2 ответов в этой теме

[eugene-march]

С точки зрения современной популяционной концепции раса рассматривается как групповое понятие: не как сумма индивидуумов, а как совокупность популяций (территориальных общностей, в пределах которых обмен генами происходит легче, чем с представителями других групп). При таком подходе оценивается не индивидуально-типологическое, а генетическое единство: отдельно взятый человек не может служить «эталоном» своей расы. Только общность людей, популяция, может представить во всей полноте комплекс признаков, необходимый и достаточный для описания той или иной расы. В результате в современной антропологии под расами человека понимаются обширные группы локальных популяций, обладающие общностью физического типа, различающиеся между собой по наследуемым признакам и происходящие из единой географической области (ареала).

Существует большое разнообразие подходов при построении расовых классификаций: отдельными антропологами выделяется от 3-4 расовых групп до более чем сотни. Даже число основных рас (рас первого порядка) варьирует в разных классификациях от двух до 15 (Алексеев, 1974). Как правило, к ним относят европеоидную, монголоидную, негроидную и австралоидную расы, в пределах которых выделяют дробные подразделения (малые расы). Так, в европеоидной большой расе выделяется до 7 локальных типов (малых рас), одним из которых является специфический лопарский, или лапоноидный тип (лопарская раса).

При анализе морфологического сходства и различий представителей различных расовых и этнических групп исследователи ориентируются на признаки, минимально скоррелированные друг с другом.

Исследования дерматоглифических признаков (гребешковых узоров кистей и пальцев рук) охватили три группы саамов: саамы Финляндии (эта группа включает горных и инари-саамов «рыболовов»); сколты; а также кольские саамы. Последняя группа, представленная собранными в 1969 году отпечатками, объединила уроженцев различных районов Кольского полуострова, переселенных в с.Ловозеро. Анализу было подвергнуто пять дерматоглифических характеристик (дельтовый индекс; индекс Камминса; осевой трирадиус t; узоры на гипотенаре; добавочные межпальцевые трирадиусы). Результаты обработки этих материалов представлены в целом ряде статей и книг, но наиболее концентрированно отражены в статьях Г.Л.Хить, опубликованных в упомянутых сборниках (Хить, 1982, 1991).

По выраженности перечисленных признаков все группы саамов существенно отличаются от окружающих их народов – шведов, финнов, карел, вепсов, коми, русских. При этом женские выборки саамов относительно близки друг к другу, тогда как мужские существенно различаются. Особое внимание Г.Л.Хить уделила оценке выраженности «восточного», или «монголоидного» компонента дерматоглифического комплекса. Этот интегральный показатель наиболее силен у горных и инари-саамов, менее выражен у сколтов, и в наименьшей степени проявляется у саамов кольских. По мнению исследовательницы, все анализируемые выборки, за исключением мужчин кольских саамов, проявляют большее сходство с монголоидами, чем с европеоидами, причем чем западнее локализована группа саамов, тем более выраженный пласт «монголоидности» она несет.

В подтверждение представления о «монголоидности» саамов Г.Л.Хить приводит данные о соответствии дерматоглифических характеристик 18 популяций Финляндии – шведов (три группы), финнов (13 групп) и двух групп саамов (сколтов и инари) – классическим расово-диагностическим признакам строения лица, изученным Карен Марк. На основании выраженности (в баллах) у обследованных мужчин восьми признаков (рост бороды; горизонтальная профилировка лица; выступание скул; наклон глаз; присутствие эпикантуса; высота переносья; поперечный профиль спинки носа; профиль верхней губы) К.Марк вычисляла «общий индекс монголоидности», отражающий положение группы на условной шкале «европеоиды – монголоиды». У шведов индекс монголоидности колеблется в пределах 4-14 баллов (по 100-бальной шкале), различные группы финнов укладываются в диапазон 12-36 баллов. Значения индекса в выборках саамов оказались максимальными: они колеблются от 37 баллов у сколтов до 52 баллов у кольских саамов. По мнению К.Марк (1982), это, как и особенности пигментации глаз и волос, сближает саамов с народами Среднего Поволжья и Приуралья (особенно с марийцами и удмуртами), но не с обскими уграми – хантами и манси. Вычисленная Г.Л.Хить (1982) межгрупповая ранговая корреляция проявлений соматологического и дерматоглифического монголоидных комплексов в изученных выборках Финляндии оказалась достоверной и высокой (r=0,67; p<0,01).

[eugene-march]

Характерными краниологическими признаками саамов считаются округлая форма черепа (брахикрания); низкое, за счет сокращения размеров альвеолярной части, лицо; небольшая уплощенность лица (заметим, что последние два признака хорошо отражаются и на обобщенных фотопортретах). Ю.Д.Беневоленская (1991) дополняет этот комплекс таким признаком, как высокие значения затылочно-теменного индекса (ЗТИ). Этот индекс, вычисляющийся как отношение длины медианно-сагиттальной дуги затылочной кости к теменной, заметно различается у представителей больших европеоидной и монголоидной рас. У европеоидов среднегрупповые значения ЗТИ варьируют в пределах 86-95 единиц, у монголоидов – 94-103. Саамы (Ю.Д.Беневоленской изучен краниологический материал с территории Норвегии, Финляндии и Кольского п-ова) характеризуются высокими значениями ЗТИ, варьирующими в пределах 94,3-100 ед. Наименьшие значения в саамской серии (94,3-97,9 ед., M=95,65) обнаружены в четырех сериях с Кольского п-ова; значения индекса в серии из Утсийоки (Финляндия) – 98,6 ед. В шести близких к современности сериях из Финнмарка (Норвегия) значения ЗТИ варьируют в пределах 95,3-99,4 ед. (M=96,8); в серии черепов из этой же провинции, датируемых рубежом I и II тысячелетий н.э. средние значения индекса равны 100,0 (расчет А.К. по данным, приведенным в статье Ю.Д.Беневоленской, 1991). Средние значения ЗТИ в соседних с саамами группах (шведы, норвежцы, финны, карелы, русские) заметно ниже – от 89,8 до 94,6 ед. Таким образом, по краниометрической выраженности «восточных» черт саамы существенно отличаются от своих соседей.

В целом же Ю.Д.Беневоленская констатирует лишь своеобразие присущего саамам краниологического комплекса, воздерживаясь от его однозначной трактовки. По её мнению, это своеобразие могло возникнуть под воздействием факторов различной природы, в том числе экологических (в частности, ослабленную горизонтальную профилировку лица можно рассматривать как признак, имеющий адаптивное значение в условиях высоких широт). Большие значения затылочно-теменного индекса также могли возникнуть под влиянием различных причин – как участия в происхождении саамов каких-то носителей монголоидных признаков, так и за счет микроэволюционных изменений в изолированной европеоидной группе. Так что краниометрическая «монголоидность» саамов отнюдь не бесспорна.

Более определенные результаты дал анализ краниоскопических признаков (Козинцев, 1991). На первом этапе значения семи характеристик (наличие дополнительных швов, вставочных костей и т.д.) были сведены к комплексному показателю, получившему название «монголоидно-европеоидного» индекса. У европеоидов индекс колеблется в пределах 15-39 единиц (M=28), у монголоидов – 52-83 (M=65), тогда как в саамских сериях его значения промежуточны: 43 ед у кольских саамов, 46 – у инари. В ту же «промежуточную» группу попадают, помимо саамов, манси, мордва и удмурты. Таким образом, по краниоскопическим особенностям саамы отличаются как от европеоидов, так и от монголоидов.

Наиболее интересный результат дала оценка комплекса краниоскопических признаков «в масштабе» вариаций, характерных для народов уральской языковой семьи, к которой принадлежит и саамский язык (в данном случае вычислялся «уральский» индекс). Этот подход выявил антропологическое своеобразие уральских народов относительно как европеоидных, так и монголоидных групп (вне зависимости от принадлежности их к той или иной языковой семье). Саамы вошли в группу из девяти популяций (всего обследовано 75), характеризующихся максимальными значениями индекса. Среднее значение «уральского индекса» для инари-саами составило 58 единиц, для кольских – 59, при максимальной величине индекса в 73 единицы (ханты).

На основании полученных результатов А.Г.Козинцев делает вывод о том, что саамы – носители своеобразного комплекса черт, присущего древней общности, на основе которой сложилось все уралоязычное население. По мере «европеизации» групп, расселявшихся к западу от древнеуральского очага, и «монголизации» мигрировавших к востоку, признаки этого комплекса все более размывались. Саамы, однако, в окружении западноевропейских народов сохранили исходные древние черты едва ли не в наибольшей степени по сравнению со всеми другими уральскими народами.

С этой точкой зрения в определенной мере смыкается и представление А.В.Хазановой (1973) относительно того, что саамы представляют собой своеобразную группу, в результате своей изолированности сохранившую черты древнейшего недифференцированного расового комплекса, одинаково далекого и от европеоидов, и от монголоидов.

[eugene-march]

Рассмотренные ранее подходы можно назвать классическими: в том или ином виде они применяются в исследованиях по этнической антропологии уже не первое столетие. Однако череп, коронка зуба, гребешковый узор кожи кистей рук – структуры сложные. Формирование каждой из них – результат работы значительного числа генов, которое редко можно оценить на фенотипическом уровне. Анализ наследования краниологических и многих других физико-антропологических признаков с точки зрения генетики и сегодня остаётся непосильной задачей.

Другое дело признаки дискретные, чётко выраженные, и к тому же не подверженные изменениям на протяжении жизни человека. Таковы, например, особенности вкусовой чувствительности к фенилтиокарбамиду (PTC), система тканевой совместимости HLA, сывороточные белки и ферменты, иммунные системы крови (ABO, Rhesus и другие). Зная закономерности наследования таких генетических маркеров и изучив их распространение в различных популяциях, можно строить предположения об интенсивности обмена генами и, соответственно, родственных отношениях тех или иных групп населения планеты. Именно такие подходы стали всё шире применяться в антропологических исследованиях, в том числе и различных групп саамов.

Уже к середине XX века стало ясно, что в генетическом отношении саамы являются уникальной группой населения Европы. Американский иммунолог У.Боид, первым предложивший использовать данные серологических исследований в качестве основы расовых классификаций человечества (Boyd, 1950), выделил «лапоноидную расу» как одну из пяти расовых групп населения Европы (наряду со средиземноморской, центрально-восточноевропейской, северо-западноевропейской, палеоевропейской расами). Действительно, по распределению групп крови по системе АВО саамы существенно отличаются от других европейских популяций. Для них характерна высокая частота гена p при низкой частоте гена q. Именно такие соотношения зафиксированы и у саамов с.Ловозеро при обследованиях конца 1960-х годов (Хазанова, 1973; Хазанова и др., 1972). Частота гена p в их выборке составила 0,411, q – 0,115, тогда как среднемировые величины указанных генов равны соответственно 0,215 и 0,162 (Mourant et al., 1976).

Нужно иметь в виду, однако, что частоты таких признаков, как группы крови, в популяции существенно меняются под влиянием притока генов из других групп. Это хорошо видно на примере групп крови системы АВО у кольских саамов. Сопоставив по данным медицинской документации Ловозерской ЦРБ за 1970-77 и 1981-89 годы групповую принадлежность крови у женщин саами, и рассчитав по этим материалам частоты генов p и q, мы убедились, что всего за 20 лет генетическая структура популяции существенно изменилась. Частота гена p уменьшилась в 2,6 раза, а частота гена q, напротив, в 4,7 раза возросла .

Такие изменения частот генов во времени естественны для небольших по численности групп, живущих в тесном контакте с представителями более многочисленных народов. Однако, поскольку различные субэтнические группы саамов в силу географических и политических причин на протяжении своей истории оказались изолированы друг от друга, приток генов из разных популяций привёл к формированию заметных межгрупповых различий. Эти различия прослеживаются и в распределении групп крови, и в чувствительности к фенилтиокарбамиду (PTC), и в частотах гена, регулирующего активность пищеварительного фермента лактазы.

Учитывая подобную изменчивость популяций в пространстве и времени, антропологи стараются исследовать значительное число генетических маркеров и анализировать их в комплексе с другими характеристиками. Такой подход применил известный специалист в области популяционной генетики Л.Кавалли-Сфорца, исследовавший со своими коллегами частоты значительного числа аутосомных генов в различных популяциях планеты, в том числе и у саамов (Cavalli-Sforza et al., 1994). Оказалось, что саамы, наряду с басками, сардинцами, исландцами и финнами существенно отличаются от других народов Европы, сохраняя черты наиболее древнего населения этой части света.

В последние пару десятилетий значительную информацию о происхождении саамов принесли исследования вариантов строения митохондриальной ДНК (мтДНК) и Y-хромосомы. Количество публикаций в области молекулярной генетики саамов уже давно перевалило за сотню, поэтому мы обратимся лишь к наиболее полным обзорам по теме (Sajantila et al., 1995; Ross et al., 2006).

Специфические замещения в позициях 16144, 16189 и 16270 мтДНК, получившие наименование «саамского мотива», обнаружены в различных группах саамов со средней частотой в 37%, но практически не встречаются в других группах населения планеты (Sajantila et al., 1995). Гаплогруппы V и U5b1b1 мтДНК обнаружены у 80-90% всех обследованных саамов. Исключение составляют лишь южные саамы Швеции, у которых такие варианты строения мтДНК встречаются вдвое реже – что, правда, также очень много, поскольку в популяциях других народов эти гаплогруппы редки или вовсе отсутствуют. С другой стороны, частота типичной для европейских популяций гаплогруппы H в изученных группах саамов не превышает 5 процентов (Tambets et al., 2004). Анализ полиморфизма Y-хромосомы показал, что у саамов очень часто (от 37 до 55% в разных популяциях) встречается гаплогруппа N3. Такой вариант Y-хромосомы довольно обычен для финнов и северных русских, но у народов центральноевропейского происхождения, в частности, шведов и норвежцев, редок (частота менее 10%: Tambets et al., 2004; Rootsi et al., 2007).

Конечно, различные группы саамов различаются между собой. Так, у южных саамов Швеции уже упомянутые гаплогруппы V и U5b1b1 встречаются в среднем лишь в 34%, а частота редкой для саамов гаплогруппы H, напротив, повышена до 34,8 процентов. Варьируют в различных группах и частоты гаплогрупп N3, R1a и R1b Y-хромосомы. Такое разнообразие частот аллелей естественно и может иметь различные причины. Это, в частности, приток генов из других групп в отдаленном или недавнем прошлом (мы уже видели это на примере ловозерских саамов, когда рассматривали изменения частот генов групп крови). Возможны и чисто генетические причины – в характерных для саамов изолированных популяциях относительно небольшой численности существенный эффект мог оказать дрейф генов. Наконец, генетические различия могут быть отражением разных вариантов адаптации к специфическим условиям среды обитания.

И всё же, несмотря на языковое и культурное разнообразие различных групп саамов, молекулярно-генетические исследования подтверждают их большее сходство между собой, чем с другими европейскими популяциями. Генетические маркеры явно дифференцируют саамов даже с ближайшими соседями.

Суммировать данные антропологических и генетических исследований можно следующим образом.

1). По комплексу антрополого-генетическиих признаков саамы отличаются от представителей других групп, что дает основание выделить их в особую лапоноидную расу – специфический расовый тип, входящий в большую европеоидную расу;

2). Происхождение лапоноидной группы неясно. «Метисационная» гипотеза (предположение о том, что предки саамов представляли собой популяцию, возникшую в зоне контакта больших европеоидной и монголоидной рас) представляется наименее вероятной. Больше данных за то, что лапландская раса – группа, наиболее полно сохранившая комплекс черт чрезвычайно древнего и весьма специфичного населения Северо-Восточной Европы;

3). Генетические исследования показывают, что саамы имеют гетерогенное происхождение, их история складывалась в результате нескольких волн миграции в Фенноскандию. Вероятно, предками саамов были племена охотников-собирателей Центральной или Восточной Европы, переселившиеся на северо-западную окраину материка после отступления ледника, примерно 9-10 тысяч лет назад. Вторая волна миграций (вероятно, через Центральную Азию и Волго-Уральский регион) достигла уже заселённой территории примерно тремя тысячелетиями позже. Именно эти группы и обеспечили небольшой, но заметный приток «монголоидных» генов (Ross et al., 2006);

4). Нынешнее разнообразие локальных групп саамов может быть как следствием изначальной неоднородности древних популяций, на основе которых сложилось саамское население Фенноскандии, так и результатом притока генов из соседних групп (шведов, норвежцев, финнов, русских, карел, коми).