвы 1 происходят 12 радиоуглеродных датировок. Наиболее ранняя дата получена по углю из деревянной конструкции погребения 1 – 4150+-80 ВР. В работах С. Кадрова и М. Шмит приводится калибровочное значение этой даты 2850-2620 ВС. Наиболее вероятным указанные авторы считали диапазон 2650-2620 ВС. В более поздней публикации М. Шмит, использовав новую версию калибровочной кривой Венингера, писала, что дата захоронения может находится в интервале 2820-2550 ВС, а при более узком значении около 2590 ВС. Однако сам Н.Н. Кривальцевич  склонен определять дату этого захоронения и, соответственно, начало функционирования могильника более поздним временем - примерно 2500 ВС. По мнению автора это находит подтверждение и в относительной хронологии.

 

Большой интерес представляет периодизация захоронений могильника, выстроенная автором на основании значений С14 и стилистических особенностях инвентаря. Согласно предложенной схеме, в развитии могильника Прорва 1 выделяются две основные фазы: более ранняя А ( началась в 2500 ВС и закончилась примерно в конце 1900-х ВС ) и более поздняя фаза Б ( приблизительно 1800 -1700 ВС ). Таким образом могильник функционировал на протяжении 700-800 лет. В свою очередь фаза А делится на два этапа: Аа ( 2500 -2200 ВС ) и Аб ( 2200 – 1900 ВС ).

 

Фаза А началась в 2500 и окончилась примерно в конце 1900-х ВС. Возникает возможность разделить фазу А на два этапа : Аа ( погребения 1, 10,11,16, 17?, 22,3, 4а, 9, 18, а также возможно 8 и 20 и материал разрушенных погребений) и Аб ( погребения 4Б.14,15). Этап Аа окончился в 2200 ВС. Абсолютное большинство погребений на Прорве возникло в период фазы А ( 2500-1900 ВС ). При этом среди них чаще всего погребения совершаются на этапе Аа ( 2500-2200 ВС ). И немного подробнее по датировкам остальных погребений этапа Аа. Две  радиоуглеродные даты для погребения 10 имеют следующие калиброванне значения 2580-2480 ВС и 2440-2290 ВС. Старейшая дата получена по остаткам костей в могильной яме ( Ki -6206),а более молодая – по нагару на посуде (Ki- 6205). Кость, в сравнении с нагаром, более пригодный материал для датирования. В связи с этим, первая дата ( 2580-2480 ВС) выглядит наиболее правдоподобной. Реальность более старой датой подтверждается также и сходством керамики в погребении 1 и 10. На калибровочный кривой наибольший пик дат для погребения 18 приходится на 2550-2400 ВС. Отсюда, на основании радиоуглеродного датирования, получается что погребение 18 могло появиться на могильнике немного поздней погребения 10. Эта дата подтверждается планиграфией погребений 9 и 10. Возможно немного позже были совершены погребения 17 и 20. Период в пределах которого можно датировать погребение 17 попадает на интервал 2460-2280 ВС. Наиболее вероятный интервал для погребения 20 2380-2220 ВС .

Рис.1.Инвентарь погребений фазы А (этап Аа).

 

Н.Н. Кривальцевич  отмечает аналогии ряда материалов Прорвы 1 на этапе Аа с погребениями Культуры Шаровидных Амфор на Волыне и Прибалтике вообще и с погребальными материалами Туринщины около Смоленска в частности. Этот самый северо-восточный памятник КША имеет для одного захоронения дату близкую к 2480 ВС.  Признаки КША проявляются в материале погребения 1 Прорвы 1. Сосуд из погребения украшен мотивом – вертикальные отпечатки линейного штампа в сочетании с ломаной линией -одно из самых характерных украшений посуды КША. . Кроме характерного орнамента, плоскодонный горшок из погребения 1 Прорвы 1  имеет форму, которая сближает его с сосудами II типа КША (А5 – в соответствии с М. Шмит). Черты КША отмечаются также на материале погребения 10, которое имеет общие черты с погребением 1. . С сосудами КША можно также сравнить еще один сосуд подгруппы Прорвы 1 из погребения 8. Круглодонная чаша, найденная в погребении 18  макроморфологически сближается с аналогичной керамикой КША. ). В сосудах группы из погребения 20 Прорвы 1 наблюдается  особенность  в расширении горловища. Среди керамики КША аналогичные элементы отмечаются например в Северо-Западной Польше в Добре, Зымбаже, Жибыславе, Бжести Куявском. Сочетание вертикальных и горизонтальных отпечатков линейного штампа – одна из основных черт имеющих генетическое происхождение от КША и которая часто встречается на керамике Восточной группы КША.  Указанные мотивы наблюдаются на сосудах из погребений в Прорве 1. Некоторые гробницы КША строились с боковыми выступами ( Здраевка, Пикуткова, Стары Бжесть – Северо-Западная Польша). Внутри выступающей боковой камеры помещалась керамика. В Прорве 1 погребения 9 и 17, совершенны по обряду кремации в камерах с боковыми выступами. Одна из наиболее ярких особенностей погребального обряда КША – присутствие костей жертвенных животных во всех погребениях. Носители КША очень часто хоронили жертвенных животных в отдельных погребальных ямах. В некоторых погребениях Прорвы 1 также обнаружены  остатки жертвенных животных, в этом случае предварительно сожженных. На могильнике найдены погребения (3,9) которые могли содержать только сожженные кости животных. Таким образом, в Прорве 1 выделяется целый ряд погребений, которые имеют особые черты, характерные для КША. Они были совершены на этапе Аа фазы А могильника, около 2500-2200 ВС. Черты КША в Прорве1 соединяются с традициями Среднеднепровской культуры, создавая тем самым особый культурный синтез. Анализируя культурный контекст Прорвы 1, стоит согласиться с той мыслью, что носители Среднеднепровской культуры адаптировали некоторые традиции КША. Те или иные черты КША в Прорве1, как в общем и на Верхнем Днепре, могли появиться в результате разнообразных культурных ситуаций, путем непосредственных, либо опосредованных контактов.

 

На материалах могильников Среднеднепровской культуры  Верхнего Поднепровья ( в т.ч. и Прорвы 1) можно выделить и иные культурные традиции, связанные с другими культурами. В частности здесь отмечаются компоненты Циркумбалтийского и Прикарпатского круга КШК и культур лесного неолита. Определенное значение в культурном развитии Верхнего Приднепровья принадлежала Среднеднепровскому шнуровому компоненту. Приток шнуровых традиций на Верхнее Приднепровье мог происходить из той культурной среды, которая генетически была связана с Циркумбалтийским, а также Прикарпатским кругом КШК. При этом здесь встречаются отдельные находки, которые отождествляются со «старошнуровым» потоком Циркумбалтийского культурного круга. Выявленные внешние традиции позволяют сделать предположение о полигенетичности скоплений памятников Среднеднепровской культуры в Верхнем Поднепровье. С другой стороны, фиксация притока и синтеза тех или иных традиций дает возможность выяснить процесс культурных изменений в указанном регионе.

Рис.2. Инвентарь погребения фазы А (этап Аб).

 

Этап Аб фазы А представлен погребениями 4Б,14,15. Два последних определяются их вертикальной и горизонтальной стратиграфией: детское погребение 15 более раннее в сравнении с погребением 14, но при этом стоит отметить, что период между совершениями обоих захоронений был довольно коротким. Наибольший вероятностный интервал на калибровочной кривой для погребения 15 приходится на 2300-2120 ВС, а для погребения 14 – на 2200-2020 ВС. Любопытно, что оба захоронения ( 14 и 15 ) были перекрыты невысокой насыпью, т.е. фактически представляют единый комплекс. Для оценки уровня «богатства» захоронений, Н.Н. Кривальцевич применяет бальную систему, предложенную польскими археологами. Наиболее «богатым» было погребение 14. Н.Н. Кривальцевич пишет о 26 балах ( думаю это опечатка, при подсчетах получается 24 бала – прим. мое). Мальчик из погребения 15 был похоронен по обряду трупоположения. С точки зрения оценки богатства, умерший мальчик в возрасте около 5-6 лет из погребения 15 сопровождался относительно престижным погребальным инвентарем (10 балов). Как сказано выше, погребение составляло один комплекс с самым «богатым» погребением 14. В связи с этим можно предположить то, что умерший мальчик мог получить некоторые престижные элементы взрослого мужчины наследственно ( т.н. элита по праву рождения – прим. мое ); мужчина занимал при жизни весьма высокое социальное положение, а мальчик был с ним в близких родственных отношениях. Это может означать, что на определенном этапе развития сообщества, в ее некоторых группах существовала практика передачи в наследство мальчикам некоторых элементов относительно высокого социального статуса взрослых мужчин. В отличии от погребения 15, в детском погребении 16 было сравнительно меньше инвентаря ( 6 балов ): керамический сосуд и кремневые изделия в нем. Но погребение 16 отнесено к более раннему периоду функционирования могильника – этапу Аа.

 

Хронологически, к этапу Аб фазы А  относится погребение 4Б, которое на основании сравнения погребального инвентаря и изучения планиграфии могло появиться в период приближающийся к хронологии указанных погребений. Нагар с внутренней стороны сосуда из погребения позволил получить калиброванную дату в пределах 1940-1740 ВС Видимо самое раннее значение диапазона – конец 1900 ВС – наиболее реальная дата.

 

Позднее на фазе Б  ( приблизительно 1800-1700)  фиксируются два погребения 2 и 5. Самую позднюю радиоуглеродную дату в Прорве 1 имеет погребение 2. Хронология погребения 2 определяется двумя датами, которые получены по остаткам обугленных деревянных конструкций могильной ямы. Наиболее вероятные интервалы даты погребения 2 на калибровочной кривой (Ki-5613) 1989-1840 ВС и (Ki -5612) 1870 -1750 ВС . Заслуживает внимание тот факт, что указанное погребение находилось в центре площадки, диаметром несколько больше 7 м., окруженной ровиком глубиной 0,4-0,5 м. , на его южном участке отмечены следы столбовых ям диаметром около 0,2 м. и расстоянием между ними около 0,3 м.

Рис.3. Инвентарь погребения 2 фазы Б.

 

Позже погребения 2 на могильнике было совершено погребение 5, поскольку, в соответствии со стратиграфией, оно перекрывало участок ровика вокруг погребения 2. Отсюда следует, что оно относится к более позднему времени, ко времени распространения в регионе Тшинецких культурных традиций. На месте могильника, над краем погребения 20 найдены следы наземной постройки с керамикой Тшинецкого культурного круга. Серии радиоуглеродных дат, которые к настоящему времени получены для могильников и поселений восточной провинции Тшинецкого культурного круга, в т.ч. Среднего Приднепровья, в целом, не выходит за рамки 1800/1700 -1000 ВС.  Комплексы в которых объединены формы Тшинецкого культурного круга и предметы культурного круга Бабино ( многоваликовой керамики) появляются в период 1800-1600 ВС. В тоже время чисто Тшинецкие комплексы формируются ближе к 1650-1600 ВС. Таким образом погребение 5 могло быть совершено около 1700 ВС.

 

Более подробно обо всем этом написано в самой публикации, которая, как я уже говорил выше, выложена в файловом архиве БС. Теперь о своих выводах и впечатлениях от прочитанной работы:

 

1. Еще сильнее убедился в том, что Верхнеднепровский или Днепро-Деснинский вариант т.н. Среднеднепровской культуры ( в концепции И.И. Артеменко ) к которому  в том числе относится и могильник Прорва 1, представляет собой совершенно отдельную археологическую культуру.  В концепции И.И. Артеменко памятники Верхнеднепровского региона объединено вместе с другими в одну Среднеднепровскую культуру. Однако отличия первых столь велики и значительны, что выделение их в самостоятельную культуру представляется совершенно необходимым. На сегодняшний день, в случае с Верхнеднепровской группой мы имеем обособленность территории, примерные хронологические рамки, отличие погребального обряда ( доминирует трупосожжение) , своеобразие керамики – т.е. все то, что дает основания считать ее отдельной археологической культурой. Имеющие широкое распространение в бассейне Днепра сосуды с перегибом и орнамент на сосудах из соприкасающихся заштрихованных треугольников и т.н. «паркетный орнамент» вряд ли может служить критерием единой культуры. Скорее это культурная особенность региона – все-таки мы имеем дело с родственными сообществами. И нельзя не согласиться с С.С. Березанской, которая когда-то писала, что различия между верхне- и среднеднепровскими памятниками не меньше, а вероятно, даже больше, чем между другими группами КШК ( С.С. Березанская, 1971, стр. 40 ). Нужно заметить, что в последнее время концепция И.И. Артеменко о  Среднеднепровской культуре начинает подвергаться ревизии ( К.П. Бунятян, Н.Н. Кривальцевич ). Например, в бассейне Средней Березены и на западе Оршанско-Могилевской равнины памятники ранее включенные И.И. Артеменко в Среднеднепровскую культуру, теперь выделены в самостоятельную группу типа Великой Горожи  ( Н.Н. Кривальцевич, 2017, стр. 216). Лично мне представляется вполне обоснованным рассматривать в качестве собственно Среднеднепровской культуры только памятники Гатнинской и Стретовской группы, думаю это дело будущего.

 

2. По-прежнему актуален вопрос с датировкой начала тех культурных явлений, которые в литературе фигурируют под термином Среднеднепровская культура. Ранние значения по С14 с территории Украины отсутствуют. К.П. Бунятян, основываясь на предложенном М. Шмит калиброванном возрасте погребения 1 Прорвы 1 ( как наиболее раннем  из известных ) в диапазоне 2650-2620 ВС, высказала мнение  что формирование Среднеднепровской культуры произошло не позднее 27 века BC cal. ( К.П. Бунятян, 2008, стр. 10).  Такая позиция представляется лишенной надежных аргументов.  Во-первых сама М. Шмит впоследствии, использовав более современную методику, скорректировала свою точку зрения; в ее последующих публикациях указывается , что при узком значении эта дата приходится на около 2590 ВС. Сам автор раскопок Н.Н. Кривальцевич вообще считает, что могильник Прорва 1 начал свое функционирование примерно в 2500 ВС. Так что на сегодняшний день при наличии такой широкой трактовки абсолютного возраста погребения 1 Прорвы 1 ( что видимо объясняется невысоким качеством исходных образцов ) вряд ли будет правильным использовать его для столь далеко идущих хронологических построений. Наконец, при своеобразии Верхнеднепровских памятников, вовсе необязательна синхронность их начальных этапов с начальными этапами других культурных групп бассейна Среднего Днепра. Таким образом, вопрос по абсолютным датировкам пока остается открытым.  

 

3. Керамический инвентарь Прорвы 1 не очень подходит для поиска каких-то аналогий с Фатьяновской культурой, пусть даже  и косвенных, как это делает Н.А. Кренке ( Н.А. Кренке, 2014, стр.11). Все-таки разница с керамикой Фатьяновской культуры здесь довольно существенная. В более широком плане, думаю, что  рассуждения о непосредственной генетической связи Фатьяновской и Среднеднепровской культуры, являющейся «материнской» для Фатьяновской, о том что ряд фатьяновских могильников это полный перенос на север комплексов Среднеднепровской культуры и т.п. не основаны на глубоком анализе материала, а являются чисто умозрительными ( например В.В. Сидоров и др. 1992, стр. 34, 35: В.В. Сидоров, 2014, стр. 50 ). Сходство между культурами безусловно есть. Но оно не всеобъемлющее  и даже не на уровне каких-то комплексов целиком, а проявляется в некоторых деталях и отдельных элементах инвентаря на определенных памятниках. И это вполне закономерное явление, учитывая общие корни и то, что памятники Фатьяновской культуры граничат с Верхнеднепровскими памятниками;  последнее обуславливает различного рода контакты и взаимное влияние. При этом различий между ними очень много, как в целом, так и в частности. При таких обстоятельствах, конечно же ни о каких «перенесенных на север комплексах Среднеднепровской культуры» речь идти не может. На сегодняшний день у нас нет фактически подтвержденных  данных о непосредственной генетической связи Фатьяновской культуры с памятниками Среднего или Верхнего бассейна Днепра. Пока не наблюдается и явного приоритета последних по данным абсолютной хронологии. Соответственно, вовсе необязательно, что формирование этих культур должно происходить строго последовательно, оно вполне могло быть и параллельным.

 

Литература:

С.С. Березанская. О так называемом общеевропейском горизонте культур шнуровой керамики Украины и Белоруссии / СА № 4, 1971

К.П. Бунятян. Хронологiя та перiодизацiя середньопровскоi культури Правобережной Украiни / Археологiя № 2, 2008

Н.А. Кренке. Москворецкие памятники фатьяновской культуры / РА № 4, 2014

Н.Н. Кривальцевич. К проблеме распространения традиций культуры шнуровой керамики в междуречье Припяти и Западной Двины / Культурные процессы в циркумбалтийском пространстве в раннем и среднем голоцене, СПб 2017

В.В. Сидоров. Трансформация культур / Каменный век : от Атлантики до Пацифики, Спб. 2014

В. В. Сидоров, А.В. Энговатова. Ханевский могильник и древнейшие памятники фатьяновской культуры / АПВКМ вып. 7, Иваново 1992

 

 

[Владимир]

« Стратиграфическая позиция захоронений и их хронологическая классификация.
Относительная позиция скорченых и выпрямленных захоронений одинакова: в стратифицированных курганах они идут после ямных и предшествуют КМК (Бабино). Итак, обе группы захоронений синхронны, и их следует соотносить со временем катакомбной культуры, в частности Ингульской. Учитывая ситуацию в К. 44 Яцковицы, где выпрямленное захоронение, возможно, предшествовавшее скорченому, в К. 8 Росава, где выпрямленные захоронения предшествовали катакомбному, а также находку в скорченном захоронении Васильевка (Полтавщина) булавы позднекатакомбного образца (Супруненко 1994, рис. 6), можно даже поддержать допущение И. И. Артеменко относительно более древней позиции выпрямленных захоронений относительно скорченных на боку, хоть и не такой древней, как считал исследователь. Учитывая действие стратиграфии эту ситуацию было бы трудно преодолеть, если бы не единый стратифицированный курган собственно Среднеднепровской культуры -СДК (к.76 Подвысокое). Под верхом насыпи здесь найден сосуд, а под насыпью —скрорченное захоронение с кремневым ножиком (пилочкой). Следует заметить, что около выпрямленных захоронений ни разу не обнаружено ножей на длинных пластинах, как и кремневых сокир-тесел. Это дает основания предположить, что по крайней мере некоторые скрорченные захоронения являются более древними относительно выпрямленных. К сожалению, сосуд с к. 76 А. Быдловский не проиллюстрировал, лишь отметив, что его орнаментация такая же же, как и сосуда, найденного в к. 56 Яцковичи. Речь шла о приземистом кубок, орнаментированного на горловине елочкой (рисунок, 8). Он, очевидно, сопровождал впущеное в ямный курган парное захоронение. Главное захоронение сопровождалось двумя горшками, которые по форме тяготеют к раннеямным (Михайловка II). Итак, основное захоронение в К. 76 Подвысокое ориентировочно можно вписать в период между ранними ямными и захоронениями СДК с кубками, орнаментированными на горловине елкой. Это предположение имеет право на существование с учетом фактов, удостоверяющих синхронность некоторых скрюченных захоронений СДК с позднеямными. В частности, парное захоронение в К. 30 Яцковичи сопровождалось обломком сосуда СДК (качественная, украшена линиями и пятнышками), а на шее одного из покойников был разок из клыков волка / собаки, что характерно для позднеямных / раннекатакомбных захоронений. Основное захоронение здесь тоже сопровождалось горшком раннеямного облика. Причем эти захоронения разделяли еще два скорченных, но без сопровождения. К сожалению, захоронения ямной культуры лесостепной полосы до сих пор хронологически не систематизированы, поэтому сложно определить позицию захоронений с упомянутыми горшками(см.: Bydlowski 1905, rys. 12; tabl. II, 2—4 etc.), которые также известны из курганов во Владарке (не опубликовано). Однако, учитывая основный характер захоронений, в которых найдены эти предметы, они могут маркировать горизонт захоронений, раньше традиционных позднеямных с плечикастыми горшками, костяными булавками и т. д. Следует упомянуть и основное захоронение в К. 41 Яцковицы в сопровождении горшка, очень грубым кремневым топором и 23 отщепками. Кремневые изделия указывают на приналежность его к КШК, но горшок странный, поскольку по форме напоминает другие " раннеямные», но по фактуре и отделке несет отпечаток чужих черт (Bydlowski 1905, tabl. 3, 1, 2). Следовательно, сопровождение становится синкретическим. В насыпи обнаружено полностью украшенный кубок СДК. Кубок с К. 48 Яцковичи, который все исследователи, кроме И. И. Артеменко, считают типологически близким к общеевропейскому горизонта КШК, по нашему мнение, имеет черты ямной культуры, в частности, из за очень маленького донышка, тяготеющего к заостренному (Т.С. Пассек так и изобразила его: 1947, рис. 12, 6). Кстати, горшок из ямного захоронения в к. 30 имеет такое же маленькое приплюснутое донышко, что было достигнуто, вероятно, нажатием на еще сырое остродонное изделие, на что указывают рябь в его придонной части 3. Синкретическим является основное захоронение в к. 6 Ивановка, где было обнаружено впускное скорченное захоронение СДК. По позе (скорчено на спине) и наличием охры исследователи вполне логично определили основное захоронение как ямное, но так же справедливо указали, что наличие ямок по периметру могилы (наверное, следы навеса) что объединяет его со СДК (Ковпаненко, Рычков 2004, стр. 73). Захоронение ямной культуры в Кургане, возведенном на трипольском поселении Майданецкое, сопровождалось кремневой топором-теслом, характерным для этой культуры. Там было обнаружено и выпрямленное захоронение СДК (см.: Бунятян 2005, стр. 32). Возможно от ямного населения среднеднепровцы позаимствовали обычай посыпать покойника охрою, что в общем не характерено для СДК и КШК. В конце концов, кубок с насыпи к. 55 Яцковицы (с основным» раннеямным " захоронением) подобный одному из двух, найденных в пог. 3 СДК возле Губинека на территории Малопольши. Под захоронение датировано Ки 6890 4070 + 60 ВР, 2600—
2500 cal BC (Масһпик 1999, p. 241, fi g. 3, 3a) 4, и оно не является самым ранним там.»

То что Бунатян, логично, для даты написания статьи, считал синктерическими погребениями Среднеднепровской культуры и Ямной культурой, с учетом новой информации по палеоДНК, можно было бы рассматривать как переходные формы от поздней Ямной культуры к Среднеднепровской и в целом к КШК.
Потому что, можно, конечно, отделить Среднеднепровскую и Верхнеднепровскую культуры от Фатьяновской, но это не решает проблему определения места происхождения этих культур потому что, очевидно, что Фатьяновская культура очевидно пришлая и никак не могла возникнуть в том месте, где она обнаружена ибо она не имеет ничего общего с предшествующим ей горизонтом ни археологически ни генетически. Поэтому вопрос откуда пришли фатьяновцы по прежнему висит в воздухе.
Кстати кремации тоже есть в СДК о чем Бунатян написал в этой же статье. Тут еще можно вспомнить о Софиевской постТрипольской группе также практиковавшей кремацию.

[профессор Перзеев]

 

То что Бунатян, логично, для даты написания статьи, считал

 

Владимир! К.П. Бунятян женщина. Зовут ее Катерина Петровна, если что

 

погребениями Среднеднепровской культуры и Ямной культурой, с учетом новой информации по палеоДНК, можно было бы рассматривать как переходные формы от поздней Ямной культуры к Среднеднепровской и в целом к КШК.

 

Так для  классической КШК Центральной Европы и так рассматривается генетическая связь с Ямными / схожими с Ямными сообществами. Упрощенно в культурном плане предлагают возможную схему: Кальбрихтский горизонт – Общеевропейский горизонт – локальные варианты. Что касается т.н. Среднеднепровской культуры, напомню, вопрос ставился о хронологической позиции вытянутых на спине захоронениях ( именно вытянутых, прямых, а не с подогнутыми ногами и т.п. ), т.е. положения умершего  не характерного ни для КШК ни в целом для Ямной культуры. Инвентарь таких погребений тоже не соответствует ни традициям КШК ( есть глиняные сосуды и каменные сверленные топоры, но отсутствуют такие характерные элементы как кремневые рабочие топоры, кремневые ножи, пластины и т.п.), ни традициям Ямной культуры ( каменные сверленые топоры в погребениях встречаются очень редко). Обобщая, в бассейне Среднего Днепра такие захоронения где-то оказываются стратиграфически более ранними, чем скорченные, а где-то более поздними. Из Росава происходит одна абсолютная дата такого погребения : 3690+45 ВР, 2048+75 ВС. Есть вытянутое захоронение и в КШК Малой Польши в нише ( катакомбе). П. Влодарчик считает это появлением влияния Катакомбных сообществ и датирует его после 2600 ВС. И еще. Типологически скорченные погребения КШК Центральной Европы с амфорно-кубковым инвентарем невозможно вывести от вытянутых захоронений Среднего Днепра. Так что все это более похоже на какие-то гибридные группы КШК и Ямно-Кактакомбных и т.п. групп. Кстати, идею, об «обратном потоке» и гибридизации КШК со степными сообществами в Ясковицах высказывал и Н.Я. Мерперт. А так да, стратиграфически, обобщенно вытянутые захоронения идут после ЯК и предшествуют Бабино.

 

очевидно, что Фатьяновская культура очевидно пришлая и никак не могла возникнуть в том месте, где она обнаружена ибо она не имеет ничего общего с предшествующим ей горизонтом ни археологически ни генетически

 

Владимир, вы о чем?  Так уже где-то лет сто никто не считает.

 

Поэтому вопрос откуда пришли фатьяновцы по прежнему висит в воздухе.

 

Откуда пришли географически более-менее понятно. С юго-запада и запада по отношению к Волго-Окскому региону. Выше речь о другом. О том, что культуры Среднего и Верхнего Днепра не являлись «материнскими» по отношению к Фатьяновской, их формирование могло происходить и параллельно.

 

Кстати кремации тоже есть в СДК о чем Бунатян написал в этой же статье. Тут еще можно вспомнить о Софиевской постТрипольской группе также практиковавшей кремацию

 

Да эпизодически встречаются, как и в других группах КШК ( единичные случаи есть даже в Балановских группах, под вопросом в Фатьяновских).Но нигде, за исключением Верхнего Днепра этот обряд не является массовым и уж тем более доминирующим. В этом плане могу порекомендовать вам ознакомиться с вышеизложенной публикацией Н.Н. Кривальцевича. В одном из разделов разбирается вопрос о появлении кремации на Верхнем Днепре, вопрос остается открытым, но, по мнению автора, здесь его связь с Софиевкой и др. постТрипольем не просматривается.

 

[профессор Перзеев]

Захоронения женщин КШК с сумками для переноски младенцев с зубами собак и волков.

 

Появилась предварительная, но очень интересная информация. Недавно проведены раскопки могильника КШК на возвышенности в районе Краушвица ( земля Саксония, Германия). В числе 15 погребений присутствуют три захоронения женщин высокого социального статуса. Все они похоронены с уникальными предметами: сумками в форме мешочка, украшенные сотнями нанизанных собачьих зубов. Хотя органический материал (кожа или ткань) разложился, более 350 клыков на каждом мешочке , расположенных в шахматном порядке, сохранились. Анализы показывают, что собачьи зубы принадлежали породе, похожей на малую мюнстерлендскую собаку. Вероятно собаки были специально выращены для этой цели и убиты в молодом возрасте. Лишь в исключительных случаях, при ремонте, использовались лисьи клыки или резные костяные имитации.

Эти сумки имели размеры около 30 см в длину и 20 см в высоту, их носили на груди с помощью ремней, украшенных, в свою очередь,  волчьими зубами .Точное назначение остаётся загадкой, но  связь с останками новорождённых позволяет предположить, что они, возможно, служили переносками для младенцев : конечности и голова торчали из отверстия, защищённые тканью или кожей , расшитой и отороченной клыками. Эти предметы встречены в женских захоронениях и на других памятниках региона и с одной стороны, они всегда связаны с новорожденными, с другой происходят только из погребений женщин высокого социального статуса.

 

В этой связи вспомнилось погребение в фатьяновском Кузьминском могильнике, правда мужское, но тоже с младенцем и тоже с просверленными зубами животных в районе плечевых костей и на груди. Подробнее здесь:  https://www.balto-sl...pic=8309&page=5 #141.  К  сожалению, автор раскопок О.Н. Бадер не сообщил каким животным эти зубы принадлежали. Пока рано ставить вопрос могло ли в этом случае иметь место какое-то подобие сумки, но сам факт интересен для «проработки».