1 ответов в этой теме

[Ravnur]

Материалы 4-й международной конференции «Лесная и лесостепная зоны Восточной Европы в эпохи римских влияний и Великого переселения народов», проведенной Государственным музеем-заповедником «Куликово поле» и Институтом археологии РАН 13–17 ноября 2012 г.

 

Часть I (2015 г.)

Часть II (2019 г.)

 

 

[Владимир]

Воронцов А.М., Столяров Е.В. Погребение 1 пол. III в. могильника Павловское на правобережье Верхней Оки и его культурно-хронологический контекст // Stratum Plus. 2020. № 4: Феатр чудесного волнения народов и непостоянства в их величии. С.381-394.

В 1 пол. – сер. III в. на средней Оке происходит кардинальная смена населения (с.381, 382/1). Прекращают существование памятники типа Ново-Клейменово, появляются памятники раннего этапа мощинской культуры, связанного с находками изделий круга эмалей (с.382/1).
В финальной части периода памятников типа Ново-Клейменово фиксируется центральноевропейский импульс (с.382/1) и прослежены следы штурмов и пожаров (с.382/1). Появление специфических форм наконечников не может датироваться позднее Маркоманских войн (166–179/180 гг.), а окончание бытования в Поочье связано с изменениями и миграциями 1 пол. III в. (с.389/2). Находки дериватов этих типов позволяют предполагать возможность миграции населения в Поочье и на верхнюю Суру в 1 пол. III в. (с.392/2), после того, как территорию Окско-Донского водораздела занимают носители мощинской культуры (с.392/2).
Типа Упа-2 (I в. до н.э. – I в. н.э.) (с.382/1).
Типа Ново-Клейменово (II – нач. III в.) (с.382/1).
На памятниках типа Ново-Клейменово фиксируется несколько традиций: лесная волго-окская, позднесарматская [resp. «верхнедонская пост-позднескифская позднесарматского времени»], центральноевропейская (с.391/2-392/1). Аналогичный период развития фиксируется на позднедьяковских памятниках (ссылка: Н.А. Кренке), с кон. I и до III в. культура испытывала воздействие верхнедонского населения, находившегося под влиянием сармат (с.392/1).


Столяров Е.В. Памятники типа Упа 2 // Лесная и лесостепная зоны Восточной Европы в эпохи римских влияний и Великого переселения народов. Конференция 3 / Ред. А.М. Воронцов, И.О. Гавритухин. Тула: Государственный военно-исторический и природный музей-заповедник «Куликово поле», 2012. С. 79-118.

Р.Упа, фактически соединяющая бассейны Оки и Дона (с.80/2).
Материалы с памятников типа Упа-2 имеют параллели с позднеюхновским комплексом, сложившего под слиянием зарубинецкого населения (с.88/1).
Под давлением позднезарубинецкой экспансии [зарубинецко-позднеюхновское] население вынуждено было отсутпить на север, но главным образом на восток, в верхнее Поочье (с.88/2).


Воронцов А.М. Культурно-хронологические горизонты памятников II-V вв. на территории Окско-Донского водораздела. Тула: ГМЗ «Куликово поле», 2013. 173 с.

Следов влияния материальной культуры памятников типа Упа-2 в более поздних памятниках типа Ново-Клейменово не прослеживается (с.16/1).
Основу населения памятников типа Ново-Клейменово составили выходцы с верхнего Подонья (с.15/1). Их существование, несомненно, связано с верхнедонскими памятниками, появление которых представляется частью процесса миграций позднескифского населения, сопровождаемого позднесарматскими группами, вглубь лесостепи в первые вв. н.э. (са-2007-3, с.67/2-68/1).
Сложение керамического комплекса происходило на основании керамики верхнедонского населения сарматского времени под влиянием керамический традиций со стороны носителей позднедьяковской культуры (с.15/2). Все типы керамики находят аналогии на памятниках сарматского времени верхнего Подонья, в честности Ишутинского городища (са-2007-3, с.67/1).
Ярко выражена связь вещевого комплекса памятников типа Ново-Клейменово с позднедьяковскими и ранними (кошибеевскими) рязано-окской культуры (са-2007-3, с.66/1; с.15/2).
На финальной стадии фиксируется центральноевропейский культурный импульс, идущий через территорию верхнего Подесенья (са-2007-3, с.65/1-2-66/1, 67/1; с.15/2).
Датировка – II – 1 пол. III вв. (с.15/2).
Следов влияния материальной культуры памятников типа Ново-Клейменово в более поздних памятниках мощинской культуры не прослеживается (с.16/1).

Горизонт ранних (1 горизонт, сер. – 2 пол. III в.) памятников мощинской культуры связан с находками круга эмалей (съезд-2, с.202/2; с.26/1).
Керамический набор 1 хронологического горизонта не вполне мощинский, из него невозможно вывести все характерные формы собственно мощинской керамики (съезд-2, с.204/1; с.26/1). Керамический набор в какой-то мере близок верхнедонскому позднесарматского времени (с.26/2).
Сарматское влияние прослеживается в керамике, бронзовых пластинах с тамгами (с.26/2). Аналогичная ситуация зафиксирована на синхронных позднедьяковских памятниках (с.26/2, 27/2). За пределами дьяковского ареала известна только одна находка в Корблино, п.72 (ссылка: Белоцерковская / Тр.ГИМ-122-Смирнов) , где пластина использована вторично (с.28/1).
Второй хронологический горизонт (кон. III – сер. IV в.) характеризуется присутствием черняховского импорта (съезд-2, с.204/1; с.29/1). Наиболее вероятный период поступления – около 2-3 четв. IV в. (с.31/1). Сказать, где проходила трасса проникновения находок пока трудно (с.31/1).
Распространены двушипные наконечники стрел, отличающиеся от более ранних выраженным ромбическим сечением и уплощенным внизу длинным черешком (с.32/1).
Вероятным проводником черняховского влияния является группа памятников типа Каширки–Седелки, занимающая верхнедонской регион (с.29/2, 31/1).
Финал 2 хронологического горизонта характеризуется слоями пожаров (съезд-2, с.204/1) и синхронен финалу памятников типа Каширки–Седелки (с.29/2).
Новые укрепления не строятся (с.33/1).
Третий хронологический горизонт (2 пол. IV в.) выделяется по стратиграфической ситуации (съезд-2, с.204/1; с.34/1).
После слоев пожаров население продолжает существовать на тех же памятниках, сгоревшие слои счищаются на склоны (с.33/1).
Четвертый хронологический горизонт (кон. IV – V вв.) относится к гуннскому времени (съезд-2, с.204/2) и демонстрирует наличие активных связей с верхнедонской группой типа Чертовицкое–Замятино (с.37/1-2). Выделенные типы керамики, характерные для мощинских памятников гуннского времени территории Окско-Донского водораздела, находят полные аналогии среди верхнеокского компонента керамического комплекса памятников типа Чертовицкое-Замятино (ааа-4, с.42, 43). Не вызывает сомнения тот факт, что мощинское население непосредственно присутствовало на памятниках типа Чертовицкое-Замятино (ааа-4, с.42, 43).
Очевиден культурой импульс из прибалтийского региона (топоры; из восточно-литовских курганов; встречаются и в рязано-окских могильниках) (ааа-4, с.43; съезд-2, с.204/2; с.37/2).
Мощинская культураа прекращает существование в гуннское время, но население полностью не исчезает и сохраняется на мелких притоках Оки (съезд-2, с.206/1).

Воронцов А.М. Памятники типа Ново-Клейменово в 1 четв. I тыс. н.э. на территории Окско-Донского водораздела // РА. 2007. №3. С.57-68.

Воронцов А. М. Памятники мощинской культуры гуннского времени на территории Окско-Донского водораздела // Acta archaeologica Albаruthenica. Vol. IV (Вып.4) / уклад. М.А. Плавiнскi, В.М. Сiдаровiч. Мн.: I.П. Логвiнаў, 2008. С.35-58.

Воронцов А.М. Хронология памятников мощинской культуры на территории Окско-Донского водораздела // Тр. II (XVIII) Всероссийского археологического съезда в Суздале. Т. II / Отв. ред. А.П. Деревянко, Н.А. Макаров. М.: ИА РАН, 2008. С.202-205.


Воронцов А.М., Столяров Е.В. Война I века на границе лесной зоны: Окско-Донской водораздел // Stratum plus. 2019. № 4: Меч Марса. С. 51-74.

В начале I тысячелетия происходит резкая смена культур: существующие на рубеже эр памятники типа Упа-2 во II веке сменяют памятники типа Ново-Клейменово (с.51/1).
С этим горизонтом связаны многочисленные предметы вооружения, зафиксированы следы пожаров (с.51/2).
Можно говорить о серии военных действий, приведших к изменению культурной ситуации в регионе, причем, судя по всему, в достаточно глобальных масштабах (с.51/2).
Памятники типа Упа-2 (I в. до н. э. – I в. н. э.) очень бедны в вещевом плане (с.52/1). Новые раскопки дали чуть больший материал. Копья объединяют их наличие продольного ребра, сглаженное ромбическое сечение окончания пера и наличие усиливающего кольца на втулке (с.57/1). Трехлопастные черешковые наконечники одного типа – с треугольной головкой и лопастями, срезанными под прямым углом к черешку (с.57/1). Псалии прямые двухпетельчатые (с.57/1). Единичные находки представлены железными лучковыми фибулами (с.58/1, 59/2, 61/2, 62/1), ручкой римского бронзового таза (с.64/1). Местная традиция представлена украшениями в стиле ажурного литья (с.66/1).
Керамический материал памятников типа Упа-2 имеет прямые аналогии в древностях последних веков до н. э. – первых веков н. э. типа среднего слоя Тушемли и верхнего слоя городища Полужье (с.52/2).
Для памятников типа Упа-2 находки предметов вооружения не характерны (с.66/1).
Со слоями финала группы Ново-Клейменово (рубеж II/III – начало III века) связаны многочисленные находки плоских двушипных наконечников стрел с коротким плоским черешком, а также находки трехгранных костяных наконечников стрел и проушных узколезвийных топоров (с.67/1-2). Наконечник копья имеет втулку без усиливающего кольца и перо со слабо выраженным вертикальным ребром (с.68/1).
В древностях типа Ново-Клеймёново полностью отсутствуют украшения, выполненные в технике ажурного литья (с.68/1).
Влияние керамической традиции памятников типа Упа-2 (стиль орнаментации сосудов по шейке и верху плечика) прослеживается на памятниках типа Ново-Клеймёново (с.68/1).
Полный круг аналогий для находок с Окско-Донского водораздела можно подобрать в древностях андреевского-писеральского типа (с.68/2).
Учитывая теорию Н.С. Мясникова–Д.Г. Бугрова о связи погребального обряда центрального (наиболее раннего) погребения Андреевского кургана с традициями среднедонской культуры скифского времени и верхнедонскими могильниками позднесарматского времени, необходимо далее проанализировать синхронные древности Верхнего Подонья (с.69/2).
Вполне вероятно, что эта сарматская группировка могла участвовать в военных действиях, следы которых выявлены на городищах Слобода, Страхово 2 и Малая Стрекаловка (с.70/1).
Этот импульс, судя по всему, мог иметь достаточно большую глубину. Об этом говорят предметы из клада на Троицком городище дьяковской культуры, в частности, фибула типа Авцисса и псалий (с.70/2). Керамика памятников типа Ново-Клеймёново II – начала III вв. относится к традиции Ишутинского городища, на городище Страхово 2 в позднем горизонте, вероятнее всего, относящемся к I в., – керамика традиции Липецкого городища (с.71/1).
Итогом этого импульса стало появление во II веке памятников типа Ново-Клеймёново, генетически связанных с верхнедонским оседлым населением (с.70/2).
Война I века на Окско-Донском водоразделе является частью глобальной серии событий, связанных с «позднескифской» экспансией в лесную зону, происходившей с участием сарматских группировок (с.71/2).
Мы имеем такую ситуацию в верховьях Оки, и аналогичную – на правобережье Волги и на территории Окско-Сурского междуречья (с.71/2). Промежуточное положение занимают пока только два памятника – городище Долматово (комплекс случайных находок I – начала II вв.), и Кошибеевский могильник, в котором есть ряд находок, имеющих аналогии в андреевско-писеральских древностях (с.71/2).


Столяров Е.В. Сюльгамы андреевско-писеральского типа с территории Окско-Донского водораздела // ПА. 2021. №1. С.131-147.

Бронзовые кольцевидные застежки с пуговковидными выступами на рамке и дужкой для прохождения иглы (с.131/1). [неудачное описание; нужно что-то: «концы заканчиваются пуговками, соединяющимися провисающей петлей»]
Можно предварительно разделить на два варианта. Вариант 1 – из гладкого дрота с двумя крупными пуговковидными выступами, соединенными дужкой (с.134/2). Можно предположить, что застежки 1 варианта являются более ранними (с.134/2). Вариант 2 – имитация литьем обмотки дрота, концы заканчиваются маленькими пуговичками и трубочками, выступающими за ширину сечения кольца (с.134/2-135/1). [если брать чистую типологию, то «вариант 1» должен быть разделен на два – дрот сюльгамы может быть как гладким, так и псевдовитым]
В Прикамье и Поочье дужка для прохождения иглы округлых очертаний, на андреевских памятниках она приостренная (с.138/1).
Памятники: М.Стрекаловка гор., сел. 6, Страхово гор., Головеньки сел. 2, Б.Кожуховка сел. 2, Калужская обл, Дешевки гор., Кассино сел. (клад), Брянская обл.; Андреевка, Пильна I, Климкино, Писералы; Чеганда II, Тарасово, Камышлы-Тамак, Сасыкуль (разные страницы).
Рабочая гипотеза Бугрова–Мясникова о связи погребального обряда центрального погребения Андреевского кургана с традициями среднедонской культуры скифского времени и верхнедонскими могильниками позднесарматского времени, может объяснять появление застежек андреевско-писеральского типа на территории Окско-Донского водораздела (с.142/2).


Разуваев Ю.Д. Ишутинское городище на Красивой Мече // Археологические памятники Верхнего Подонья 1 пол. 1 тыс. н.э. / АВЕЛ. Вып.12 / Ред. А.П. Медведев. Воронеж: ВГУ, 1998. С.42–84.