11 ответов в этой теме

[eugene-march]

Регион, о котором поидет речь, лежит на северном краю того культурно-исторического мира, внутри которого в середине I тыс. н.э. разворачиваются события, ключевые для формирования раннеславянской народности. На краю, но не в стороне. Спецификой культурного развития областей Верхнего Поднепровья (Смоленщина и северо-восток Белоруссии) и Подвинья (бассейн верхнего и среднего течения Западной Двины), обусловленной их географическим расположением, в этот период является открытость различным культурным влияниям, направленным извне, по преимуществу с юга. Западное влияние также ощущается, но оно пока мало изучено. Особенно богатой на новации, проникающие в этот регион с соседних территорий, оказалась 2-ая четверть I тыс. н.э., или – точнее и несколько шире – период со II по V в. н.э.

В результате нескольких этапов проникновения южных культурных элементов, или, будем говорить прямо, миграций населения из более южных областей, к IV–V вв. на данной территории сформировался особый тип памятников. Решающую роль здесь играло, несомненно, пришлое население – носители новых традиций в области керамического производства, погребального обряда, нового набора бытовых и сельскохозяйственных орудий (а значит, и нового хозяйственно-культурного типа). Ни один из названных элементов культуры не имеет на данной территории корней в древностях конца раннего железного века (финальная стадия городищ днепро-двинской культуры). Своим происхождением этот тип памятников, получивший название «древности круга Заозерье – Узмень» (далее – ЗУ), теснейшим образом связан с киевской культурой Поднепровья и Подесенья [Лопатин, 2000; Фурасьев, 2001а и др.]

Предметы культурного комплекса ЗУ 2-ой четверти I тыс. распространены чрезвычайно широко, однако в совокупности они образуют устойчивый вещевой комплекс, который в данный период, помимо древностей ЗУ, характеризует еще только одну культурную группировку Восточной Европы – верхнеднепровский вариант киевской культуры, или памятники типа Абидня.

На основании проделанного анализа выявлены три культурно-хронологические группы IV–V вв.
1.Тип Заозерье
2.Тип Узмень
3.Деснинский вариант киевской культуры

Перечисленные культурно-хронологические группы достаточно определенно размещаются на карте:



Культурно-хронологические группы раннего средневековья.

Следующий период (V–VIII вв. н.э.) в Верхнем Поднепровье, Подвинье и прилегающих регионах с близкой исторической судьбой – время распространения и развития культурных групп типов Тушемля, Колочин, Банцеровщина и Псковских длинных курганов.

Керамика культуры Псковских длинных курганов типы Жабино, Жеребятино, Дорохи, Съезжее и, возможно, удомельский тип).



Помимо культур типа Тушемли и Банцеровщины к наследию культурных групп круга ЗУ непосредственное отношение имеет также культура Псковских длинных курганов [Лопатин, Фурасьев, 1994]. Есть основания рассматривать Двинско-Ловатский регион (ареал ЗУ) как связующий для всей территории Северо-Запада. Этот вывод указывает наиболее вероятную коренную исходную область возникновения культуры Псковских длинных курганов, из которой произошло ее распространение на север и северо-восток. Достаточно явным является происхождение всех основных вариантов ее керамических наборов от памятников типа Узмень, хотя на финальном этапе ЗУ традиции Заозерья и Узменя оказываются тесно связанными. Препятствий для взаимопроникновения, по-видимому, не было, в особенности в нестабильные, и даже дестабилизирующие моменты развития. А именно таким моментом в Подвинье и было время возникновения Псковских длинных курганов.



Попытка реконструкции культурно-исторической ситуации, того самого толчка извне, пришедшегося на ареал ЗУ (преимущественно его северную половину), результатом которого стало возникновение культуры Псковских длинных курганов, наиболее развернуто и аргументированно изложена в не скольких работах М.М. Казанского.

Он моделирует ситуацию следующим образом: серия европейских и балтских вещей, среди которых большое количество оружия, датировка которых укладывается в рамки 2-й трети V – 1-й четверти VI в., говорит об инфильтрации во 2-й половине V в. в лесную зону Восточной Европы немногочисленных, но очень хорошо вооруженных и более высоко социально организованных (по сравнению с аборигенами) групп населения, включающего балтов, германцев и славян. Начал формироваться этот симбиоз еще на Дунае, затем в процессе передвижения к нему добавились балты. Толчок был положен при императоре Анастасии, когда герулы, разбитые гепидами и лангобардами, были вынуждены бежать на север. Бежать по хорошо известному пути между Северной Италией и айстами-эстиями – обитателями балтийского побережья. Затем оттуда они свернули на восток. И вскоре были ассимилированы балто-славянами и финнами [Kazanski, 2000, p. 425, 427, 440–441; Ахмедов, Казанский, 2004, с. 172–173].

В остроумных построениях М.М. Казанского мы никак не можем согласиться с одним, а именно, определением славянской составляющей пришлых воинских групп, поскольку перечисленные им признаки, по нашему мнению, или вообще отсутствуют (керамика типа Прага-Корчак, тем более что это элемент женской субкультуры), или относятся к культуре местного населения (печи-каменки поселения Дедиловичи). В остальном, эта гипотеза многое объясняет.

Приведенные материалы позволяют сделать вывод о том, что во 2-ой четверти – середине I тыс. н.э. именно проникновение традиций киевской культуры разных вариантов в северном направлении – в бассейн Западной Двины и верхнего течения Днепра –было решающим фактором развития культуры населения этого региона. Это проникновение не было, вероятно, связано с полным вытеснением или предварительным исчезновением местного населения. Культуры эпохи раннего железа (в первую очередь днепро-двинская) послужили субстратом для пришлых традиций [Лопатин, 1997]. Так, во-первых, наблюдаются местные культурные элементы в составе новых культурных групп. Во-вторых, среди памятников днепро-двинской культуры удается выделить поздние, предположительно синхронные ранним древностям круга ЗУ.

В следующий период происходит окончательное изживание традиций днепро-двинской культуры и дальнейшее развитие культурных групп круга ЗУ и наследующих им вариантов культур типов Тушемля, Колочин и Псковских длинных курганов. Во всех случаях речь должна идти не о поглощении пришлых традиций местными, а наоборот – либо о постепенной культурной ассимиляции местного населения, либо о полном замещении традиции. Такой ход культурогенеза свидетельствует о том, что демографическая основа процессов продвижения киевской культуры на север была значительной. Невыразительность сохранившихся остатков открытых поселений не может быть аргументом обратного. Она объясняется особенностями хозяйственно-культурного типа и поселенческой культуры, неблагоприятными для формирования мощных культурных слоев и их сохранности.

События середины V в., несомненно связанные с какими-то военными потрясениями, не смогли разрушить ту поселенческую и культурную структуру памятников, которая сложилась в ареале ЗУ незадолго перед этим, равно как и сильно изменить уже определившееся направление развития основных составляющих хозяйственно-бытового комплекса.

Более подробно с памятниками круга Заозерье-Узмень можно ознакомиться здесь:
Глава 4. Северо-Запад России и Север Белоруссии (Н.В. Лопатин, А.Г. Фурасьев) стр. 276-300.



Сделал карту с проекцией на современный ареал:



http://maps.google.r...f9305d20590f4c5

[eugene-march]

Некоторые цитаты из работы Фурасьева А.Г. О роли миграций в этногенезе ранних славян, 2009 г.

В настоящее время в рамках «классической» киевской культуры выделяются четыре локальных варианта: среднеднепровский, деснинский, верхнеднепровский и днепровский левобережный, или сейминско-донецкий (Терпиловский, Абашина 1992, с. 21).

На северной окраине основного киевского ареала существует группа памятников, настолько близкая во всех отношениях киевским памятникам Поднепровья, что остается буквально один шаг до признания и этой группы в качестве еще одного варианта киевской культуры, пятого (Обломский 2002, с. 16). Пользуясь тем же речным принципом обозначения, он мог бы получить название «западнодвинского». Но пока этот термин не признан, мы будем называть эту северную группу «памятники типа Заозерья».

Их формирование связано с двумя основными волнами проникновения населения киевской культуры на север: в середине и второй половине III в. из верхнеднепровского ареала (тип Абидни), а в начале IV века – из Подесенья. По всем своим культурным характеристикам эта группа полностью соответствует древностям киевской метрополии, а местные днепро-двинские традиции эпохи раннего железного века в ареале древностей типа Заозерья постепенно изживаются (Лопатин, Фурасьев 1994; Лопатин 2004; Фурасьев 1997; Фурасьев 2001).

Таким образом, во второй четверти I тыс. н.э. развитие именно киевских культурных традиций служит решающим фактором культурогенеза на огромной части Восточной Европы: от верховьев Ловати и Великой на севере и среднего течения Припяти на западе до верховьев Северского Донца на юго-востоке.




Рис. 1. Киевская культурно-историческая общность в III – начале IV вв. н.э.
А – памятники верхнеднепровского локального варианта (тип Абидни), Б – ареал сейминско-донецкого локального варианта, В – ареал деснинского локального варианта, Г – ареал памятников типа Заозерья, Д – ареал среднеднепровского варианта.
1 – Кутово, 2 – Симоновичи, 3 – Дедново, 4 – Абидня, 5 – Барсуки, 6 – Тайманово, 7 – Барань, 8 – Зайцево, 9 – Рудня, 10 – Городок, 11 – Заболонье.






Начиная с рубежа III – IV вв. мощная волна миграционной активности охватывает население киевской культуры Подесенья, которое надо сказать, и в самом Подесенье появилось лишь накануне – не ранее первой половины III века (Обломский, Терпиловский 1998, с. 83; Обломский 2002, с. 17-18; Терпиловский 2003, с. 424), а плотное заселение этого региона происходит только во второй половине III в. В первой половине IV в. памятники с деснинской традицией охватывают уже огромную территорию (рис. 2), включающую все Подесенье, верховья Днепра (где они представлены памятниками типа Заозерья с деснинской и смешанной деснинско-верхнеднепровской традицией). При этом в Белорусском Поднепровье (селища Гудок, верхний горизонт Тайманова) они сменяют памятники предшествующего времени – типа Абидни и, вероятно, эта смена не была такой уж мирной (Гавритухин, Лопатин, Обломский 2004, с. 40-41; Обломский 2005, с. 153).

Недавно И.О.Гавритухин, опираясь на анализ только что обнаруженных памятников нулевой фазы пражской культуры, пришел к аналогичному выводу. По его мнению, материал поселений Остров и Петриков среди прочих древностей финала позднеримского времени максимально близок памятникам типа Абидни. Весьма важным в данном контексте оказалось обнаружение поселений типа Абидни в крайних точках Полесья – на западе в Польше и на северо-востоке – Симоновичи и Дедново (рис. 1).

И в лесной, и лесостепной зоне Восточной Европы носители пражской культуры и их непосредственные преемники в первую очередь расселяются именно в тех областях, которые заняты родственным им населением – потомками ККИО (ареалы культур колочинской, пеньковской, тушемлинско-банцеровской), в границах все того же устойчивого ареала, который сложился в основных чертах примерно в первой половине – середине IV века (рис. 2).



Рис. 2. Киевская культурно-историческая общность в IV в. н.э.
А – ареал памятников с деснинской керамической традицией (по: Н.В.Лопатин, 2004, рис. 6), 1 – поселения с верхнеднепровской керамической традицией за пределами Верхнего Поднепровья, включая памятники типа Заозерья, 2 – «протопражский» памятник (по: Гавритухин и др. 2004, рис. 1).
1 – Свинухи, 2 – Городище, 3 – Бельчица, 4 – Городок, 5 – Заозерье, 6 – Лепесовка, 7 – Глеваха, 8 – Верхнестриженское, 9 – Мена, 10 – Петриков



Из резюме:
Пражская культура пока не может быть уверенно и однозначно сопоставлена ни с одной из этих групп, что затрудняет реконструкцию начальных процессов славянского этно- и культурогенеза. По мнению автора, это связано со сложной культурно-исторической ситуацией в Среднем Поднепровье в первой половине IV в.

Здесь сталкиваются несколько разнонаправленных миграционных импульсов: 1) готы черняховской культуры продвигаются на север и вытесняют часть населения киевской культуры в Подесенье; 2) киевское население Подесенья мигрирует далее на север и северо-запад, в Верхнее Поднепровье, смешиваясь с родственным местным населением; 3) часть населения Верхнего Поднепровья под этим давлением с юга рассеивается в различных направлениях. Возможно, одним из последствий этих передвижек стало проникновение какой-то небольшой группы населения из зоны контакта верхнеднепровского и среднеднепровского ареалов киевской культуры в относительно стабильные и незаселенные в тот период земли в бассейне р.Припяти, где начинает формироваться пражская культура.


Полностью статья:
http://www.box.net/shared/g63ka0q13y

Карты к статье:
http://www.box.net/shared/7dk2xms0mx

[galychanyn]

События середины V в., несомненно связанные с какими-то военными потрясениями, не смогли разрушить ту поселенческую и культурную структуру памятников, которая сложилась в ареале ЗУ незадолго перед этим, равно как и сильно изменить уже определившееся направление развития основных составляющих хозяйственно-бытового комплекса.

Интересно, на чем базируется это утверждение, так же как и утверждение о происхождении Культуры псковских курганов из верхнеднепровских памятников киевской культуры? Значительная волна поселенцев в эти территории в 5в. (на некоторых поселениях до трети Пражской керамики) с территории сегодняшней Польши и, очевидно, доминация над местным, довольно отсталым, населением не могла не иметь долгоиграющих последствий.

Сообщение изменено: galychanyn, 03 Февраль 2012 - 11:06.

[eugene-march]

Интересно, на чем базируется это утверждение, так же как и утверждение о происхождении Культуры псковских курганов из верхнеднепровских памятников киевской культуры?

См.:1. Северо-Запад России и Север Белоруссии (Н.В. Лопатин, А.Г. Фурасьев)
2. Лопатин Н.В., Фурасьев А.Г. Северные рубежи раннеславянского мира в III-IV вв. н.э. М. 2007
3. Фурасьев А.Г. О роли миграций в этногенезе ранних славян, 2009 г.
4. Понятие пражской культуры, И.О. Гавритухин, 2009 г.

не могла не иметь долгоиграющих последствий.

[eugene-march]

Наконец-то! В сети появилась очень важная книга, касающаяся постзарубинецких древностей и собственно этногенеза славян.

Лопатин Н.В., Фурасьев А.Г. Северные рубежи раннеславянского мира в III-IV вв. н.э. М. 2007
Ссылка





Здесь схема культурогенеза с хронологической привязкой:

[eugene-march]

Заключение. Древности круга Заозерье-Узмень и этногенез славян.





Гонец. «Восстал род на род» Серия «Начало Руси. Славяне» (1897)

[eugene-march]

О киевской культуро-исторической общности:



О линии развития - зарубинецкие памятники типа Чечерск-Кистени---позднезарубинецкая группа типа Грини--- памятники киевской культуры типа Абидни---памятники круга Заозерье-Узмень:

[eugene-march]

А.Г Фурасьев
О хронологии культурных изменений в 1-5 вв. в Верхнем Поднепровье и на Двине, 2006 г.





Файл:
Furassiev Chronology Forest 2003.pdf

[eugene-march]

Е. Р. МИХАЙЛОВА
Формирование культуры длинных курганов: процесс на фоне эпохи

В связи со всем вышесказанным, особенно интересным оказывается Полужье и Поплюсье – регион, в период формирования псковских длинных курганов оказавшийся его западной окраиной. Здесь, помимо безусловно ранних комплексов длинных курганов (Рапти–Наволок III, Сторожинец, Березно и др.), известен целый ряд ранних вещей и комплексов, которые непосредственно с КДК не связаны. Можно напомнить хотя бы о так наз. туровском мече с очень неясными обстоятельствами находки, подвязной арбалетной фибуле из Люботежа (или, по др. публикации Тальгрена, Городища Гдовского уезда) и о спорной находке топора из Глумиц. Нельзя обойти и подкурганное захоронение в Доложском, справедливо сопоставляемое с так наз. княжеским погребением в Таурапилисе в Литве.

По всей вероятности, перед нами – один из очагов формирования КДК, своеобразная «точка кристаллизации» насыщенного культурного раствора. Эта точка не единственная – таким же очагом было, например, междуречье верховьев Великой и Западной Двины, где сосредоточены выделенные Н.В. Лопатиным и А.Г. Фурасьевым памятники типа Заозерье. Можно предположить наличие и других очагов: в среднем течении Великой, в бассейне Мологи, на верхней Мсте, – во всех этих регионах нам известны комплексы сер. I тыс., датируемые по центральноевропейским вещам.

По всей вероятности, начало процессу сложения культуры псковских длинных курганов послужил внешний толчок, а вернее, целая серия толчков, одновременно последовавших сразу в многих местах – сходная ситуация повторится на этих территориях позднее, когда здесь будет складываться уже древнерусская культура.

http://nwae.spbu.ru/?0-408

[eugene-march]

А. Фурасьев
Хронология культурных изменений в днепро-двинском регионе в 1-5 вв. (англ.)

Скачать:
http://yadi.sk/d/VhOvc6cV9Sijh

[parastais]

Добавлю статью Каллио:
https://blogs.helsin...sh27-Kallio.pdf

Некоторые моменты:
« Some archaeologists (e.g. Selirand 1992) have indeed dated the arrival of the earliest Slavic speakers among the Finnic speakers as belonging to the latter half of the eighth century AD. The problem with this dating is that the earliest Slavic loanwords in Finnic were borrowed from Early Middle Slavic, which must be dated centuries earlier. Granted, Kortlandt himself cautiously regarded his dat- ing to 300 AD as “a rough approximation” (Kortlandt 1982: 181), but this does not mean that the margin of error could be as large as half a millennium. Thus, I prefer other archaeologists (e.g. Sedov 1990) who have maintained that it was only the second Slavic (i.e. Slověne?) wave that began during the eighth century AD, whereas the first Slavic (i.e. Krivičian?) wave had already begun during the fifth century AD.»

Ну и другая статья финов о том же:

https://www.academia...work_card=title
« The fact that there is less archaic Slavic material to the south of the Finnic languages, with virtually none in terms of intrusions in Livonian, can only call for the conclusion that this area as a migration route into northwestern Russian has to be excluded. In order to account for the relative archaic character of the Slavic material in Finnic, above all in northern Finnic, an eastern route of migration into northwestern Russia has to be posited. It could be envisaged that the main arteries have been Dnepr and its eastern tributaries and Volchov which in its turn led to an early encounter between the East Slavs and the northern Finnic peoples in the Ladoga-area and on the Karelian isthmus. The contact with the southern Finnic peoples and the adjacent Baltic ancestors of the Latvians and the Lithuanians must have taken place later, perhaps a century later.»

То есть во первых заимствования с славянского в финских древние (фонетика почти «балтская», наличие долгих гласных, диптонгов, итд), до-протославянские. Во вторых - более архаичны в финских чем в латышском, и только потом литовском. Что конечно любопытно, и ставит под вопрос от куда тогда собственно балты?

[Краки Нифлунг]

Изучение памятника начальной истории славян на Смоленщине

24 августа 2021 г.

В 2021 г. были проведены раскопки селища Силуяново 1, расположенного на правом берегу р. Рутавечь недалеко от её впадения в р. Касплю. Селище занимает тыловую часть поймы и основание склона террасы. Памятник открыт Смоленской экспедицией ИА РАН в 2017 г. в связи с прокладкой газопровода.  Раскоп площадью 360 кв. м вскрыл участок с постройкой и периферию селища. Постройка имела печь-каменку, её конструкция была срубной (следов столбов не было). Раскопки дали выразительный керамический материал.

  
Слева: план селища Силуяново 1. Справа: вид на селище Силуяново 1 с квадрокоптера

Ведущим типом керамики являлись грубые кухонные (сохранился нагар) горшки крупных размеров, украшенных декором в виде расчесов гребнем. Кроме того, встречена в незначительном количестве керамика лучшей выделки с более тонким тестом и заглаженной поверхностью, имеющая резкий перегиб/ребро на плечике. Вещевые находки представлены серией низких битрапецоидных пряслиц с широким отверстием и тремя обломками железных фибул, а также иглами, которые, возможно, также происходят от фибул.

  
Слева: развал печи каменки. Справа: работа на сетке

По всем признакам, включая бедность культурного слоя находками, исследованный памятник входит в культурную группу типа Заозерье (по названию эталонного памятника, расположенного неподалёку). Патриарх археологии Смоленщины Е.А. Шмидт относил эти древности к ранней фазе тушемлинской культуры (Шмидт, 2003). Согласно нашим представлениям, это отдельная культурная группа III–IV вв. н.э., являющаяся предком не только тушемлинских древностей, но и культуры псковских длинных курганов, а также ряда других более мелких культурных групп раннего средневековья (Лопатин-Фурасьев, 2007; Исланова, 2017). Древности типа Заозерье развиваются на основе верхнеднепровского варианта киевской культурно-исторической общности (тип Абидня в белорусском Поднепровье) и таким образом входят в круг раннеславянских археологических культур. Большое значение для дальнейшего изучения памятников типа Заозерье имеют находки в Силуянове нескольких фрагментов фибул – редкой здесь категории предметов.

Стратиграфия раскопа

Проведенные раскопки имеют ценность для реконструкции раннего этапа славянского этногенеза. Несмотря на всю спорность этнических реконструкций, сделанных на основе изучения керамики (критика атрибуции определенных типов керамики как славянской звучит уже более столетия – смотри, например, Arne, 1914), это один из немногих подходов, который при корректном применении дает результат. 

                 
Керамика. Слева: кухонная и столовая (грубая с расчесами и заглаженная). Справа: грубая без декора и с расчесами

Глиняные пряслица

Обломки железных фибул

Важно отметить, что в III–V вв. на территории Белоруссии, Смоленщины и далее на северо-запад вплоть до Самбийского полуострова происходили сложнейшие процессы этнической консолидации славян и балтов, контактировавших с германскими этносами. Актуальной задачей является выявление материальных следов этих контактов и реконструкция славяно-балто-германского взаимодействия в начальной фазе эпохи Великого переселения народов.

Н.А. Кренке, Н.В. Лопатин, А.Н. Мазуркевич,
К.А. Ганичев, М.В. Лавриков, В.А. Раева

https://www.archaeol...na-smolenschine