8 ответов в этой теме

[aectann]

ИЗ МУЗЫКАЛЬНОГО ОБИХОДА ДРЕВНИХ НОВГОРОДЦЕВ





В.И. Поветкин



(Археологические находки 2006 года, а также некоторые итога реконструкторских работ)

Археологические изыскания в Великом Новгороде в 2006 г. продолжились в Людином конце на Троицком XIII и XIV раскопах (руководители - А.Н. Сорокин и A.M. Степанов). Изучались напластования от начала XII столетия с углублением до второй половины XI в. Кроме того, в Славенском конце проведены исследования вплоть до материка на новом раскопе - Посольском-2006 (руководитель - М.И. Петров). Наконец, особые археологические работы, подводные, были начаты в районе Великого моста (руководитель - А.В. Степанов). К числу звукоизвлекающих приспособлений, прямо или косвенно обустраивавших музыкальный быт древних новгородцев, отнесены следующие свидетельства:



САМОЗВУЧАЩИЕ

1. Погремушек младенческих костяные детали - 2 экз. (Тр. XIII -12-1609; Тр. XIV - 13-1696)*.

2. Погремушка яйцевидная глиняная, с глазурной росписью (писанка), обломок - 1 экз. (Тр. XIV - 12-1724).

3. Плоская коньковая привеска из шумящего набора бронзовых амулетов, обломок - 1 экз. (Тр. XIII - 13-1633).

4. Полая коньковая двуглавая шумящая подвеска-амулет, бронза

- 1 экз. (Волхов у моста. Шурф №1, №69).

5. Бубенчики из различных цветных металлов: двухчастнолитые

- 5 экз. (Тр. XIV - 12-1704; 12-1720; 13-1790; Пос. 2006 - 36-4; 37-1);

единочастнолитой, обломок - 1 экз. (Волхов у моста. Шурф №2, №90).

6 Выплески медных сплавов как возможные дробины бубенцов -4 экз. (Тр. XIII - 12-1632; 13-1658; Тр. XIV - 13-1762; Пос. 2006 - 37-отвал, №85)

7. Колокольчики, обломки, бронза - 2 экз. (Волхов у моста Шурф

№2, №169; шурф №3, №168).

8. Бильце сторожевой колотушки, дуб - 1 экз. (Тр.ХШ - 13-1635).



СТРУННЫЕ

1. Колок для настройки струн, берёза - 1 экз. (Тр. XIV - 13-1711).

2. Гуслей лирообразных обломок, можжевельник - 1 экз. (Тр. XIV - 13-1766).



Примечания к некоторым из перечисленных находок.

Показанные на рисунке небольшие косточки с просверленными в них отверстиями (рис. 1: 1-2) в археологической практике определяются предположительно как амулеты или игральные кости. В равной мере они могли использоваться ещё и в составе младенческих погремушек. Обнаруживаются не только единично, но и группами. Например, девять бобровых с отверстиями косточек были открыты в 1994 г. в Людином конце в слое первой половины XI века (Тр. X - 16-1071).

О древнем типе погремушки яйцевидной с глазурной росписью -неместного производства - новых сведений не прибавилось. Можно заметить лишь, что это 117 свидетельство, обнаруженное во время плановых раскопок в Новгороде (рис. 1:3).



погремушки, бубенчики, колокольчики, гусли



Рис. 1: 1-2 - погремушек младенческих детали, кость, 2 экз. (Тр. XIII - 12-1609; Тр. XIV - 13-1696); 3 - погремушка яйцевидная с глазурной росписью (писанка), глина, обломок (Тр. XIV - 12-1724); 4 - плоская коньковая привеска из шумящего набора амулетов, бронза, обломок (Тр. XIII - 13-1633); 5-9 - бубенчики из различных цветных металлов, двухчастнолитые, 5 экз. (Тр. XIV - 12-1704; 12-1720; 13-1790; Пос. 2006 - 36-4; 37-1); 10-13 - выплески медных сплавов как возможные дробины бубенцов, 4 экз. (Тр. XIII - 12-1632; 13-1658; Тр. XIV - 13-1762; Пос. 2006 - 37-отвал, №85); 14 - бильце сторожевой колотушки, дуб (Тр.ХШ - 13-1635); 15 - колок для настройки струн, берёза (Тр. XIV - 13-1711); 16 -гуслей лирообразных обломок, можжевельник (Тр. XIV - 13-1766, №107); 17 -гуслей лирообразных обломок, клён (Тр. XII - 13-1478, №70); 18 - колокольчик рыбацкий(?), обломок, бронза (Волхов у моста - шурф №3, №168); 19 -колокольчик поддужный, обломок, бронза (Волхов у моста - шурф №2, №169); 20 - полая шумящая подвеска-амулет (Волхов у моста - шурф №1, №69); 21 -бубенчик единочастнолитой, бронза (Волхов у моста - шурф №2, №90).



О бубенчиках-звонцах. Общее число выявленных при раскопках в Новгороде свидетельств достигло не менее 457. Из шести вновь открытых пять - двухчастнолитые, различаются по форме и материалу изготовления. Один бубенчик, из слоя начала XII в., если и может быть назван грушевидным крестопрорезным, то с оговоркой. По целому ряду признаков, начиная с технологических деталей, он нетипичен. Нетипичен и расположением вертикального литейного шва, проходящего не как обычно, между лепестками, а прямо по оси лепестков, и сферическими, не гранёными формами, и рельефным сетчатым литым узором на четырёх его лепестках, и, наконец, материалом - свинцово-оловянным сплавом. К тому же, он с браком: его округлая дробина - также свинцово-оловянная - после процесса отливки оказалась припаяна внутри к стенке (рис. 1: 5). Два других бубенца вполне соответствуют типу 1-А - деухчастнолитых гранёных крестопрорезных, один из них, по предварительным оценкам, медный, без дробины (рис. 1:6), другой изготовлен из сплава, внешне похожего на серебро, внутри громыхает дробина двухчастнолитая с зеленоватой патиной (рис. 1:7). Ещё два бубенчика, найденные на Посольском раскопе в слоях середины и второй половины XII века, принадлежат типу 1 -Б -деухчастнолитых округлыхпродольнопрорезныхс тройной опояской. Оба они медные или краснобронзовые. В одном двухчастнолитая из того же металла дробина (рис. 1:8), в другом дробина - камушек типа известняка с заоваленными гранями (рис. 1:9).

Шестой бубенец в виде помятого обломка с зажатой в нём дробиной - бронзовым выплеском - был обнаружен на дне Волхова при подводных исследованиях Великого моста. Он соответствует типу 3-А - единочастнолитых округлых со жгутиком-опояской (рис. 1:21). Такие бубенцы в разных концах Новгорода отмечаются в слоях XIV-XV вв., но подавляющее их большинство практиковалось во второй половине XIV столетия.

Тут же поднятая со дна Волхова бронзовая полая двуглавая коньковая шумящая подвеска, согласно подобным датированным новгородским находкам, также бытовала в XIV в. (рис. 1: 20). И подвеска, и бубенчик, украшенные жгутиками — предметы единой школы литейного производства. Не случайно они близки временем бытования.

К позднему периоду, XVIII-XIX вв., следует отнести извлечённые из воды обломки двух колокольчиков. Оба без надписей. Один, с диаметром основания 40 мм, тонкостенный, мог использоваться поразному, например, как рыбацкий, или входил наравне с бубенцами в состав «подгарка», конского ошейника (рис. 1:18). Другой, в диаметре достигающий 115 мм, мог быть поддужным колоколом, скажем, в почтовой тройке. Вместе с тем снаружи идеально полированный, он очень походит на корабельные сигнальные колокола (рис. 1: 19). Обращаем внимание на такие находки для сравнения их с более ранними образцами колокольчиков.

Замечено, что в обнаруженных в Новгороде бубенчиках-звонцах дробиной изредка служили металлические выплески. Ныне найденные медных сплавов выплески (рис. 1: 10-13) не причисляем к прямым свидетельствам бубенцов, но принимаем их к вниманию, допуская, что некоторые из них или выпали из бубенцов, или могли предназначаться для таковых.

Слою конца или второй половины XI в. принадлежит найденное в Людином конце бильце колотушки ночного сторожа. Нередко такие детали изготавливались из берёзового свилеватого нароста. В данном случае бильце выстругано из ствольной части дуба. Непритязательная деталь, но сделана аккуратно и соответствует общему для ранней новгородской истории высокому ощущению красоты (рис. 1:14).

К означенному слою относится и колок, шпенёк для настройки струн - берёзовый, таковым его по микроскопическим признакам определила Л.В. Кокуца (рис. 1: 15). В Новгороде это 60-я находка такого рода. Был ли он в составе гудка, или же гуслей - сказать затруднительно. Любопытен следующий факт.

Метрах в одиннадцати от колка в тех же напластованиях XI в. обнаружен обломок изготовленных из породы можжевельника лирообразных гуслей (рис. 1: 16). Случайно или нет, но колок по диаметру подходит к колковым отверстиям этого инструмента. К характеристике данных гуслей следует добавить то, что их игровое окно было окаймлено волнистой резной дорожкой. Кроме того, колковых отверстий поначалу имелось не менее шести. А спустя время владелец по каким-то причинам уменьшил их число до пяти, расположив ниже прежних, значит, и длина струн изменилась. Этот случай не единичен.

В 1999г.на Троицком XII раскопе в слое конца XII в. был обнаружен обломок верхней части лирообразных гуслей, у которых число колковых отверстий также было уменьшено К Попутно сообщаем об упомянутой находке дополнительные сведения. Во-первых, как недавно определила Л.В. Кокуца, данные гусли были изготовлены из породы клёна. Во-вторых, на их обломке с весьма разрушенной древесной структурой удалось таки рассмотреть следы украшений - округлых глазков диаметром 4 мм, сделанных некогда циркульным резцом, узенькой пёркой. Оставленные этим инструментом осевые углубления равномерно рассыпаны на лицевой поверхности находки; публикуем уточнённый её вид (рис. 1: 17). Посредством подобного резца с лучковым приводом в ХП-ХШ в., как отмечал Б.А. Колчин, новгородцами орнаментировались предметы из кости2. Таким образом, говоря о раннем типе новгородских лирообразных гуслей, в общей сложности о 15 их бесспорных свидетельствах (не считая 60-ти колков, неопределённая часть которых также принадлежала типу гуслей лирообразных), отмечаем, что почти все они, один инструмент в большей, другой в меньшей мере, были художественно украшены. Этим опять-таки подкрепляется мысль о культе красоты в первые века истории Новгорода.

Настоящий отчёт, как и отчёты предыдущие, показывает, сколь значительно за последние годы расширился количественно и типологически список музыкальных древностей Новгорода. Этому, разумеется, способствует накопившийся опыт выявления свидетельств музыки в большом потоке вещей, поступающих с мест раскопок. Но существенным обстоятельством является ещё и постепенное осознание древнего понятия музыки. Границы такого понятия простирались от простых призванных звучать бытовых приспособлений до собственно музицирования на так называемых благородных инструментах. Вот почему берутся во внимание и детали плоских шумящих подвесок, и предполагаемые костяные младенческие погремушки, и металлические выплески как возможные свидетельства бубенцов, и другие находки. Список подобных предметов будет расти и уточняться, иногда, быть может, сокращаться, а потом вновь расти, он будет стремиться к относительной законченности по мере взросления пока ещё очень молодой в России науки - музыкальной археологии, или археомузыкологии. Первейшая задача этой науки - пользуясь новгородским опытом, выявлять материальные остатки музыкальной культуры во всех местах раскопок на пространствах Древней Руси.

Вспомним, что именно свидетельства музыкальных инструментов прежде, нежели иные находки, обнаруживают дохристианский Новгород как древний культурный центр европейского значения. Другие древнерусские города, надо полагать, так же были музыкально богаты. Но за пределами Новгорода, где культурный слой не всегда хорошо сохраняет вещи из дерева, археологам труднее отслеживать гиидетельства музыкального быта. Потому так важен новгородский i шыт: он предупреждает, что могло быть и что следует искать в других краях, понятно, с учётом конкретных местных полевых условий, то есть пытаться открывать то же, что в Новгороде, хотя, быть может, и по иным признакам.

В последнее время осуществлены и продолжаются работы по реконструкции некоторых древних музыкальных инструментов на основе ранее выявленных в Новгороде их материальных остатков. Отдельного внимания заслуживает находка 1991 г., происходящая с Фёдоровского II раскопа. Это головка некогда изящного в своих формах и аккуратно изготовленного струнного музыкального инструмента. Она попала в культурный слой в первой половине XII в. (Фёд. II — 21-121). Ещё в древности сильно повреждённая топором или мечом, она свидетельствует о плачевной истории древнего гудебного сосуда, а возможно, и о незавидной судьбе его владельца. Об этом можно строить самые противоречивые догадки. Но как был устроен инструмент? Некоторыми своими чертами найденный его обломок отличается от прочих находок такого рода (рис. 2: 1). Отсюда важно хотя бы в допустимой мере восстановить его облик.

Согласно определению по микроскопическим признакам, осуществлённому М.И. Колосовой, инструмент был изготовлен из очень плотной породы ели. В отличие от большинства древних новгородских подобного типа инструментов рассматриваемый образец не был в своих формах симметричным: его головка с левой стороны имела какое-то необычное продолжение. В головке имеется три колковых отверстия. Слева видны остатки неясного по назначению грубого выреза, появившегося в древности и сделанного, как говорится, «по живому», возможно, незадолго до повреждения инструмента топором. Быть может, это было отверстие для шнура, чтобы подвешивать инструмент, скажем, на походе. Боковой вид находки показывает, что между головкой и остальной, к сожалению, утраченной частью корпуса инструмента располагался валик, служивший порожком; им ограничивалась длина рабочей части трёх струн, простиравшихся от комплекса струнодержателя и крепившихся к колкам, по-былинному, шпенькам. Согласно виду спереди, прямо на вершину валика приходится небольшое отверстие, оставленное, по всей вероятности, деревянным гвоздём.





Рис. 2:1- головка гудка, ель, п.п. XII в., обломок с реконструктивным продолжением (Фёд. II - 21-121); 2 - головка гудка, клён, п.п. XII в. (Тр. V - яр. 17, пл. 12, кв. 310).



Какому типу струнных принадлежал данный инструмент? Все материалы новгородской археологии, а также псковской3, сообщают, что трёхструнным у наших предков мог быть только гудок. Тот, кто «посмыцае власеномь лучцемь скриплет - смычькь именуетсе» -толкуется в Рашском списке славянской кормчей книги 1305 г.4. Здесь смычок - это музыкант, смымкающий волосяным лучком. В свою очередь лучок - это деревянный изогнутый прутик с натянутым между его концами и наканифоленным пучком конских волос. То есть на гудке в отличие от щипковых (бряцающих) гуслей играли лучком, или, как сказано в старине - погудке «Вавило и скоморохи», погудалъцем (смычком в нынешнем его значении).

Особенностью данного гудка является его несимметричная по форме головка. Неожиданным кажется то, что подобных примеров не встречено в средневековой западноевропейской иконографии. У нас же такой случай хотя и редкий, но не единственный. Например, не вполне подчинена симметрии художественно изысканная и зрительно мастерски уравновешенная головка псковского гудка XIII в. 3 Несимметрична головка открытого в Новгороде однострунного гудка рубежа X-XI вв 6. Вызывающе несимметричной представляется головка изготовленного из клёна новгородского трёхструнного гудка -находка 1980 г. в Людином конце в слое первой половины XII в. (Тр. V - 12-310; рис. 2: 2). То есть в Новгороде таких очень близких примеров два. Они между собой сопоставимы по всем признакам. У обеих головок именно слева имелось какое-то продолжение. У той и другой было по три колка. Они сходны даже по наличию дополнительного сквозного отверстия, четвёртого, служившего, быть может, для привязки инструмента на шнурке. Но самое главное то, что и во втором случае головка снабжена порожком возле струн; здесь он хотя и утрачен, но, как видно на рисунке, вставлялся в специальный паз. Немаловажен и, по-видимому, не случаен также факт их одновременного бытования - в первой половине XII в. или несколько ранее. Не исключено и то, что эти две находки характеризуют собой более ранние формы трёхструнных гудков, красота и конструктивная изощрённость которых восходили к роскошным кобылкам, подставкам под струны смычковых инструментов, сработанным первонасельниками Новгорода в первой половине X в.7 Итак, создавая практический вариант реконструкции одного инструмента, мы мысленно сможем представить и формы другого.

Какие деревообрабатывающие инструменты могли использоваться при строительстве гудка, найденного в виде обломка на Фёдоровском раскопе? Таковыми были топор, нож, бурав, резец типа ложкаря или тесло для выборки полости, скребок для выравнивания наружных поверхностей. Образцы такого инструментария - частая находка при раскопках в Новгороде. Как отмечал Б. А. Колчин, перовидные свёрла, ложкарные резцы и втульчатые тёсла у жителей Неревского конца применялись уже в середине X в., пила-ножовка - в XI в., в XII столетии выбор таковых был особенно велик8.

Очерёдность действий:

1. Еловое бревно, в поперечнике достигавшее 240 мм или более, раскалывалось топором по сердцевине на две части, затем одна из половин тем же способом от сердцевины делилась ещё надвое.

2. Из четверти бревна вытёсывалась заготовка корпуса гудка.

3. С помощью ножа более детально выстругивались головка и нижняя грушевидная часть, которая, по сходству с некоторыми новгородскими образцами, заканчивалась специальным, выступом, хвостом.

1. Теслом или ложкарём в грушевидной части выбиралась полость. Местами доработка осуществлялась ножом или резцом типа стамески. При этом образовывались стенки с плавно меняющейся толщиной — от 9 мм по бокам до 5 мм на дне. В районе шейки, как указывалось, стенка сосуда с тыльной стороны была в древности ненамеренно прорезана насквозь. Мы не стали копировать это место, а сохранили стенку толщиной около 5 мм, устранив таким способом брак.

2. От шейки до хвоста бортики сосуда понижались, срезались на

it иицину будущей полочки. На оригинальном обломке в районе шейки

■ i лгтично сохранился важный для нас перепад, определяющий толщину

полочки - не менее 4 мм.

3. В головке аккуратно просверливались три сквозных идеально < жруглых отверстия диаметром 8 мм.

4. Головка дострагивалась сверху, снизу и с боков, получала какие-то несимметричные черты, которые не прослеживаются в более поздних i ювгородских гудках. Наше дополнение с левой стороны, к сожалению, очень предположительно. Со временем, если будут обнаружены дополнительные свидетельства, его формы можно будет уточнить. По причине большой повреждённости головки оставляем нерешённым и иопрос предназначения небрежно исполненного бокового выреза или, быть может, отверстия, которое появилось спустя значительное время после изготовления инструмента.

5. Полочка гудка, согласно найденным в Новгороде образцам, могла быть выстругана из древесины сосны, ели или клёна. Воспользуемся, например, тонкой пластиной, вытесанной топором из елового дерева. С помощью ножа придадим ей форму, соответствующую очертаниям грушевидного сосуда. Доведём общую толщину полочки до 5-6 мм. Затем в широкой её части прорежем два сегментовидных сквозных отверстия. Для подражания возьмём лучший образец - новгородский гудочек середины XIV в. (Hep. - 9-9-1876). У этого инструмента сохранились обе главные составляющие его части: и нижняя - головка и полый сосуд, и верхняя - полочка с двумя вырезами, почти целая. Он экспонируется в Государственном Историческом музее в Москве. Убедительные реконструктивные дополнения к нему из современной древесины были сделаны при сотрудничестве Б.А. Колчина с музыкальным мастером В.Г. Погодиным в 1960-х гг. Полочка данного гудочка имеет в нижней части одно отверстие, возможно, призванное обозначать место кобылки. В верхней же своей части она украшена шестью сквозными отверстиями, составляющими неполную розетку9. Другие образцы полочек украшались не шестью, а одним отверстием, как, например, у гудка из слоя конца XII в. (Тр. - 8-841) 10. В иных случаях полочка вовсе не была украшена отверстиями, кроме основных двух вырезов. Такова находка, обнаруженная в Славенском конце в слое середины XIV века (Кир.-Слав. - 20-17) ". Таким образом, можно украсить инструмент подобными отверстиями, но для строгости нашего реконструктивного варианта мы вправе обойтись и без них, сохранив лишь обязательные два сегментовидных выреза.

6. Кончиком ножа делались перекрёстные насечки по бортикам сосуда. Такие же насечки, хотя и не всегда, наносились на обороте полочки. В древности было замечено, что насечки способствовали лучшей приклейке.

7. Из отходов осетровых рыб, водившихся в Ильмень-озере, приготавливался клей. Рыбьим клеем промазывались соответствующие части сосуда и полочки. Затем они притягивались одна к другой посредством верёвочки. По высыхании клея верёвочные стяжки снимались, полочка окончательно подстрагивалась вровень с шейкой, в меру необходимости использовался скребок. Таков процесс был в древности. Мы же не приклеиваем означенные детали одну к другой, а специально оставляем их открытыми — для наглядности как наружного, так и внутреннего устройства гудка.

8. Из хвойных или лиственных пород древесины с помощью ножа к трём отверстиям в головке выстругивались колки, шпеньки - детали в виде стержня с лопаточкой. Изготовим таковые, например, из клёна.

9. Из породы ели, ясеня или всё того же клёна по образцам первой половины X - начала XI веков можно выстругать кобылку. Известно два основных типа, оба с двумя ножками, но один тип в основании тонкий, по форме упрощённый (Тр. - 23-754; 17-886), другой - с выраженным широким основанием, высокохудожественный (Тр. — 17-939; ярус 30-31, кв. 1037) 12.

10. До сих пор при раскопках в Новгороде не было выявлено

струнодержателя для гудка. Поэтому его вариант мы изготавливаем

условно, в виде кожаной петли с закреплённым в ней деревянным -

опять таки кленовым - стержнем. Функцию держателя, как показали

наши прежние опыты, он выполняет. Историческая его вероятность

допустима. При появлении соответствующих документальных образцов

его устройство может быть уточнено.

11. Струны изготавливались из козьих, бараньих (овечьих) кишок,

которые промывались, обезжиривались, затем под натяжением

скручивались, по мере высыхания подкручивались. Через несколько

дней их смазывали жиром, чтобы не пересохли. Из длинных кусков

выбирались ровные, гладкие участки, пригодные по длине и толщине

(диаметру) для конкретного инструмента. Толщина струн определялась

опытным путём в ходе испытания инструмента на звучание. У нашего

i v 'I ка для двух его басистых бурдонных струн приемлемой оказалась Толщина - 0,9 мм, для мелодической струны, настроенной квинтой ИЛ И KI (артой выше предыдущих - 0,65 мм.

12. Кожаная петля струнодержателя цеплялась за выступающий Внизу сосуда хвост. Затем к стержню-струнодержателю привязывались 11 > v 11 ы. Переброшенные через кобылку струны необходимо закрепить и колках.

13. Три колка вставлялись в головку гудка, при этом с тыльной > к фоны оставались лопаточки, а с лицевой - вращающиеся стержни, головки колков высотой 13-14 мм. Посредством ножа головки надкалывались, в образовавшуюся щель соответствующего колка вставлялась струна. В нашем случае спираль струны при намотке на каждый колок прибавлялась не вверх, а вниз, в итоге три струны на границе головки гудка и его шейки прижимались к валику, этим для них устанавливалась одинаковая рабочая длина.

14. Вращением колков гудок настраивался. Традиционное

i юложение гудка при игре вертикальное. Звук извлекали погудальцем.

1 [одробнее об этом сообщалось в предыдущих публикациях13.

Основные размеры восстановленного гудка: длина - 435 мм, ширина - 107 мм, толщина корпуса - 45 мм. Полочка сдвинута влево, поэтому можно наблюдать внутреннее устройство инструмента. Копия найденного обломка затонирована под цвет археологического дерева. Предполагаемые дополнения остаются светлыми.

В устройстве данного инструмента не всё понятно. Загадочной остаётся форма левой части головки. Восстановив у него порожек, делающий одинаковой длину струн, чего нет в более поздних гудках, мы не знаем, влиял ли этот факт натехнику игры, скажем, посредством «флажолетов», то есть легко касаясь струн, в том числе и ногтями сбоку, или же струны прижимались к шейке (последнее при данном варианте реконструкции невозможно). Мы положили лишь начало изучению этого инструмента. Но и в таком виде он впечатляет и, что очень важно, готовит почву для дальнейших открытий. Учтём также, что этот инструмент даёт представление и о втором ему подобном. Значит, на примере этих двух инструментов речь идёт о внутритиповой разновидности древнего трёхструнного гудка.

Итак, в новгородском собрании смычковых инструментов состоялось важное пополнение. Изготовленный по означенной методике научный вариант реконструкции гудка, звучавшего в Новгороде в первой половине XII в., займёт почётное место наряду с другими образцами восстановленных инструментов в экспозиции Новгородского центра музыкальных древностей.





1 В.И. Поветкин. Музыкальное прошлое Великого Новгорода и его округи

(открытия 2002 г.) // ННЗ. Вып. 17. Великий Новгород, 2003. С. Ш, 115. Табл.

2:3.

2 БЛ. Колчин. Железообрабатывающее ремесло Новгорода Великого // МИА.

№65. М., 1959. С. 67. Рис. 53: 1-5.

3 N.G. Gerasimova, M.I. Kolosova, KM. Plotkin, V.I. Povetkin. Thirteenth century

fiddles from excavations in Pskov. Their investigation, stabilization and reconstruction//

Proceedings of the 4-th IGOM Group on Wet Organic Archaeological Materials

Conference. Bremerhaven , 1990. Edited by Per Hoffmann Deutsches Schiffahrtsmuseum.

P. 267-279; В.И. Поветкин. Гудебные сосуды древних псковичей. // Псков в рос

сийской и европейской истории (К 1100-летию первого летописного упоминания):

Международная научная конференция. М., 2003. Т.1 С. 224-235.

4 Я.Н. Щапов. Вновь найденные свидетельства о средневековых славянских

музыкантах и струнных инструментах // ПКНО. Ежегодник - 1982. М., 1984. С.

167-169.

5 В.И. поветкин. Псковский гудок XIII в. - музыкальный инструмент скомороха

(Из опыта восстановительных работ) // ПКНО. Ежегодник - 1994. М., 1996. С. 148-

161.

6 В.И. Поветкин. Древний новгородский однострунный музыкальный инстру

мент (К вопросу о древнерусском смыке) // ПКНО. Ежегодник - 1998. М., 1999.

С. 180-186.

7 В.И. Поветкин. Новгород музыкальный по материалам археологических ис

следований. Древнейшие находки 1994 г. // ННЗ. Вып. 9. Новгород, 1995. С. 158.

Рис. 4-5.

8 Б.А. Колчин. Топография, стратиграфия и хронология Неревского раскопа //

МИА. №55. М., 1956. С. 121, 131. Рис. 49: /, 3, 7-8; БЛ. Колчин. Железообрабаты

вающее ремесло Новгорода Великого... С. 42—46. Рис. 27: 3.

9 БЛ. Колчин. Музыкальные смычковые инструменты древнего Новгорода //

Славяне и Русь. М., 1968. С. 66-71. Рис. 1: 2.

10 В.И. Поветкин. Новгород музыкальный по материалам археологических ис

следований. Раскопки 1992 г. // ННЗ. Вып. 7. Новгород, 1993. С. 150. Табл.1: 5-

11 БЛ. Колчин, ЕЛ. Рыбина. Раскоп на улице Кирова // Новгородский сборник.

50 лет раскопок Новгорода. М., 1982. С. 232-235. Рис. 46: 1.

12 В.И. Поветкин. Новгород музыкальный по материалам археологических ис

следований. Открытия 1993 г. // ННЗ. Вып. 8. Новгород, 1994. С. 138-139, 142.

Табл. 2: 3; В.И. Поветкин. Новгород музыкальный по материалам археологичес

ких исследований. Древнейшие находки 1994 г... С. 158. Рис. 3-5.

13 В.И. Поветкин. Два превращения древнего смычкового музыкального ин

струмента (Из опыта восстановительных работ) // ННЗ. Вып. 6. Новгород, 1992. С. 82-

89; В.И. Поветкин. Псковский гудок XIII в. - музыкальный инструмент скомороха...

С. 159; В.И. Поветкин. Гудебные сосуды древних псковичей // Псков в российской и

европейской истории (к 1100-летию первого летописного упоминания). М., 2003. Том

1. С. 227-228. Рис. 2:2

[Ингигерда]

В. И. Поветкин
Музыкальные древности Новгорода

Из всех источников о древнерусском музыкальном инструментарии самый бесспорный возник при археологическом изучении Новгорода. Здесь в культурных наслоениях ХI - XV вв. обнаружено множество предметов сигнального и музыкального назначения. Различной степени сохранности, изготовленные из кости, глины, металла, дерева - все они есть научное и культурное сокровище. Не только национально русское, но и общеевропейское.

Впервые описание, классификацию и варианты реконструкции древних новгородских музыкальных инструментов предпринял в 1960 - 1970 гг. Б.А. Колчин.1 За последнее десятилетие усовершенствовались методы реконструкции, заметно увеличилось число археологических музыкальных находок, среди которых выявились и типологически новые. Все это побуждает к составлению свода древнего новгородского музыкального инструментария, краткому обзору которого посвящена настоящая статья.

Можно предполагать, что в древнем Новгороде, как и поныне в некоторых селах на Русском Северо-западе, самыми архаичными из звукообразующих приспособлений были те, которые изготовлялись посезонно в полевой обстановке из непрочных материалов, например, древесной коры или трубчатых растений. Идеологическая их нагрузка, связанная с поверьями об охранительной силе их звучания, перешла позднее на инструменты, изготовлявшиеся в стационарных условиях, - керамические погремушки и свистульки, металлические бубенчики, колокольчики, шумящие привески, ботала, варганы и, наконец, деревянные, так называемые благородные - сопели, гусли, гудки. Последние в большей мере подвергались эстетизации, что и отражено в их конструкции, художественном оформлении, способе изготовления, музыкальных исполнительских возможностях и, по-видимому, репертуаре, содержащем какие-то элементы византийского профессионального музицирования. В былинах, например, варьируется такая мысль: "Играет-то Садке в Нове-городе, / А выигрыш ведет от Царя-града".

Конструктивные идеи струнных, развитые некогда в древних цивилизациях Ближнего и Среднего Востока, Египта и Средней Азии, проникая в 1-м тысячелетии в различные уголки Европы, приспосабливались к местным ремесленным и музыкальным традициям и воплощались в обновленных формах. Таковы, к примеру, гусли с игровым окном. Факт их бытования в истории человечества - полная неожиданность. Расширяя в целом границы европейской традиции строительства лирообразных, по принципу звукообразования они явно отличались от западноевропейских лир.2

Среди традиций, слагавших музыкальную культуру в древнем Новгороде, основными представляются следующие: 1) народная песенная - преимущественно обрядовая дохристианская, бесписьменная; 2) народная инструментальная - профессиональная и непрофессиональная, бесписьменная, взаимодействовала с народной песенной; 3) церковная певческая - официальная культовая христианская с канонами, воспринятыми от Византии, письменная.

На Руси во время церковного богослужения музыкальные инструменты не использовались. Иерархи православия, следуя традиции ранневизантийского христианства, осуждали народные игрища с их "бесовскими песнями" и "гудебными сосудами" такими, как бубен и сопель, гусли и смык, то есть гудок. Осуждение в ХVII в. обернулось преследованием профессиональных народных музыкантов - скоморохов, что известно из письменных источников. Археологические же материалы подобных событий пока что не отражают и говорят скорее о другом: во-первых, о популярности гуслей и гудка среди всех сословий древних новгородцев, во-вторых, об изготовлении некоторых инструментов руками отроков. [...]

Образцы музыкальных инструментов, обнаруженных в наше время фольклорными экспедициями3, дают право на попытки доказательного озвучивания средневековых музыкальных инструментов.

В комплексе новгородских музыкальных древностей представлены основные группы инструментов - самозвучащие, мембранные, духовые и струнные. Кроме непосредственно музыкальных инструментов, о них имеются также изобразительные и письменные свидетельства.

Самозвучащие

Колокол, било или блюдо (гонг). В берестяной грамоте № 605 второй четверти ХII в. раньше, чем в других источниках, сообщается о церковных звонах на Руси. В послании одного монаха к другому говорится: "А пришьла есве оли звонили" - А пришли (то есть вернулись) с ним, когда звонили.4 Звоны в христианских храмах унаследовали от древности охранительный смысл.


рис.2
1-23 - Новгород;1-8, 21-23 - дерево, 9-11 - керамика, 12-14, 16-18 - бронза, 15 - кость, 17, 19-20 - железо; 1-6 - гудки, 7-8 - сопели, 9-10 - свистульки, 11 - погремушка, 12-13 - бубенчики, 14 - привеска-амулет, 15 - брунчалка, 16 - звонец, 17-18 - болтало, 19-20 - варганы, 21 - навершие вощаги, 22 - трещотки, 23 - колотушка для бубна

Ботало или колоколка. Традиционно привешивается домашнему скоту к шее для того, чтобы он не потерялся в лесу и чтобы на него не напал зверь или дух болезни. Уплощённая, согнутая из жести и сваренная медным припоем колоколка встречается в слоях XII - XV вв. (рис. 2, 17). Одновременно бытовали литые колоколки из цветных металлов, некоторые из них, возможно, предназначались для музыкальных целей (рис.2,18).

Звонец или колокольчик. Небольших размеров, литой, бронзовый. Имеются образцы конца XII и последней четверти XIV вв. Мог использоваться как в сигнальной, так и в музыкальной роли (рис. 2,16).

Бубенчик или шарок. Несколькими разновидностями бубенчики литые или тисненые из цветных металлов представлены в слоях с X по XV вв. Одни из них использовались как привески к одежде (рис. 2,13), другие могли входить в комплект музыкальных погремушек (рис. 2,12).

Шумящая привеска-амулет. Типологически различные образцы привесок, как правило бронзовые литые, обнаружены в слоях XI-XV вв. (рис. 2, 14). Такие украшения были популярны в словяно-чудских землях.

Погремушка керамическая. Образцы XII-XVвв. яйцеобразные, в виде шарика или птички, полые с камушком внутри и одним наружным отверстием, иногда глазурованные (рис. 2, 11). Это были, надо полагать, детские игрушки с охранительной сущностью.

Варган. Изготовлялся из железа в форме подковки с удлиненными концами и проскакивающим упругим язычком. В слоях XIII-XV вв. найдено пять экземпляров (рис. 2, 19, 20). Варган - конструктивный прототип гармоник.

Трещотки. Наподобие книжицы, состоят из набора деревянных дощечек (по 5-7 штук), одна из которых снабжена ручкой. Свободно скрепляющий их ремешок проходит сквозь пару отверстий, прорезанных в каждой из дощечек. При встряхивании, ударяясь одна о другую, издают щелкающий звук. Таковы реконструированные трещотки, замечательный образец которых в виде двух уцелевших от них еловых дощечек был найден в 1992 г. в слое первой половины XII в. (рис. 2, 22). Это, наверно, и есть первое свидетельство о загадочной разновидности трещоток, которые в "Реэстре" на случай свадьбы Никиты Зотова в 1714 г. были поименованы "новгородскими"5. Возможны два варианта их реконструкции - с односторонним относительно дощечки-держалки расположением дощечек-лопасток (рис. 2, 22) и с двухсторонним. Выяснилось, что второй вариант в ХХ в. на Новгородчине использовался как колотушка сторожа.

Мембранные

Бубен. Обнаружены его принадлежности, датируемые ХI - XV вв. Это деревянные колотушки с шарообразным навершием (рис. 2, 23), а также деревянные с петелькой шарики, составлявшие, по-видимому, вощагу, то есть бич с шариком на конце, навощив который, ударяли в бубен (рис. 2, 21). Роль колотушки известна, а вот с вощагой дело обстоит сложнее. Известны описания её устройства и считается, что бич с шариком на конце, ударяемый бубнистом в бубен, запечатлен в Радзивиловской летописи ХV в. на миниатюре "Игрища славян" - лист 6-й, на обороте. Но более вероятно другое толкование этой нарисованной детали: миниатюрист, допустив неточность, пытался изобразить не вощагу, а изогнутую колотушку, подобную той, которою ударяет в бубен один из персонажей миниатюры "Гадание у чудского волхва" - лист 105. Устройство же вощаги как известного некогда орудия наказания показано на листе 103-ем упомянутой летописи. При новом толковании в книге сохраняется логичная система условных знаков, но оказывается вне изобразительных свидетельств вощага как составная деталь музыкального бубна. Все это подкрепляет лишь одну мысль: на Руси вощага могла быть в комплекте ратного, прежде всего конного, мембранного ударного инструмента.

Духовые

Брунчалка или гудалка. Небольшая трубчатая косточка животных или птиц с одним (или двумя) просверленным отверстием, в которое продевается тонкий ремешок (или нитка). Вращаемая взад-вперед посредством периодического натяжения ремешка, она издавала угрожающий гул. В древности, вероятно, использовалась жрецами народных культов для отпугивания злых духов. Позже перешла в распоряжение детей. Брунчалки обнаруживаются в слоях ХI - XV вв. (рис. 2, 15). В 1991 г. найдена 40-я по счету гудалка. Она уникальна: один из её концов оформлен резной мордочкой зверька, что делает допустимой мысль о её сакральной роли.

Свистулька. Керамическая, с двумя игровыми отверстиями, в виде коника или каплеобразная (рис. 2, 9, 10). Насчитывается более 20 экземпляров. Популярна в XIV - XV вв. и позднее, хотя отдельные обломки позволяют предполагать бытование свистулек в XIII, XII и даже XI вв. В 1849 г. И.П.Сахаров сообщал, что в Вятской губернии свистулька использовалась во время "свистопляски" - праздника поминовения предков. Ныне свистулька - детская игрушка. Суть конструкции свисткового приспособления та же, что и у деревянных сопелей.

Сопель. Было найдено три экземпляра сопелей. Реконструировать удалось две - XV и XI вв.; первая с тремя игровыми отверстиями, вторая - с четырьмя. Они мастерились из древесных стволиков; первая из ясеня, вторая из ивы (рис. 2, 7, 8). В вероятной конструктивной связи с ними была дудка, изображенная на створке серебряного обруча из Старорязанского клада XII - XIII вв. (рис. 1, 16). Восстановление внешних форм сопелей привело к открытию их звукорядов. При комбинированном перекрывании игровых отверстий на сопелях XI и XV вв. извлекаются следующие звуки: [ноты] Стрелками указаны звуки, каждый из которых в отличии от предыдущего извлекается, не меняя положения пальцев с несколько усиленным вдуванием. При ансамблевой игре, отмечаемой на Руси с XI в., настройка инструментов зависела от звукоряда сопелей. И сегодня документ такого рода - ориентир, достойный внимания при реконструкции строя древних струнных, особенно гуслей.

Струнные

Номинальное число струнных инструментов, найденных в виде крупных частей или мелких деталей в 1992 г., достигло 65. Из них 30 шпеньков - это детали для натяжения струн (рис.1, 9, 10), сходство между гусельными и гудочными затрудняет их классификацию.



рис.1
1-14 - Новгород, 15 - Киев, 16 - Старая Рязань; 1-12 - дерево, 13 - керамика, 14 - свинец, 15-16 - серебро; 1-8 - гусли, 9-10 - шпеньки, 11-12 - "утицы", 13 -изразец, 14 - накладка, 15-16 - обручи.

Гусли. Бесспорно классифицировано 18 образцов. Из них, пользуясь терминологией К. А. Верткова, гуслей шлемовидных - 1 экз., гуслей крыловидных - 17. Это струнные щипковые безгрифовые музыкальные инструменты. Образованию "чистого" резонанса как основы их звукообразовтельного принципа способствует свойственный каждому из них вариант стационарного струнодержателя.

Крыловидные гусли с характерным для них веерообразным расположением струн бытовали в двух разновидностях: у одних было игровое окно, у других его не было. При строительстве тех и других соблюдались следующие общие правила. Из цельного бруса дерева изготавливался корпус, в нем долбилось корытце, в выступающей от корытца части - окрылке просверливались отверстия для шпеньков, и, если требовалось, вырезалось игровое окно. Цельной выстругивалась и полочка (дека), которая крепилась поверх корытца, как правило, с помощью клея, вероятно, рыбьего. Свидетельством приклейки являются насечки по краям корытца и с нижней стороны полочки. В узком конце полочки располагались или специальные два ушка, или вставные "утицы" с продетым в них стержнем-струнодержателем; первый вариант присущ гуслям с игровым окном, второй - гуслям без окна. В обломке одной из трех полочек, датированных XI-XIII вв., имеется отверстие величиной 2х3 мм. Изготовлялось ли оно в роли голосника - определенно сказать невозможно. Тем более, что характерное отсутствие голосников в гуслях прослеживается в изобразительных источниках вплоть до рисунка пятиструнных гуслей в "Диссертации о русских древностях" М. Гютри -1795 г.6

Подверглись реконструкции четыре образца гуслей с игровым окном. Длина меньшего из них 36 см, большего - 85 см. Число струн бронзовых или кишечных - от 5 до 8 (9?). При строительстве таких гуслей использовались можжевельник, ель, дуб, береза. Характерны сочетания в одном инструменте двух пород - хвойной и лиственной. В художественном оформлении использовались животные и растительные мотивы с элементами плетенки.

Корпус пятиструнных гуслей 1070 - 1080 гг. (рис. 1,1) был изготовлен из сосны и имел дубовую полочку. На бортике уцелела резная надпись "СЛОВИША". По лингвистически обоснованной точке зрения А.А.Зализняка, СЛОВИША - это, вероятнее всего, личное имя инструмента, а не его владельца.7 Надпись гласит также о принадлежности гуслей славянину.

Богатством резных художественных украшений отличаются шестиструнные гусельки первой половины XIIв. (рис. 1, 2).

Гусельки из слоя начала XIII в. имеют семь струн (рис. 1, 3). Их корпус березовый, полочка из сосны. Полочка вставлена в специальный паз, отобранный по всему периметру корытца, как в польских гэншьле XI в. из Ополе.

Обломки больших гуслей, изготовленных из сосны и украшенных резьбой растительного характера, обнаружены в слое 1240 - 1260 гг. (рис. 1, 4). В прежних публикациях эти гусли - девятиструнные. Но все же восьмиструнный вариант их реконструкции более отвечает расположению древесных волокон в оригинале и его художественным контурам.

Наличие у рассмотренных инструментов игрового окна предполагает их вертикальное, подобно щипковым лирам, положение при игре. Но обосновать способы игры на них невозможно без изучения другой разновидности крыловидных гуслей.

Гусли без игрового окна в новгородской археологии прослеживаются в слоях ХIV - XV вв. Но знали о таковых на Руси уже в XII в., о чем свидетельствуют их изображения на створках обручей из Киевского (рис. 1, 15) и Старорязанского кладов (1, 16). Образцов гуслей с иным числом струн, кроме пяти, пока что не выявлено. Корпусы долбились из хвойных древесных пород. Им свойственны полочки со вставными "утицами" струнодержателя (рис. 1, 11, 12). Восстановлено двое таких гуслей.

Большие из них, длинной 53 или 56 см, изъятые из слоя 1370-х гг., кроме предполагаемого завитка в верхней их части, особых украшений не имели (рис. 1, 5).

Меньшие, длинной до 37 см, попали в культурный слой на рубеже XIV - XV вв. Они украшены резьбой; примечательна свастика, в вариациях доведенная до образа священной лозы (рис. 1, 6).

Наконец, частичная реконструкция гуслей конца XIV в. показывает, что в их окрылке, также как и в предыдущих двух инструментах, могло разместиться пять шпеньков (рис. 1, 7).

На гуслях , не имевших игрового окна, музицировали, держа их в горизонтальном положении. Расположив левую руку на струнах, а правой бряцая по ним, играли скоморохи, запечатленные на створках известных обручей из Киевского и Старорязанского кладов XII - XII вв. То же, но с подробностями, подтверждают и материалы музыкальных этнографических экспедиций в некоторые из бывших окраин Новгородского государства. По постановке левой руки узнается тот или иной из основных двух способов игры. Первый способ: три пальца левой руки, располагаясь между струн и одновременно перемещаясь в плоскости полочки вверх-вниз, по мере надобности глушат то минорное, то мажорное трезвучия. При втором способе те же три пальца левой руки, располагаясь поверх струн, выполняют не только роль глушителей, но и могут извлекать отдельные звуки. Оба эти способа игры применимы к гуслям с игровым окном с той лишь разницей, что пальцы левой руки касались струн с тыльной стороны инструмента.

Струны крыловидных гуслей традиционно настраивались в диатоническом порядке. Таким же был строй и гуслей шлемовидных.

Шлемовидные гусли имели не менее десяти струн. Струны располагались параллельно и крепились одним концом к шпенькам, а другим - к изогнутому и приклееному к полочке деревянному струнодержателю. Раннее их изображение помещено на листе 39 Хлудовской Псалтири конца XIII в. Родственный им на Западе был псалтерион. Похоже, что оба инструмента возникли на основе общей древней конструктивной идеи.

Из культурного слоя Новгорода происходят: маленькая свинцовая накладка XIII - XV вв., на ней изображены шлемовидные гусли с вогнутым основанием (рис. 1, 14), изразец XV века, на котором показаны подобные гусли, но уже с прямым основанием (рис. 1, 13); наконец обломок дубовой полочки гуслей данного типа, датируемый концом XIV в. (рис. 1, 8). На обломке сверху сохранились следы приклейки струнодержателя, а снизу следы приклейки его самого к корпусу гуслей, что и позволяет обобщенно представить эти гусли с вогнутым основанием.

Гудок. Струнный смычковый безгрифовый музыкальный инструмент. Его грушеобразные контуры включают в себя головку с тремя шпеньками, короткую шейку и долбленую полость или сосуд, который сверху накрывался полочкой. Посредине полочки имелось два полукруглых выреза, в районе которых устанавливалась способная перемещаться кобылка (подставка). Через ее верхнюю грань от струнодержателя к шпенькам тянулись три кишечных струны. Кобылка, передавая вибрацию струн корпуса гудка, механически влияла на резонансный процесс, чего нет в гуслях. Звук на гудке извлекается изогнутым погудальцем (смычком), прядь его конских волос натиралась смолой конских деревьев.

Предполагается, что упоминаемые в письменных источниках названия "смык" в XI - XVI вв. и "гудок" в XVII в. и позднее относились к конструктивно одному бытовавшему на Руси смычковому музыкальному инструменту. В устной народной поэтической традиции почти не упоминается о смыке, и, напротив, популярен гудок. Этимологически ближайшим к гудку является болгарский смычковый инструмент - гъдулка. В изображениях XVII - XIX вв. гудок конструктивно подобен и болгарской гъдулке и одновременно новгородским археологическим образцам смычковых инструментов. Вот почему за последними в науке утвердилось название гудок.

На Западе родственным гудку был смычковый музыкальный инструмент - фидула (лат.), фидель (нем.).

Сложная относительно гуслей конструкция гудка предполагает его исторически более позднее и географически иное происхождение. Это подтверждается хотя бы тем, что Античная Греция, через которую в Европу проникали струнные щипковые, не знала смычковых. Название частей европейских смычковых - головка, шейка, кобылка или седло - как принято считать, указывают на их связь с центральноазиатским культом лошади. В подлинной мифологической грандиозности предстает образ гудка в знаменитой былине "Вавило и скоморохи". Силой волшебства святых скоморохов Кузьмы и Демьяна вожжи превращаются в "шелковые струнки", а кнут - в "погудальце" для того, чтобы "заиграл Вавило во гудочек". При этом неупомянутый в былине конь, от головы которого вдоль шеи тянутся вожжи-струны, и есть корпус сакрального гудочка.

В Новгороде собраны археологические свидетельства о 17 гудках. Большинство из них делалось из хвойной, с преобладанием еловой, древесины. В дух использовался клен.

Гудочек из слоя первой половины XIV в. сохранился полнее других (рис. 2, 5). Его долбленый из ели корпус соединялся с полочкой при помощи клея, об этом свидетельствуют насечки, нанесенные ножом по кромке корытца. В центре полочки прорезаны два сегментовидных голосника, в верхней ее части - узор, знак из шести отверстий, еще одно отверстие пониже голосников, по-видимому, намечает место для кобылки. Утрачены струны, три шпенька и весь комплекс струнодержателя с кобылкой.

При неизменном конструктивном назначении струнодержателя его форма, материалы и способ крепления были различны. В рассмотренном выше гудочке использовалось сквозное отверстие, в котором закреплялась кожаная или жильная петля; к ней привязывались струны. В другом случае струны могли крепиться к металлическому гвоздю, как в гудочке, строившемся неумелыми руками отрока (рис. 2, 4). В третьем случае петля обхватывала выступ, образованный или полочкой, как в реконструированном гудке XII в. (рис. 2, 2), или корпусом, как это было у гудка XI в. - древнейшего из новгородских (рис. 2, 1).

Головка гудка могла украшаться резным орнаментом (рис. 2, 2). Иногда в головке, помимо трех шпеньковых отверстий, сверлилось четвертое, в него вдевался шнурочек для подвешивания (рис. 2, 3).

О стадиях строительства гудка дают представление две заготовки из слоев XIV - XV вв. В одной из них, обгоревшей при пожаре, сосуд остался невыдолбленным (рис. 2, 6).

Археологических образцов погудальца пока что не выявлено. Его реконструкция осуществлена по изобразительным и этнографическим материалам.

Теперь в двух словах об основном реконструкторском методе. После извлечения обломка музыкального инструмента из влажного культурного слоя необходимо сразу же изготовить его копию. Из бруса современной размоченной и соответствующей подлиннику породы древесины изготовляется его копия вместе с научно обоснованным вариантом реконструктивного дополнения. Далее копия тонируется под цвет археологического образца, а дополненные части остаются светлыми. В отличие от подлинника такая копия, высыхая, дает естественную усадку, вследствие чего без особых математических расчетов сами собой определяются размеры древнего музыкального инструмента в его здоровом сухом состоянии.

Таковы краткие сведения о древнем новгородском музыкальном инструментарии, богатейшее собрание которого вместе с реконструкторским опытом давно уже способствует решению проблем музыкальной археологии в других местностях. Вот почему одна из археологических находок IX -XIVвв. в Хедебю была определена как заготовка фиделя, то есть инструмента, идентичного гудку, а гданьская находка гэншьле, то есть гуслей XIIIв., доказательно реконструирована как щипковый музыкальный инструмент. Точно так же по сравнительно небольшому обломку удалось реконструировать и псковский гудок XIII в., принадлежавший, вероятнее всего, профессиональному музыканту - скомороху.

Все это, обнажая подчас неизвестные стороны европейской музыкальной культуры, не может не влиять и на понимание некоторых общеисторических процессов в средневековой Европе.

Примечания:

1. Б.А. Колчин. Коллекция музыкальных инструментов древнего Новгорода // Памятники культуры. Новые открытия / Ежегодник. 1978. Л., 1979. с. 174 - 187.
2. В. И. Поветкин. О происхождении гуслей с игровым окном // История и культура древнерусского города. М., 1989. С116 - 127.
3. Гуди гораздо. Народные музыкальные инструменты Псковской области. Сост. А. М. Мехнецов. Компл. из 2-х пластинок. С 20 26011 002, С 20 26013 007. Л., Мелодия, 1987; Материалы фольклорных экспедиций Новгородского центра музыкальных древностей 1990 - 1991 гг.
4. В. Л. Янин, А. А, Зализняк. Новгородские грамоты на бересте из раскопок 1977 - 1983 годов. М., 1986. С. 68 - 70.
5. К. А. Вертков. Русские народные музыкальные инструменты. Л.,1975. С. 260.
6. См. напр.: К. А. Вертков. Указ. соч. Иллюстрации: гусли крыловидные.
7. В. И. Поветкин. Самая первая музыка // В начале было слово. Сост. В. Слипенчук. Л., 1990. С 184.

Источник журнал "Русская земля"

[Ингигерда]

Фотографии гуслей взяты на сайте "Человек без границ"
там же статья – интервью с Владимиром Ивановичем Поветкиным – «На каких гуслях играл Садко?»

[Snowelf]

Может, будет интересна эта коллекция музыкальных инструментов с моего сайта? Там есть в том числе и народные инструменты с разных концов света. Страница далеко не закончена, осталось еще столько же запостить.

Звучалки из коллекции Александра Яковлева

[Ингигерда]

Страница сайта с несколькими статьями В.И. Поветкина на «гусельную» тему.
http://www.bibliotek...etkin/index.htm

[Tanasquel]

Исторические песни русского народа
середины XIX в.

[Ингигерда]

Играет Владимир Иванович Поветкин. Поёт. как понимаю, хор им созданного Центра музыкальных древностей.
Жаль, Поветкина уже год нет.

[Ингигерда]

Поветкин о гуслях.

[Ингигерда]

Поветкин играет на одно- двух- и трёхструнном гудке.