3 ответов в этой теме

[Skalagrim]

С.П. Пийола

      Фрагменты выступления на конференции "Запад и Прибалтика" Рига, 22.09.1988 г.

 

 

Разрешите обратить Ваше внимание на тему, - нашими историками мало изученную,  - тему образования и развития инородных поселений в России, конкретно останавливаясь на одном из них – Гиршенгофской немецкой колонии, которая была расположена в центральной части Лифляндии, на расстоянии 108 верст от Риги и 78 верст от уездного центра /сегодня название  Cesis  /. Колония занимала территорию длиною в 1.5 верст, шириной 11 верст. Первые поселенцы численностью 262 человека прибыли в Гиршенгоф осенью 1766 г. Перед 1-й Мировой войной число жителей колонии достигло 5 000 человек. В 1935 г. колония насчитывала около 1 500 жителей, была ликвидирована в связи с репатриацией лиц немецкой национальности в Германию в 1939/40 гг...

      ...Несколько слов по истории создания Гиршенгофской колонии. Основой для создания довольно обширных поселений иностранцев в России послужили манифесты Екатерины П от 4 декабря 1762 г, и 22 июля 1763 г.; последний "0 дозволении всем иностранцам, в Россию въезжающим, поселяться в которых губерниях они пожелают и о дарованных им правах". К манифесту был приложен реестр свободных и удобных к населению земель.

      Частично следуя этому реестру, были созданы колонии, главным образом - немецкие, в Санкт-Петербургской, Саратовской, Слободской - украинской, Малороссийской губерниях.

      Для обработки земли и использования богатств земных недр, российское правительство считало необходимым заселение "наивыгоднейших к населению и обитанию рода человеческого полезнейших мест, до сего еще праздно остающихся не малое число".

      Такими "праздно остающимися" являлись и некоторые местности Лифляндской губернии, опустошенные Северной войной и последовавшими затем чумою и голодом; а именно, в Гиршенгофском и Гельфрейхсгофском казенных имениях живущие немногочисленные латышские крестьяне могли обработать в то время лишь 1/4 часть земли.

      Первые 68 семей из Пфальца, Померании и Дармштадта прибыли в Ригу, в порт Болдерая 1 октября 1766 г.: 138 взрослых, среди них 10 батраков, и 125 детей. После выдачи им денег на питание и обещанных 4 000 рейхсталеров ссуды, колонисты на лошадиных подводах тремя партиями были отправлены в Гиршенгоф, куда прибыл и сам директор Лифляндской экономии, чтобы устроить колонистов.

      Земля колонии была разделена на 62 участка, притом на каждый участок пришлось 30 тоннштеллен пахотной земли и по 10 тоннштеллен лугов, леса и пастбища с жилым домом и садом.

      В декабре 1766 г. был заключен договор с русским плотником Никитой Шелапаевым на постройку 85 деревянных жилых домов и 85 сараев. Через 4 года работа была завершена, но из них были заселены всего 73 дома, остальные 12 - пустовали. По отчету о состоянии колонии за 1798 г., т.е. через 18 лет, видно, что из 80 домов немецких колонистов 26 находятся в рушащемся состоянии. В том же году вышло Его императорского величества повеление: чтобы иностранные колонисты при построении у себя каменных домов употребляли образ строения прежних их жилищ в Германии.

      Но Гиршенгофские колонисты не последовали сему повелению – и еще более сто лет спустя – в 1915 г. – проживали в деревянных домах с соломенной крышей, лишь немногим отличавшихся от домов латышских крестьян.

      Несмотря на разные льготы и привилегии, предоставленные колонистам, к примеру, назвать освобождение их от платы податей в течение  4 - 10 лет в зависимости от качества обрабатываемой земли, льготы по отбыванию земских повинностей, в т.ч. освобождение от прохождения военной службы, квартирования войск, дачи подвод, поставки фуража; выдача им ссуд без процентов для заведения хозяйства; свобода веры, самоуправление колонии, значит, несмотря на эти льготы, заселить полностью отведенную для колонии территорию в первые годы не удавалось. Более того, встретившись с большими трудностями, не все прибывшие в Гиршенгоф колонисты желали оставаться в колонии.

      Записи 1780 года в самой древней книге Гиршенгофского архива "Diarium der Hirschenhofschen und Helfreichshofschen Colonie Sachen" за 1766-1783 гг. свидетельствуют о положении дел в колонии:

      15 января - рапорт надзирателя колонии фон Гольмдорфа по поводу большого недостатка хлеба в колонии.

      10 Февраля - рапорт о том, что колонист Иоганн Фридрих Торстер с женою и двумя детьми ночью с 26 на 27 января бежал из колонии и увел с собой 2 казенных лошадей. 12 февраля - рапорт капитана Рубатского форпоста о пойманных им трех из колонии 9 февраля бежавших колонистов Лавренца, Матеуса и Зильке.

      14 февраля - фон Гельмдорфу направленный рескрипт о пересылке жен, детей и лошадей дезертировавших колонистов Брезе, Лавренца и Зильке обратно в колонию.

      30 апреля - рескрипт фон Гельмдорфа о том, что к больным колонистам Лавренцу и Зильке и вдове Гофман должны быть прикреплены латышские крестьяне для оказания необходимой помощи при обработке земли.

      В том составе, в котором колонисты приехали в Гиршенгоф, т.е. лишь в 22 семьях из 68 более одного работоспособного человека, они не были в силах успешно справиться с освоением земель, тем более, что большую часть колонистского селения составлял лес, требовавший множество рабочих рук для того, чтобы пашни расчищать, луга и выгоны чистить и обрабатывать.

      Правительство, как было обещано манифестом 1763 г., в начальном периоде оказывало материальную помощь. Всего на обзаведение и прокормление колонистов при въезде их употреблено от казны 48 840 талеров, из этой суммы колонисты возвратили лишь 1/8 часть - 6 292 талера, а остальное же количество было им прощено в 1783 г, на основании предложения генерал-прокурора.

      За все время существования колонии колонисты должны были отстаивать свои права и привилегии, чтобы сохранить свою самобытность, свой язык, свои традиции.

      Но по законодательным актам 2-й половины прошлого столетия колония начала терять свои обособленные черты и превращаться в общую единицу крестьянского самоуправления, хотя и колонисты энергично противились принятию таких законов, как указ от 10 марта 1869 г., по которому административное управление колонии перешло в ведение учреждений по крестьянским делам. Принятие положения 1904 г. о волостном устройстве, что для колонистов означало отмену льгот по отбыванию земских повинностей, по словам Прибалтийского генерал-губернатора барона Меллер-Закомельского, должно было явиться последним актом слияния колонии с остальным населением, к чему правительство постепенно все время и стремилось.

      Как бы колонисты не старались сохранить свою общность, им это полностью не удавалось из-за невозможности расширения границ колонии и все прирастающего количества людей. Сильная миграция стала неминуема. По данным волостного правления колонии в 1905 году колония насчитывала 10 000 душ, из числа которых только 2 097 проживали в самой колонии, между тем как почти 8 000 душ разбросаны были не только по губерниям Прибалтийского края, но по всей Российской империи. Большинство гиршенгофских колонистов отправлялись в Ригу, но местами их жительства и работы являлись также и Витебск, Псков, Великие Луки, Петербург, Москва, Варшава, Могилев, Харьков, Киев, Одесса, Симферополь, Ростов на Дону, Чита, Забайкальская железная дорога.

      Если в начале колонисты не заселяли всю для них отведенную территорию, то на грани ХVIII и XIX вв. положение изменилось. Процитирую одно из прошений губернатору от колониста Георга Филипа Швеххеймера в 1812 г.:

      "Мой теперь уже 26 лет тому назад скончавшийся отец Мариус Ш., родом из Гейдельберга, просил согласно Высочайшему манифесту от 22 июля 1763 г. принять его в 1766 году в Гиршенгофскую колонию. Его записали. Я родился в Гиршенгофе, где и женился и где родились пятеро моих детей, из которых в настоящее время живы двое. Я живу у моего брата Георга Ш. съемщиком, я крайне беден и эти обстоятельства заставляют просить выделить мне земельный участок для прокормления моей семьи".

      Отсутствие свободных земель не давало возможности всему подрастающему поколению заняться сельским хозяйством, поэтому большая часть молодых колонистов ориентировалась на освоение ремесел. К середине XIX в. в колонии имелись тележники, кузнецы, столяры, шапочники, гончары, токари, мясники, кожевники, сапожники, портные, ткачи. Интересно, что среди колонистов почти не было плотников, поэтому все их дома построены латышами или русскими.

      ...Уже с первых лет основания колонии между поселенцами Гиршенгофа и латышским населением начали развиваться некоторые связи. Надо отметить, что социальные различия /немцы являлись свободными крестьянами, а латыши - крепостными/ не были для этого препятствием, поскольку первоначально колонисты своими силами не были способны культивировать наделенную им землю без помощи рабочей силы латышских крестьян. С решения Венденского уездного комиссариата 1768 г. граничащему с Гиршенгофом имению Штокмансгоф были отняты 3 больших крестьянских хутора - Apeli , Kaivāni и Siljāni, крестьяне которых стали Гиршенгофскими казенными крестьянами и отбывали барщину в Гиршенгофской колонии. С согласия общего собрания колонистов в 1766 г. два хозяйства на территории колонии были оставлены их прежним хозяевам - латышским крестьянам, или, как их позже звали, латышским колонистам - Янису Прикулу и Андрею Лапа.

      Проявлялись и чисто человеческие отношения, например в начале прошлого века колонист Фридрих Гангнус приютил инвалида - почти слепого латышского юношу Микелиса.

      От латышских крестьян колонисты переняли способ обработки земли, а также и орудия труда.

      В свою очередь на латышских крестьян благоприятно повлиял успех колонистов в скотоводстве.

      В характеристике колонии от 1823 г. сказано: хозяйственные свои заведения колонисты содержат всегда сколько можно в исправности и сами себя ведут весьма добропорядочно.

      Но в конце века характеристика деятельности колонии отчасти изменилась: все хуже обрабатывалась земля, не развивались культурные начинания, разлагалась мораль.

      Об этом свидетельствует также и публикация в газете "Bales" в мае в 1887 г., где сказано, что в Гиршенгофской колонии господствует суеверие, неряшливость, грязь. Колонисты проводят свое время в корчме, играя в бильярд и разговаривая на неправильном немецком языке.

         

      ...Гиршенгофская колония получила отражение и в латышской художественной литературе. Колоритные фигуры немецких колонистов встречаются в произведениях классиков Р.Блауманиса, А.Упита.

      А.Пумпурс, автор латышского народного эпоса   "Laeplesis"   , в своих заметках о путешествии по Крымскому полуострову /1877 г./ пишет: "Ближайшей населенной местностью от Симферополя была немецкая колония Фриденталь, 20 верст. Во Фридентале живут выходцы из Вюртенберга, которые пришли сюда примерно 70 лет тому назад. Осматривая колонию, мне казалось, что нахожусь в Лифляндии, в Гиршенгофе; жизнь и обычаи жителей немецких земель одни и те, же, только с той разницей, что здесь дома лучше построены и в них живут более красиво и аккуратно, чем в Гиршенгофской колонии".

      Но нельзя не назвать назвать таких потомков Гиршенгофских колонистов, как Оскар Лутц - знаменитый химик, преподаватель РПИ, и Отто Шмидт, выдающийся полярник, академик АН СССР...

[Skalagrim]

Немецкие колонисты из Ирши это , конеечно не балтийские (остзейские) немцы, хотя, со временем часть их интегрировалась в среду балтийских немцев и в конце разделила с ними судьбу - эмегрировала в Германию. Но что ещё примечательно, оказывается , эти колонисты и вовсе не были немцами, а были датчанами (условно датскими фризами)

 

"Основание колонии Гиршенгоф было, по-видимому, неожиданной затеей императрицы Екатерины Великой. Указ рижскому генерал-губернатору графу Броуну от 10 мая 1766 года дает этому объяснение. Царица пишет: "Между находящимися в Лифляндии пустыми казенными гаками усмотрели Мы, что мызы Гиршенгоф и Гельфрейхсгоф, совокупно лежащие, почти впусте находятся, и едва четвертая доля оных крестьянами населена, почему столь малым числом людей и обработаны быть не могут; того ради за полезное Мы нашли определить оные обе мызы под поселение колонистам нововыез-жим пахотным людям из Немецкой земли, а распоряжение в том и поселение препоручаем, под главною вашею дирекциею, Нашему Генерал-Директору Экономии Лифляндской Штакельбергу."

 

     Согласно манифеста "с колонистами такие заключать контракты, чтоб оные ни малого преимущества им не давали против колонистов Саратовских; а ежели можно, то некоторым образом и с убавкою." Проживавшие в имениях латышские крестьяне должны были переселиться в другие имения. 17 августа 1766 года 69 колонистов подписали в Ораниенбауме договоры, ставшие законодательной основой для Гиршенгофа. 19 марта 1769 года этому последовали еще 12 колонистов.

 

     Также как и на Волге, в Гиршенгофе оказались колонисты, которые происходили из одних мест. В Гиршегоф они явились в значительной степени из Ютландии (Дания) и состояли из тех первых колонистов, которых датский король пригласил в свою страну в 1759 году.

 

     Сравнивая посемейные списки из Дании и список поселенцев в Гиршенгоф, я составил списки семей. Из-за наличия разных сведений по отдельным семьям имеется и в разной степени вероятность идентификации носителей одной и той же фамилии."

http://wolgadeutsche...chenhof_rus.htm

[Skalagrim]

[Vitold]

Отрывок из статьи И.Берзини "Отражение процесса колонизации Курляндии немецкими поселенцами из Волыни в  исторических

источниках и в  литературе"

 

"Несмотря на то, что уже начиная с  1766  года после манифеста императрицы Екатерины II в Лифляндской губернии в волости «Ирши» (Hirschenhof )

поселились немецкие поселенцы  – крестьяне, массовый процесс переселения в  Курляндскую губернию Латвии (в  настоящее время  – Курземе,
Курляндия) немецких колонистов, в  основном из Волынской губернии,
начался после 1905 года, и этот процесс был неразрывно связан с революцией 1905  года, которая на территории Латвии имела не только характер
социального конфликта, но являлась и этническим конфликтом между крестянством Латвии и немецким дворянством (далее в  тексте  – остзейские
немцы, остзейцы).

 

<...>В общем, оценивая количество земли, обрабатывавшейся немецкими колонистами по данным 1919  года, можно сделать вывод, что во владении
колонистов было более чем 24 000  пурных мест, а в  аренде более чем 12 500  пурных мест, итого более чем 36 500  пурных мест.

Наибольшие земельные владения были в Талсинском уезде, в волости Занте – 3818 пурныхмест и в  волости Цере  – 1933  пурных мест, а наибольшие площади земли
сданы в аренду были в Айзпутском уезде, в волости Казданга – 2953 пурных мест и в  волости Ташу-Падуре  – 1199  пурных мест земли.
Региональные газеты также содержат информацию об устройстве и  жизни колонистов, продаже земли. Например, в  номере газеты «Ventspils
Apskats» (Вентспилс Апскатс) от 16 января 1908 года518 имеется информация из Айзпутского уезда о том,

что колонизация немецкими крестьянами продолжается и «не хватает того, что их принимают в  поместьях работниками и людьми,

но некоторый владелец поместья побуждает колонистов также на закупку крестьянских домов», например, в Пербоне (Pērbone, Perbohnen) барон фон Мантойфель

купил некоторые дома крестьянин и в них впустил жить колонистов. в  статье также указано, что немецкие колонисты однако чаще

возздерживаются от закупки домов и предпочитают брать их в  аренду, из чего сделан вывод, что колонисты боятся полностью связываться

с  домами крестьянин в  Курляндии, чтобы в  нужный момент могли опять улетать в  «теплые страны».

 

Информация, упомянутая в газетах, подтверждает, что барон К. фон Мантойфель был одним из главных активистов колонизации, а также подтверждается информация о том,

что земля от барона фон Мантойфеля была арендована, но маловероятной или неправдивой является информация, что это был выбор колонистов,

более правдоподобным является вывод краеведа Рашевица, что фон Мантойфель не мог продать землю и возможно, что у колонистов не было средств, чтобы землю сразу купить.

В книге фон Мантойфеля в  свою очередь включена информация, что  у  колонистов изначально появились трудности с  традициями хозяйствования,

потому что колонистам был незнаком способ работы в  Курляндии и  частично их разбаловал более южный климат Волыни,

что привело к  проблемам, например, в  начале они отказывались работать под дождем,
что  в Курляндии, где часто идет дождь, полностью невозможно. В номере газеты «Ventas Balss» (Вентас Балсс) от 2 ноября 1939 года

представлен исторический взгляд на пребывание немецких колонистов в  Виндавском уезде, их обычаи обработки земли. Так, в упомянутом номере газеты

указано, что колонисты прибыли весной 1908  года в  решетчатых фурах, которые тащили лощади, украшенные колокольчиками. Приезжие прибыли
из Волыни и разговаривали на странном немецком языке  – с  мешанными искаженными словами русского и польского языка.

Первоначально колонисты использовали такие же сельскохозяйственные методы, как в  Волыни,
где плодородная земля, т.е., на поле выходили только к 8 часам, пасли скот, сидя на коне, боронили землю только один раз.

После уборки урожая выяснилось, что земля неплодородная, и поэтому часть колонистов уехала.

 

 Обширные архивные материалы свидетельствуют о деятельности немецких школ I  ступени. Немецкие начальные школы свою деятельность начали

очень быстро после прибытия колонистов, например, в  Планице немецкая школа начала свою работу в  1910  году по желанию родителей и с  поддержкой

дворянина С.  Бредриха. Школа находилась в  замке бывшего поместья Планицы и первым ее учителем и заведующим школы был Карлис Кребс

(Krebs) из Казданги, которому платил С.  Бредрих вместе с  колонистами в  общем 400 золотых рублей (200 платил С. Бредрих и 200 – колонисты). в свою
очередь, в номере газеты от 23 февраля 1907 года упомянуто, что в поместьи Пуню (Pūņu, Puhnen) Валтайской (Valtaiķi, Neuhausen) волости, принадлежащей
Каздангскому барону Мантойфелю, в  этом году откроется немецкая школа, в  которой дети только за 20  рублей смогут получить полный уход. в школе
будут 2 учителя и для школьных нужд будет перестроен барский дом.

 

В соответствии с  данными Отдела самоуправления в  1919  году на территории бывшей Курляндской губернии работало 12 немецких школ,

из которых 5  находились в  Кулдигском уезде (в  волости Ренда (Renda, Renden),Планица, Падуре (Padure, Padern), Курмале и Сатини (Sātiņi, Sahtingen)),

3  –в  Айзпутском уезде (все в Каздангской волости), 2 – в Талсинском уезде(в  волости Занте и Цере), по одной  – в  Вентспилском уезде (волость Зуру)

и Гробиньском уезде (волость Виргас)523. Из этих данных следует, что  немецкие школы открылись в  волостях, где было наибольшее количество

немецких крестьян (самое малое количество детей из этих волостей было в  Зуру  – свыше 130  детей).

Дети немецких крестьян других волостей учились в  ближайшей немецкой школе или в  местных школах, также по  нескольким волостям указано, что дети школу не посещают.

Богатая информация о процессе образования в школе и успехах школьников, представлена в докладах школьных инспекторов из которых следует,

что с II по IV класса у всех слабые знания латышского языка, потому что нет возможности практиковаться. в  свою очередь, в  школьных ревизионных
отчетах, при инспекции знаний латышского языка у школьников I и II класса, обнаружено, что у школьников очень небольшой латышский словарь и они
не могут ответить на такие элементарные вопросы как: «Как  тебя зовут? Сколько тебе лет?».

в школьной ревизии также сделан вывод, что школьники плохо знают географию и историю Латвии, сведения о создании Латвийского государства.

 

 Следует указать, что этим слабым знаниям есть также объективные

причины:
•  жизненный опыт колонистов исторически основывается не на государственные границы и режимы, а на возможности свободных
земель и хозяйственные факторы;
•  период жизни колонистов на территории Латвии был очень коротким в сравнии хотя бы с периодом Волыни, так же как и сам период
существования Латвийского государства;
•  в  немецких начальных школах обучение по существу происходило
в течение зимнего времени, до начала весенних сельскохозяйственных работ, когда детей привлекали к  выполнению сельскохозяйственных работ, например,

в  качестве пастухов. Об этом свидетельствует данные школьной ревизии в  мае 1934 года.

 

Информацию об отношениях с  латышами представляет книга фон Мантойфеля и данные Отдела самоуправления.
Первоначальное отношение латышей к  колонистам было пассивно отрицательное  – у дверей колонистов находили черепа скота, на дверях
мелом или углем рисовались кресты528. Но нет сведений о реальном насилии. Из данных, собранных в  1919  году Отделом самоуправления, где
должна была указываться информация об отношениях колонистов с  латышами, представленная информация очень разная. Так нормальными
или удовлетворительными отношения названы в  17  волостях, хорошие отношения были в  33  волостях, плохие, холодные или даже враждебные
отношения были в 44 волостях. к тому же нельзя сказать, что наиболее плохие отношения были в  тех волостях, где было поселено пропорционально

большее количество колонистов, потому что, например, в  волости Планица (более 300  колонистов), в  волости Курмале (более 400  колонистов),

в  волости Ташу Падуре (более 400  колонистов) и в  волости Занте (более 400  колонистов) отношения были хорошие или дружеские,

напротив в  волости Казданга (более 900  колонистов) были плохие отношения и возможно, что причину нужно искать в  основе отношений,
которые исторически образовались между конкретными владельцами поместий и местными жителями, а также в закупке земли,

в отказе приобретения домов местным жителям, характере процесса аренды немецкими колонистами.

 

Несмотря на это, колонисты в  отдельных волостях, в  которых их количество было значительно, участвовали в  местном самоуправлении.
Так,  во  время немецкой окупации в  1915  году гражданская администрация Курмальской волости состояла в  основном из немецких колонистов,

например, обязанности старосты волости исполнял колонист Готлиб Кицман (Kitzmann).

Во время первой независимости Латвийской Республики на  выборах совета волости в  1922  году у Курмальских колонистов был свой
список кандидатов  – «Список кандидатов немецких жителей Курмальской волости» (Kurmāles pagasta vācu iedzīvotāju kandidātu saraksts) и в  совете
волости из 15  членов 5  были колонисты, из которых один  – Густав Крюгер (Krieger) был товарищем председателя совета531. Немецкие колонисты также
формировали отдельный список на выборах 1924  года (Список избирателей немецкой национальности) и согласно информации, представленной
К.  Рашевицом532, немецкие колонисты состояли в  совете волости вплоть до  1939  года  – года репатриации.

 

Обобщая всю вышеупомянутую информацию, можно сделать вывод, что  о факте колонизации Курляндии немецкими крестянамы из Волыни фактически упоминают многие авторы,

но глубоких исследований до сихпор нет.

Поэтому, к сожалению, до сих пор одной из самых обширных работ, посвященных идее и процессу колонизации Курляндии, все еще является
работа барона Карла Вильгельма фон Мантойфеля «Meine Siedlungsarbeit in  Kurland», изданная в  1941  году в Германии.
Традиционно говорится о примерно 15–20  тысячах немецких колонистов, переселившихся в  Латвию, но в  действительности их количество
было меньше, примерно 10 000. Такие сведения дают выявленные архивные материалы."

 

Источник: http://vvfauzer.ru/pub/st/s_2013_1.pdf