Эпоха бронзы и череда миграций в Европе
В 2021 годы вышел сборник
Yamnaya Interactions, посвященный взаимодействию культур ранней бронзы с упором на ямную. Отдельного внимания заслуживает статья Волкера Хейда "
Yamnaya, Corded Wares, and Bell Beakers on the move".
Мне хотелось бы здесь кратко пересказать ее.
Начиная с 2015 года вышел ряд статей палеогенетиков о трансформации европейского генофонда в позднем неолите. С тех пор факт смены населения в это время никем не оспаривается, но нет единого мнения о том, как происходила эта смена, каковы были ее механизмы и масштабы, скорость и даже направление только самое общее.
Зато известны проводники этой миграции. Три культуры – ямная, шнуровой керамики и колоколовидных кубков.
Хейд в своей статье предпринимает попытку осветить четыре главных вопросы:
1) Объединить данные археологии и генетики.
2) Подчеркнуть роль географического фактора.
3) Оценить потенциальные причины.
4) Выяснить какую роль сыграли миграции этого периода.
Для этого автор рассматривает каждую из возможных миграций по отдельности.
Ямная культура в движении (3100-3050 гг. до н.э.)
Формирование ямной культуры происходит в течение относительно короткого периода в конце четвертого тысячелетия. Через некоторое время ее носители появляются к северо-западу от Черного моря в границах степной полосы. Здесь образуется особая, буджакская группа ямной культуры, иногда выделяемая в отдельную буджакскую культуру в рамках ямной культурно-исторической общности.
Я как-то писал о ней.
Несмотря на то, что ямная культура локализуется в степной полосе, ее носители проникают и в лесостепь. Для западной части ямной культуры самые северные памятники достигают Черновцов в Буковине и Киева. Однако в последнее время появились сведения о том, что возможно, на юге ямникам повезло больше. Неспецифичные подкурганные захоронения,
напоминающие ямные обнаружены в южной Сербии и восточной Фракии, в Албании, Косово. О причинах ямных миграций написано довольно много. Тут и особая социально-экономическая модель, и связка колесо-телега, и климатические и экологические изменения. От себя добавлю, что есть сведения о привязанности ямных погребений к местам добычи соли и некоторых металлов. Из экзотичного –
«молочная эспансия».
Красные точки - памятнки ямной культуры. Желтые - под вопросом.
Определенно, климатические изменения должны были сыграть важную роль в этих перемещениях. Потому что за столетие до ямной миграции наблюдается еще одна экспансия – культуры шаровидных амфор. Причем она продвинулась как на запад, так и на восток, разрезав трипольский ареал и оказавшись на территории современной Украины, выйдя к границам степи. И не случайно, что этим временем датируются эффекты бутылочного горлышка для Y-хромосомы исследованных групп. Т.е. резкое сокращение, а потом и быстрое наращивание численности. Вероятно, это было время харизматических лидеров, принимавших решения о перемещениях далеко от родных мест, в результате чего с места снимались целые группы населения. Причинами также могли быть и конфликты с соседями.
Хейд также указывает на присутствие особой «идеологии путешественников». Я не читал статью, на которую он ссылается, говоря об этом. Надо обязательно восполнить этот пробел, но из контекста, как я понимаю, следует предположение о том, что в это время идея странствий была чем-то сродни религиозной идеи. Скорее всего, речь идет об артефактах с рисунками ступней, как отражении этой идеи.
Первая региональная передача. Речной фронтир Днестр-Днепр и возникновение комплекса шнуровой керамики (2950–2750 гг. до н.э.)
Все недавние исследования палеогенетиков демонстрируют следующий парадокс. В то время, как ранние захоронения культуры шнуровой керамики (далее КШК) показывают степное происхождение погребенных (некоторые 100 %), только крохотная часть из них (два индивида) принадлежит к ямной гаплогруппе R1b-Z2103. Большинство Y-хромосом относятся к ярко выраженному типу R1a (почти все ветвей M417 и Z282), в то время как также представлены R1b, но не ямные, а L51 и U106. Q1b и I2a играют лишь незначительную роль, причем погребения I2a в основном являются довольно поздними, географически периферийными и нестандартными по обычаям захоронения. Это означает, что подавляющее большинство шнуровиков не происходят от людей ямной культуры. Их роднит только общий степной аутосомный фон.
Тем не менее, есть черты погребального обряда, которые роднят ранних шнуровиков и ямников. Например, идея индивидуального погребения, сооружение кургана над могилой, ориентировка запад-восток и т.д. Но отличий гораздо больше - гендерно-дифференцированные погребения, особенности инвентаря, демонстрация оружия. Этого не было у ямников. У западных ямников получили распространение особые артефакты, серебряные височные кольца. Они отмечены в низовьях Дуная, Днестра, на Балканах и Карпатах. Вероятно, это означало особую прическу или головной убор. Но шнуровики их не носили, так как такие артефакты у них в значимом количестве не отмечены. Керамика у носителей этих культур тоже разная. Таким образом, отличий явно больше, чем сходств. И если ямная не подходит на роль предшественницы шнуровой культуры, то кто мог ей быть?
Вероятно, источником было смешение различных групп с разным происхождением. Это подразумевается не только разнообразием гаплогрупп, но и культурными аспектами. Предварительно можно очертить географию. Во-первых, это скорее всего не степь. Она к 3000 году была довольно гомогенной генетически.
Но при этом в буджакской группе существуют плоскодонные сосуды, украшенные шнуром. Светлана Иванова рассматривает их как импорты уже развитых групп КШК, но Хейд считает, ссылаясь на исследование 2015 года, что они появляются уже к 2900 году до н.э. Впрочем, Хейд замечает, что необходимы дополнительные исследования о понимании их роли в формировании керамического ансамбля КШК.
Примеры украшенных шнуром сосудов в ямной культуре
Степное происхождение и ямные контакты скорее указывают на лесостепь, где было больше гетерогенности. На лесостепь также указывают, по мнению Хейда и некоторые виды украшений. Генетический портрет шнуровиков указывают, что они находились в контакте с ранними земледельцами и поздними охотниками. Лесостепные районы между Прутом/Днестром и Днепром – вот регион в Восточной Европе, где к 3000 году присутствовали поселения земледельцев. Дальше на восток их уже не было. Но между Днестром и Днепром находился целый ряд земледельческих сообществ. Это и остатки трипольцев, и поздние группы культуры воронковидных кубков, и только недавно появившиеся в регионе представители культуры шаровидных амфор.
В последней трети четвертого тысячелетия эти земледельцы соседствовали с целым рядом степных групп – нижнемихайловской и постстоговскими. Среди них выделяется т.н. животиловско-волчанская группа, или группа Бурсучень. Они представлены индивидуальными погребениями скорченно на правом и левом боках в позе адорации. Другие признаки, такие как форма могильной ямы, инвентарь, ориентация погребенного, окраска охрой варьируются. Особенно интригует практически равное количество погребений на правом и левом боках. Пока нет антропологического подверждения, что это связано с полом, но очень уж напоминает гендерно-дифференцированные могилы шнуровиков. В любом случае, присутствие в регионе столь большого количества знакомых черт делает его вероятным источником для КШК, как считает Хейд. Особенно интересно, что сюда как раз проникают люди культура шаровидных амфор. Это вполне могло вызвать реакцию, взаимодействие разных групп и стать стимулом к формированию КШК. В том числе и воинственного типа, как ответ на экспансию КША.
Кубки ранней культуры шнуровой керамики
Погребения нижнемихайловской (1-3), постстоговской (4), животиловско-волчанской (5-6) групп
Хейд указывает, что в юго-восточной Польше, Люблинском и Жешувском регионах, в Малопольше и Силезии, а также в Моравии довольно мало ранних погребений КШК. По мнению Хейда это указывает на то , что вряд ли можно говорить о пересечении Карпат какими-либо ямными группами. Это также минимизирует влияние дунайской группы ямной культуры. Ранние погребения КШК локализованы в Великопольше. Также некоторые погребения и поселения КШК говорят о том, что восточно-балтийский регион находился на траектории проникновения КШК на запад, хотя тут может сказаться резервуарный эффект, удревненные датировки.
Другой крупный регион с древними памятниками КШК – долина Эльбы от Дании до Чехии. Здесь наблюдаются погребения либо с минимальным, либо вообще без инвентаря, принадлежащие так называемому Кальсбрит-горизонту (Kalbsrieth), очень ранних погребений, совершенных по шнуровому обряду, но из-за отсутствия инвентаря их нельзя надежно отнести к КШК. Тем не менее, это новшество. Таких погребений в непосредственно предыдущих КШК культурах практически не было. Вероятно, их можно считать авангардом проявления зарождающихся шнуровых традиций на западе.
Примеры погребений Кальсбрит-горизонта
Средние/поздние КШК в движении (2700/2600 гг. до н.э.)
С 2700/2600 гг. до н.э. культуры шнуровой керамики становятся доминирующими культурными образованиями от Рейна до Волги. При этом по словам Хейда происходит некоторая гомогенизация погребальных практик. Предшествующие культуры в это время либо сходят на нет, либо становятся гораздо меньше, подходя к своему финалу. Видимо, их население отчасти вливается в культуры шнуровой керамики, потому что вклад неолитических земледельцев у представителей КШК в это время растет. В это время мобильность внутри КШК довольно велика – присутствует много следов межрегиональных связей. Вместе с тем в это время на западе появляются некоторые представители КШК с высоким степным происхождением. Но в отличие от своих предшественников они представляют редкую ранее гаплогруппу R1b-M269. Опять же, не ямную.
Произошла ли в это время вторая крупная миграция, на сей раз внутри шнурового ареала? Пока нет полной картины, но некоторые исследователи, например, Петр Влодарчак, считают, что перемещение связано со среднеднепровской культурой, расположенной на территории севера Украины и в Белоруссии. Причиной могла быть экспансия людей степной катакомбной культуры. В это время становятся заметны изменения в погребальном инвентаре – возрастает роль оружия, появляются наборы стрел, а также погребения ремесленников. В Малопольше появляются катакомбы, а могилы становятся богаче.
Среди погребений ямной культуры могил ремесленников не так уж много, и ни одна из них не расположена к западу от Черного моря. Зато они довольно популярны в катакомбной культуре. С другой стороны, как пишет Хейд, очень редки они и в шнуровых культурах, но становятся заметными к 2500 году.
Примеры массовых погребений КШК
Вторая региональная передача. Рейнский фронтир (2600-2450 гг. до н.э.) и возникновение степного компонента культуры колоколовидных кубков.
Река Рейн во многом выступает как географическая, климатическая, ландшафтная граница между Западной и Центральной Европой. Но в начале третьего тысячелетия до нашей эры он был также и культурной границей. Именно Рейн служил границей распространения культуры шнуровой керамики. Как до этого он был границей распространения культуры шаровидных амфор. Но, похоже, что как и в случае с междуречьем Днестра/Прута и Днепра, пограничье разных культур может дать возможность синтеза разных элементов и рождения чего-то нового.
Такого, как культура колоколовидных кубков (ККК). Она представляет собой смесь восточных и западных элементов. Западные элементы во многом выражаются в формах так называемой приморской (maritime) керамики, а также в ранних датах ККК, происходящих с Иберийского полуострова. Восточные элементы – все те же индивидуальные погребения, гендерная дифференциация, а также полностью орнаментированные сосуды, зачастую отпечатками шнура. Как показали недавние исследования, дихотомия Восток-Запад отмечена и в древней ДНК. При такой двойственности неудивительно, что низовья Рейна считались возможной колыбелью ККК в так называемой голландской модели.
Однако такая гипотеза наталкивается на противоречия. В Голландии полностью орнаментированные сосуды предшествуют приморским формам, а те более древние, самые древние находки приморских сосудов родом из Португалии. Приморские «бикеры» - самые древние, они двигались из Иберии вдоль побережья пока не встретились в низовьях Рейна со шнуровиками, образовав ККК. Но в недавнее время появились ранние даты не только с нижнего Рейна, но и с его верховьев. Там найдены погребения, с приморской традицией. И более того, приморские сосуды на Верхнем Рейне самые древние в Центральной Европе. Хейд считает, что отсюда ККК восточной группы начали движение к Дунаю. Возможно, что и вниз по Рейну бикеры двинулись тоже отсюда. Тогда Средний Рейн отражает место встречи обеих традиций.
Хейд считает, что носители ККК-традиций из Иберии были немногочисленны и слабоуловимы в археологическом контексте. Этакие, как он их называет, миссионеры (missionaries), принесшие свои идеи в Центральную Европу, на Верхний Рейн, где они нашли признание. Что-то подобное могло произойти и на Нижнем Рейне, но вылилось в более синкретичную традицию полностью орнаментированных сосудов. В дальнейшем, около 2500 года носители ККК, богатые степной генетикой, начинают проникать далеко на запад – во Францию, Иберию, Британию и Ирландию.
Таким образом, практически каждые 150 лет Европа того времени видела крупные миграции.
(2021) V. Heyd, Yamnaya, Corded Wares, and Bell Beakers on the Move
https://www.academia...ers_on_the_Move
Мы обсудили ее с Профессором Перзеевым, по результатам обсуждения выходят вот такие замечания. У себя в жж я сократил и описал их в самых общих чертах. А на БС решил дать полностью:
Целью публикации В. Хейда являлось:
1) объединение последних археологических и опубликованных генетических данных; 2) выделении географии, региональных связей, передач идей и важную роль границ; 3) краткую оценку потенциальных причин, механизмов и идеологии; 4) оценку общей роли миграции и мобильности.
Ничего из вышеуказанного с соответствующей аргументацией и доказательной базой я лично в статье В. Хейда не увидел. Этим г-н Хейд себя вообще старается не утруждать. Вместо этого читателям предлагается верить на слово. Впрочем как становится понятным по ходу чтения и нет у него никаких доказательств. В этом плане конечно сложно оппонировать тому, что не подкреплено фактами, а является плодом размышлений автора. Но я все-таки попробую.
Итак.
1.По мнению В. Хейда кубки, украшенные шнуровой орнаментацией широко распространены в Буджакской группе и в соседней Румынии, они простираются до юга Болгарии. С. Иванова считает их формами КШК, а их появление в Буджакской группе это результат контактов с КШК ( Иванова 2019 ). Однако кажется они появляются уже в 2900 ВС., что делает такое направление связей довольно сомнительным
.
а) Не вызывает доверия сама датировка этих кубков 2900 ВС; б) Из керамических форм КШК, в ямных погребениях встречаются не только кубки со шнуровой орнаментацией, но и А-амфоры. Но все они здесь являются совершенно изолированными и не имеют местных корней; в) И кубки и амфоры в захоронениях ЯК не являются прототипами соответствующих форм общеевропейского горизонта КШК ( А-горизонта). Это формы уже в законченном виде появившиеся в ЯК; г) Наконец, даже если принять точку зрения В. Хейда о возрасте шнуровых кубков 2900 ВС в ямных захоронениях, непонятно почему они не могут быть связаны с КШК, если сам автор соглашается с абсолютными датами КШК старше 2900 ВС в Финляндии, Восточной и Южной Прибалтике, Польше, Чехии, Центральной и Южной Германии, Ютландии, Нидерландах, т.е. практически по всей ЦЕ и СЕ и значительной части ВЕ ( см. рис.8). В этом случае абсолютный возраст 2900 ВС никак не может быть помехой для связей ЯК и КШК; е) Если вышеуказанное направление связей с КШК сомнительно, то автору следовало бы быть более конкретным и указать откуда еще или как в ЯК могли попасть формы А-горизонта КШК. Только думаю это было бы еще куда более сомнительным.
2. Трудно согласиться с В. Хейдом в том, что конкретные элементы украшений КШК, такие как костяные пронизки,
дисковидные бусины из кости и ракушек, просверленные зубы собаки, скорее свидетельствуют в пользу происхождения КШК от лесостепных, а не степных ( т. е. ЯК) сообществ.
а) Прежде всего все эти украшения встречаются и в Ямной культуре, соответственно никакого преимущества лесостепных сообществ в этом плане не просматривается и это, пожалуй, главное; б) Во вторых, традиции изготовления подобных украшений присутствовали на территориях, занятых КШК, еще до ее появления. К примеру, подвески из просверленных клыков животных, дисковидные бусины из кости и раковин известны в Бжесть-Куявской культуре и культуре Злота на территории Польши. Просверленные зубы собаки встречаются в КВК, в частности в группе Зальцмюнде в Саксен-Ангальте в Германии. Как видно, пути появления этих украшений в КШК могли быть самыми разными.
3. В. Хейд считает, что Животиловско-Волчанская группа вполне может стать недостающим звеном в формировании КШК. Особенно его интригует равное количество левосторонних и правосторонних погребений, при том что левосторонние ориентированы головой на СВ и В, а правосторонние на Ю и ЮВ, что напоминает гендерно-дифференцированный погребальный обряд КШК.
а) На сегодняшний день мы не располагаем данными по генетике Животиловско-Волчанских групп; б) По свидетельству самого В. Хейда нет биоантропологического подтверждения пола для левосторонних и правосторонних Животиловско-Волчанских захоронений;
г) Боллее, чем в половине Животиловских погребений присутствует охра в различной степени интенсивности, сам В. Хейд этот факт в своей таблице ( рис.3, стр.387) игнорирует. В погребениях КШК охра встречается очень редко;
е) В Животиловском захоронении Колдыри на Нижнем Дону обнаружены остатки деревянной повозки, этот факт В. Хейд также обходит молчанием. В КШК погребений с повозками нет;
ж) Для захоронений КШК характерны внутримогильные деревянные, либо каменные сооружения, т.н. «домики мертвых», в которых лежат покойники. Таких конструкций в Животиловско-Волчанских могилах нет;
з) В Животиловско-Волчанской группе известны случаи, когда единственный покойник в большой могиле отодвинут к ее стенке. Такие аналогии в КШК не прослежены.
и) Помимо скорченных на боку, в КШК есть погребения, где покойник лежит с развернутой спиной и подогнутыми в бок ногами, на что указывает сам В. Хейд. Подобное положение умершего в Животилвско-Волчанских захоронениях неизвестно;
к) Не факт, что погребальный обряд КШК должен был быть полностью привнесенным «из вне». Ряд характерных элементов материальной культуры КШК формировался на основе местных прототипов. Это может оказаться справедливым и в отношении погребального обряда. Во всяком случае у внутримогильных погребальных сооружений КШК имеются прототипы в КВК и КША, а гендерная дифференциация умерших: мужчины скорченно на правом, а женщины на левом боку, традиционна для предшествующих Бжесть-Куявской и Люблинско-Волынской культур, есть здесь и следы каких=то внутримогильных конструкций; л) В Животиловско-Волчанской группе погребения всегда совершены в курганах. На ранних стадиях КШК курганных захоронений большинство, но не все; м) Главный показатель это керамика. Керамика Животиловско-Волчанской группы совершенно не похожа на ранние керамические формы А-горизонта КШК, соответственно их истоки здесь маловероятны. А в погребениях ЯК мы встречаем керамические формы А-горизонта. Кроме того в Животиловко-Волчансой группе имеются и другие специфические артефакты, например металлические посоховидные булавки, совершенно не известные в КШК. н) Наконец, если Животиловско-Волчанская группа это и есть недостающее звено в формировании КШК, то обязательно наличие каких-то материальных следов возникновения КШК на данной территории. С одной стороны их явно нет, с другой такое допущение противоречит признанному всеми в своей сути Общеевропейскому Горизонту Шнуровой Керамики или А-горизонту. Следовательно Животиловско-Волчанские сообщества должны были сами продвинуться в ЦЕ. Но никакого их культурного продвижения или присутствия в ЦЕ не наблюдается. Все вышеизложенное, а также то обстоятельство, что г-н Хейд не утруждает себя доказательствами, за исключением общих моментов, не позволяет мне принять его точку зрения, во всяком случае в той форме, в какой она им сформулирована.
4. В.Хейд пишет, что прибытие сообществ КША в Днестровско-Днепровский регион могло вызвать рефлексы у местного степного населения и это вполне могло способствовать появлению КШК как воинственного отклика.
а) Непонятно почему в данном случае у автора речь идет о местном степном населении, хотя несколькими абзацами раньше он декларировал происхождение КШК от лесостепных сообществ;
б) Абстрагируясь от этого, по тексту видно, что именно эту территорию Днестро-Днепровского региона В.Хейд называет зоной возникновения КШК как археологической культуры. По этому поводу я уже высказал свое мнение в пп. 4.н. Повторюсь, что если КШК возникает именно здесь, то здесь и должны присутствовать материальные свидетельства этого возникновения, чего не наблюдается. Ну и есть феномен Общеевропейского Горизонта Шнуровой Керамики и присутствие его форм в погребениях ЯК пока тоже никем доказательно не оспорено, о чем я тоже говорил выше.
5. Подход В. Хейда к абсолютным датам КШК совершенно некритичен. А это необходимо, поскольку датировки точно такой же археологический источник. В. Хейд соглашается с началом КШК около 2900 ВС в Финляндии и Прибалтике, хотя для последней он допускает небольшой резервуарный эффект, в Богемии, Центральной Польше, на Средней Эльбе Заале, в Шлезвиг-Гольштейне, Ютландии, Нидерландах, и т.д. Получается, что к 2900 ВС КШК распространяется на всю ЦЕ, СЕ и значительную часть СЕ.
Точно такая же ситуация наблюдалась с абсолютными датировками КШК до выхода в 2003 г. публикации М.Фюрхольта. Путем критической оценки самих абсолютных датировок и использовании относительной хронологии, М. Фюрхольту удалось выстроить более-менее приемлемый временной градиент распространения КШК с территории Польши на Запад начиная с 3000 – 2900 ВС. До этой публикации 2900-2800 ВС декларировалось как начало КШК по всей ЦЕ и СЕ.
Сейчас для абсолютных радиоуглеродных датировок используют новый AMS-метод. Он точно также не застрахован от стандартных ошибок, а его результаты нуждаются в проверке в т.ч. и с привлечением данных относительной хронологии и, если это возможно, других методов. С другой стороны, необходимо приведение как прежних абсолютных дат КШК, так и новых AMS-датировок к единому знаменателю при помощи новой калибровочной шкалы, поскольку похоже, что тут намечается расхождение.
Что же касается отсутствия у г-на Хейда оценок абсолютных датировок КШК, то приведу несколько примеров. В данной публикации он определяет начало КШК в Финляндии 2900 ВС. В качестве обоснования указывает результаты радиоуглеродного анализа в Теува - 4216+-28 ВР, Порвоо- 4210 +-28 ВР и Кирконумми – 4205 +-31 ВР ( см. рис.8) ( PESONEN, P. – LARSSON, Å . M. – HOLMQVIST, E. 2019 The Chronology of Corded Ware Culture in Finland – Reviewing New Data. Fennoscandia archaeologica 36). Однако, в указанной публикации PESONEN, P et.al на стр. 132 приведены и другие даты, в т.ч. из закрытых комплексов ( древесный уголь из погребений) например Вантаа Йонас – 4520 +-130 ВР, Лиета Кукаркоскин – 4320 +-170 ВР. Почему г-н Хейд не ссылается и на эти даты? По какой причине такая дискриминация? Но дело не только в выборочном подходе. Главное в том, что все три даты, которые по мнению г-на Хейда, свидетельствуют о начале КШК в Финляндии 2900 ВС имеют следующий калиброванный возраст Теува – 2910 – 2690 ВС, Порвоо – 2900 - 2680 ВС и Кирконумми – 2900 – 2670 ВС. Более того нет здесь нет ни одной калиброванной даты гарантированно старше 2690 /2680 ВС.
Я думаю, что со стороны г-на Хейда это сознательное введение читателя в заблуждение, с целью создания искусственных доказательств изложенной им точки зрения на формирование КШК. Именно поэтому и выборочный подход к датировкам : все-таки 4520 ВР слишком в глаза бросается, а так, возможно, никто в первоисточник и не заглянет. Однако заглянули.
Далее погребение в Центральной Польше в Крушине ( 4270+-70 ВР) также включено В. Хейдом в число древнейших захоронений КШК т.е. 2900 ВС, однако по факту его калиброванный возраст оказывается 2878–2696 ВС (Łukasz Pospieszny, Iwona Sobkowiak-Tabaka, T. Douglas Price et al., Remains of a late Neolithic barrow at Kruszyn // Praehistorische Zeitschrift; 2015, стр. 200 ).
Ну и наконец, Богемия. Там, по мнению В. Хейда, КШК тоже начинается порядка 2900 ВС. Действительно ряд могил КШК имеет очень ранний абсолютный возраст. Но все они датированы только по одному разу. Но мы помним, что получилось, когда одно и тоже захоронение датировали трижды:
Skeleton 1 (K1): left-sided crouched burial, head towards the east. Sex: archaeology – F, anthropology – F, aDNA – F. Age: adultus II – maturus I (35–50). Grave goods: two animal bone disks, bone awl/pin.
Archaeological dating: Corded Ware culture, aceramic. Radiocarbon dating: MAMS-30794 (4276±22)
2913–2882 cal BC 2-sigma (human bone); MAMS-41363 (4064±23) 2835–2492 cal BC 2-sigma (human
bone); BRAMS–2959 (4016±26) 2617–2467 cal BC 2-sigma (animal bone disc 2). (Not published).
Pandora No.: OBR001A, B. NM Prague Inv. No.: P7A 42983.
Т.е. вначале было 2913- 2882 ВС, в итоге 2617-2467 ВС – вполне нормальная дата для КШК.
Вот почему такие ранние даты требуют осторожного подхода. Хотел сказать, что у г-на Хейда этого не наблюдается. Нет, скорее всего у него просто была иная цель .
Ну вот собственно и все, что я могу возразить на размышления В. Хейда о формировании КШК, еще раз скажу, что сложно критически оценивать факты при их почти полном отсутствии.
.
Что понравилось.
1. Хейд пытается согласовать генетические и археологические данные. Пусть не всегда получается, но попытка - это уже зачет.
2. Интересно стремление очертить регион возможной трансмиссии. И тут я с ним согласен. Донором степной генетики вполне могли быть как раз группы лесостепи, а передатчиком - возвратные миграции КША. КШК складывается в Центральной Европе, там все прототипы и формы,
Вход
Зарегистрироваться
Наверх
Мы уже с вами обсуждали разницу между популяцией и материальной культурой. Так вот о происхождении КШК как материальной культуры есть и другие не менее, а может и более авторитетные мнения.
