6 ответов в этой теме

[eugene-march]

Казаки Кубани, Дона, Терека, Урала, Забайкалья известны всем. О них написано множество книг, частично сохранилась их культура, традиции, живы их потомки. А жили ли казаки на Смоленской земле? Уверен, что большинство скажет нет. И будут не правы!
Смоленское казачество имеет глубокую историю. По письменным источникам смоленские казаки упоминаются одними из первых в русских землях. Пересказываю документ, в котором идет речь о них.

Сборник Русского исторического общества. Т. 35. Памятники дипломатических сношений Древней России с державами иностранными. СПб., 1892. С. 563.

11 июля 1520 года смоленский воевода и наместник Иван Васильевич Шуйский получил послание из-за границы от наместника Орши князя Федора Ивановича Жеславского о том, что в Москву от короля польско-литовского государства Сигизмунда выехало посольство. На время переговоров польско-литовские власти предлагали установить добрососедские отношения и не совершать нападения друг на друга. Казакам, жившим вблизи смоленского рубежа, было велено не ходить в пределы Московского государства, «шкоды и зацепки не чинити». Оршанский воевода упрекает, что в ответ «с Петра святого на субботу, некоторые казаки смоленскии, подшод к Орши злодеем обычаем, в ночи, взяли два мерина слуг моих, и гонилиси за ними горячим следом до святого Климентиа (имеется в виду монастырь св. Климентия вблизи Смоленска)». Князь Жеславский просил «тех лихих людей доискать» и покарать, а меринов вернуть.

Таким образом, уже в начале XVI века казаки жили на Смоленской земле. В XVII веке казаки на Смоленщине превратились в полноценное служилое сословие. Казаки служили и по Смоленску, и по Вязьме, и по Дорогобужу. Они так и назывались: смоленские казаки, дорогобужские казаки, вяземские казаки… О каждой из групп городовых казаков Смоленщины нужно рассказывать отдельно. Уже есть достаточно подробные исследования по истории вяземских и дорогобужских казаков. Они будут размещены далее.
Нужно еще добавить, что история казаков Смоленщины завершилась в конце XVII века, когда сословие городовых казаков было постепенно преобразовано, казаков перевели в рейтары и драгуны.
С 1990-х годов на Смоленской земле происходит возрождение казачества, казачьи станицы есть в Смоленске, Вязьме, Ярцеве, других районах.

[eugene-march]

Шорин Ю.Н. Вяземские казаки: страницы истории // Вязьма. Страницы истории. Сборник материалов краеведческих конференций 2001-2004 гг. Смоленск, 2005. С. 128-151.

ВЯЗЕМСКИЕ КАЗАКИ: СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ

Казаки в истории России

История казачества полна тайн, преданий и мифов. Историки до сих пор не могут прийти к единому мнению, кто такие казаки и откуда они появились. Существуют определения казаков и как особого воинского сословия, и как отдельного этноса. Современная историческая наука определяет казачество как этносоциальную и историческую общность.

По мнению историков, казачество «возникло в XIV веке в результате особых условий на степных незаселенных просторах между Московской Русью, Великим княжеством Литовским, Польшей и татарскими ханствами». Слово «казак» впервые упомянуто в русской летописи под 1444 г. Означало оно бездомных и вольных воинов, поступивших на службу с выполнением военных обязательств. Большинство специалистов сходится во мнении, что термин «казак», скорее всего, тюркского происхождения. Один из возможных его переводов означает «свободный, независимый человек, искатель приключений, бродяга».

В формировании казачества участвовали представители самых разных народностей, но доминировал славянский элемент. С этнографической точки зрения первые казаки разделялись на украинских и русских. Русское казачество начинает складываться в первой половине XVI века. Первая община русских вольных казаков возникла на Дону, а затем на реках Яик (Урал), Терек и Волга. Украинское вольное казачество, по-видимому, появилось несколько раньше в верховьях Южного Буга и на левом берегу Днепра. На Украине вольное казачество было представлено Запорожской Сечью, существовавшей до 1775 г. В XVI–XVII веках украинских казаков называли в России черкасами — по названию украинского городка Черкассы.

Казачьи отряды (станицы) пополнялись за счет беглых холопов и крестьян, а также за счет представителей других сословий, уходивших в южные степи в поисках воли и более счастливой доли. Представление о необязательном характере службы в период складывания и развития казачества, запечатленное в терминах «вольный казак», «вольное казачество», сыграло огромную роль в формировании казачества как сословия и его социальной психологии. Понятия «казак» и «воля» стали синонимами на века. Даже в более поздний период, после полного перехода казачества на государственную службу, казаки старались свято хранить сам дух вольности. Также сохранялись и определенные элементы казачьего самоуправления.

Уже со второй половины XVI века царское правительство стало нанимать большие отряды «вольных» казаков на время военных кампаний. Подобная служба носила для казаков временный характер. Получив жалованье после похода, большинство казаков возвращалось в свои степные поселения.

Украинское служивое казачество было представлено «реестровыми» казаками, получавшими жалованье за службу Речи Посполитой. Русские служивые казаки были городовыми, полковыми и сторожевыми. Они использовались для защиты засечных черт и городов. Казаки приравнивались к «служивым людям по прибору» (стрельцам, пушкарям), но, в отличие от них, имели станичную организацию и выборную систему военного управления и в таком виде просуществовали до начала XVIII века. Служивые казаки делились на поместных и беспоместных (верстанных и неверстанных), то есть служивших за поместья или за денежное и кормовое жалованье.

Необходимо понимать, что в разные исторические периоды условия жизни казачества и его роль в российской истории были различными. Например, донские и кубанские казаки Отечественной войны 1812 г. сильно отличаются от казаков Смутного времени.

[eugene-march]

Формирование казачества в центральной России

С началом Смутного времени — этой первой в истории России гражданской войны — страну захватила казачья стихия. В 1606–1612 гг. происходил процесс формирования «вольного» казачества на основной территории России. Он был неизбежен в условиях ослабления государственной власти, нарушения устоев сословного общества, глубокого экономического кризиса, поразившего страну. Тысячи холопов, крестьян, посадских людей и даже детей боярских (низшая категория дворянства) переходили в казачество, где они видели реализацию своей мечты о «воле» и обеспеченной жизни, где надеялись обрести свободу от притеснений государства и помещиков. При этом необходимо сказать, что в период Смуты казаки воевали как против московского правительства, так и на его стороне, причем это были одни и те же люди, но в разные периоды гражданского противостояния.

Мощное антиправительственное выступление казачества в начале Смуты историки объясняют политикой правительства царя Бориса Годунова. В начале XVII века в условиях сложной внутренней и международной обстановки московское правительство, по всей видимости, приняло жесткие меры по ограничению казачьей вольности. Казакам запрещалось вести торговлю в пограничных русских городах и даже там появляться. Это был большой удар по казачеству, так как казаки в то время не занимались хлебопашеством и всецело зависели от подвоза продовольствия из России. Неудивительно, что казачество поддержало поход на Москву «истинного» царя Дмитрия, выступив против «ложного» царя Бориса. В победе Самозванца казаки видели гарантии почетного положения казачества в русском обществе. Отсюда такое активное участие казачества в движениях различных самозванцев, выступавших под именем царевича (затем царя) Дмитрия Ивановича.

Уже в ходе подготовки своего авантюрного похода на Москву в 1603 г. Лжедмитрий I обратился за помощью к донским казакам, обещая им «волю». Донцы тотчас же послали к «воскресшему» царевичу атаманов Андрея Карелу и Михаила Межакова. В дальнейшем русские и украинские казаки оказали большую поддержку самозванцу, а отряд Карелы надолго сковал основные правительственные силы под Кромами. С окончанием похода Лжедмитрия на Москву казаки были щедро награждены и вернулись в места старых поселений. Таким образом, участие казачества в походе самозванца 1604–1605 гг. имело сходство с обычной практикой найма их за вознаграждение на время военных действий. Однако в этот раз, способствуя победе самозванца, казачество отстаивало и собственные интересы.
В конце лета 1606 г. в пределы России вступил с отрядом украинских и донских казаков И.И. Болотников, провозгласивший себя воеводой царя Дмитрия. Болотниковцы в официальных документах назывались обычно «воровскими», «донскими» или «вольными» казаками. С этого момента в орбиту казачества оказались втянуты огромные массы населения. Они уже не имели никакого отношения к центрам традиционного обитания казачества — Дону, Волге — и никогда там не жили. В «вольные» казаки их увлекла стихия общественного движения.

В 1606 г. волна «вольного» казачества достигла Вязьмы. В сентябре казачьи отряды Федьки Берсеня «Вязьму и Можайск смутили». Эта запись официальной разрядной книги означает, что посадские люди этих городов и, вероятно, часть служилых людей перешли на сторону болотниковцев, встав под знамена царя Дмитрия. Можно предположить, что в этот период какая-то часть жителей Вязьмы и уезда была увлечена казачьей стихией и перешла в «вольное» казачество.


Во время массовых антиправительственных движений военная организация «вольных» казаков распространялась на основную часть повстанцев. Холопы и крестьяне, стрельцы и служилые казаки, посадские люди и дети боярские, вступая в казачьи отряды и принося присягу, становились «вольными» казаками и изменяли свой сословный статус. С казачеством были связаны и основные программные требования повстанцев: восстановление на московском престоле «законного» и «доброго» царя, который бы выдал им «полное» жалованье за службу и оградил от произвола «злых» бояр; уничтожение противников «государя» («царя Дмитрия») в верхах русского общества; невыдача бывшим владельцам холопов и крестьян, вступивших в повстанческие отряды; сохранение и расширение вольностей и привилегий повстанцев, объявивших себя «вольными» казаками.

После разгрома Болотникова казачьи отряды примкнули уже к Лжедмитрию II. 25 августа 1608 г. в Вязьму вступил отряд Яна Петра Сапеги, прибывший из Польши на помощь Лжедмитрию II. Именно здесь Сапега получил грамоту о принятии его на службу Лжедмитрием II.

Основное войско Лжедмитрия II осаждало Москву, а в его тылу, в Вязьме, расположился отряд запорожских черкас во главе с полковником (в некоторых источниках — ротмистром) Чижом. Из расспросных речей языков стало известно, что в сентября 1608 г. в Вязьме с Чижом было «литвы и воров и вязьмич и запорожских черкас» 450 человек. Город стал опорным пунктом мятежников. Лишь 3 июня 1609 г. воеводы, верные московскому правительству царя Василия Шуйского, взяли Вязьму, выбив оттуда польско-литовские отряды и казаков.

В 1613 г. «литовские люди» и черкасы занимали Вязьму и Дорогобуж, а затем покинули их под угрозой наступления войск, под командованием воевод кн. Дмитрия Мамстрюковича Черкасского и Михаила Матвеевича Бутурлина.
Запорожские казаки в этот период целыми станицами переходили то на сторону польских войск, то московских. К примеру, в июне 1613 г. в дорогобужских волостях стояли казаки Наливайко, численностью до 700 человек. Наливайко одно время не поладил с польским наместником Вязьмы и отбил у него 200 своих казаков, которые были под арестом.
Успешно начавшееся наступление правительственных войск в 1613 г. привело к установлению осады Смоленска, в крепости которого засели поляки. В осаде города активное участие принимали казаки, принятые на государеву службу. Первоначально под Смоленск было направлено более 7000 казаков, в том числе 2250 бывших казаков И.М. Заруцкого, еще совсем недавно сражавшихся с государевыми воеводами, но оставивших своего атамана под Воронежем и перешедших на сторону московского правительства. Осада Смоленска затянулась. К началу 1615 г. численность казаков под Смоленском сократилась до 2500 человек: казаки гибли в боях, умирали от голода и болезней, некоторые бежали на Дон.

В 1616–1617 гг. отряды конных казаков были на царской службе и под Вязьмой. Условия государевой службы были крайне тяжелы. Правительство не могло выдать казакам жалованья за недостатком средств. А иных доходов казаки не имели. В результате этого в первой половине 1617 г. многие казачьи станицы оставили царскую службу и ушли за Угру, образовав, таким образом, своеобразное «заугорское войско» (в нем было 14 атаманов, из них 5 без станиц, 14 войсковых и станичных есаулов и 1940 рядовых казаков). Возглавлял его атаман Иван Орефьев. Во взятых под контроль и, вероятно, менее разоренных землях казаки занимались самообеспечением, фактически грабя местное население. Царское правительство всячески старалось вернуть казаков на службу, обещая им жалованье деньгами и приставством (отдачей отдельных территорий страны в кормление). Воеводам Н.Г. Гагарину и Я.А. Дашкову удалось к августу 1617 г. вернуть казаков в Вязьму.

Тем временем русская армия безуспешно пыталась выбить из Смоленской крепости поляков. В сентябре сейм Речи Посполитой дал согласие на поход в Россию королевича Владислава, претендовавшего на московский престол. В начале октября отряды королевича Владислава двинулись к Дорогобужу и Вязьме. В Дорогобуже посадские люди и казаки «государю изменили, город Дорогобуж сдали королевичу». В городе было более 600 казаков. К войску Владислава присоединились и казаки атамана Дмитрия Конюхова (200 человек), составлявшие гарнизон Долгомосского острога, расположенного на дороге из Смоленска в Ельню.

В Вязьме казаки, узнав о падении Дорогобужа, не приняли приглашение Владислава перейти к нему на службу, но покинули город и ушли за Угру. Стрельцы и посадские люди также оставили город, и 18 октября 1617 г. Владислав беспрепятственно его занял. В Вязьме он и зазимовал.

Русские казаки из войска Владислава активно участвовали в военных действиях и несли сторожевую службу. Однако вскоре многие казаки, перешедшие к Владиславу, перестали связывать с ним надежды на изменение своего положения к лучшему. В феврале 1618 г. атаман Дмитрий Конюхов, который стоял в Федоровском монастыре под Вязьмой, вернулся со своим отрядом на царскую службу.

5 июня 1618 г. польское войско выступило из Вязьмы и осадило Можайск. Длительные кровопролитные бои завершились отходом большей части царских войск, и 6 сентября армия королевича Владислава двинулась на Москву. Столица стала готовиться к осаде. Однако сил для взятия города у поляков уже было недостаточно, и 1 декабря 1618 г. в деревне Деулино ценой больших территориальных уступок со стороны московского правительства было подписано перемирие с Речью Посполитой на 14 лет и 6 месяцев. По нему Вязьма стала пограничным городом, так как Смоленск и Дорогобуж отошли к полякам.

[eugene-march]

Образование корпорации вяземских казаков

Смута привела к значительному сокращению служилых людей. Многие из них за годы усобицы и иностранной интервенции погибли в ходе многочисленных сражений, а также умерли от лишений и болезней. После Деулинского перемирия западная граница Русского государства изменилась, и по существу пограничными городами стали Вязьма, Можайск, Зубцов, Козельск, Мещовск и другие. Во всех них требовалось создать пограничные гарнизоны. Российское правительство осознавало неизбежность возобновления войны с Речью Посполитой, поэтому укрепление границы было мерой жизненно необходимой.
Одним из источников пополнения поредевшей массы служилых людей и стало вольное казачество. К тому же, в казачестве правительство все еще видело угрозу государственной власти и переводом казаков из категории «вольных» в служилые пыталось обуздать неподконтрольную казацкую стихию.
«Вольные» казаки, принимавшие участие в гражданской войне и борьбе с иностранной интервенцией, не смогли сохранить свою сословную организацию. Правительству Михаила Романова удалось расчленить и уничтожить «вольное» казачество на основной территории государства, найдя ему место в существующей феодальной структуре русского общества. В ходе ряда «разборов» тысячи казаков были возвращены прежним владельцам. Тысячи других погибли в боях с интервентами и правительственными войсками. Наконец, многие, не видя перспектив в продолжении казацкой службы в пределах Русского государства, бежали на Дон, добровольно уходили в холопы к богатым столичным феодалам, становились монастырскими служками или создавали разбойничьи отряды.
Лишь части «вольных» казаков в результате упорной борьбы удалось войти в различные группы государевых служилых людей. Их расселение (и распыление) по городам, переход на положение верстанных, поместных казаков и приборных людей способствовали, в конечном счете, укреплению государства именно в той форме, для которой «вольное» казачество представляло столь грозную опасность.
После избрания Михаила Романова на царствование в 1613 г. начинаются первые мероприятия по переводу части «вольных» казаков на положение служилых людей «по прибору», имеющих постоянное место жительство. Испомещения казаков происходили в основном на севере страны.
В 1619 г. правительство приступило к созданию новых корпораций служилых казаков, черпая для них кадры из обширного резервуара «вольного» казачества. Вскоре после Деулинского перемирия видный деятель сначала Первого, а затем Второго ополчения боярин В.П. Морозов и судья Казачьего приказа окольничий Г.К. Волконский «с товарыщи» провели в Москве крупное верстание казаков, в результате которого они получали поместья в качестве государевого жалованья за службу. Одновременно верстания казаков проходили в некоторых других городах. На этот раз подавляющее большинство верстанных казаков было поселено на юге, западе и востоке страны на дворцовых землях и землях, отписанных у столичных дворян в «украинных городах» по указу 1619 г.
Уже весной 1619 г. было установлено твердое соотношение между величиной поместных окладов казаков и реальными дачами, которое, за некоторыми исключениями, соблюдалось писцами и отдельщиками в большинстве уездов. В его основе лежал особый указ: в апреле 1619 г. поместья в Рязанском уезде отделялись казакам «в их оклады по статьям, по колику которой статье велено дати чети». Сохранившиеся материалы об испомещении казаков позволяют реконструировать нормы этого указа: на каждые 100 четвертей оклада казакам давалось 18 четвертей реальной земли. Количество крестьянских дворов не было определено столь строго. В Рязанском уезде всем казакам независимо от окладов досталось не более одного двора.
Вяземские отказные книги не дают полного представления, как и когда происходило наделение землей казаков в уезде. Известно, что до 30 октября 1621 г. значительное число поместий было роздано казакам дьячком Ильей Копырей и Неврюем Коробовским. По-видимому, именно эти поместья получили в мае 1619 г. в селе Горки и в Чесовской волости есаул Михаил Вешняков и 35 рядовых казаков. Пушкарем Иваном Коптевым 17 и 19 сентября 1619 г. были отделены бывшие поместья вяземских дворян двум рядовым казакам, причем по более щедрой норме, чем их товарищам в Кашире и Рязани: по 32 четверти земли на 100 четвертей оклада.
В 1621 г. у большинства казаков в Вяземском уезде поместья были отписаны и возвращены прежним владельцам, но еще и в 1622 г. в Разрядах упоминаются 13 вяземских поместных казаков. Верстанным казакам жаловались поместья в Вяземском уезде и позднее: 15 ноября 1625 г. атаман Влас Микитин при окладе 300 четвертей получил 40 четвертей земли с 5 крестьянскими дворами.
Небольшое количество поместных казаков сохранилось в Вяземском уезде и в более поздние времена. Однако самой крупной казачьей корпорацией в Вяземском уезде оказались неверстанные казаки, т.е. безземельные.
Вяземские дворяне после кровавых событий Смуты сдавали свои разоренные поместья и получали от государя взамен владения в Рязанском, Вологодском и некоторых других уездах. Освободившимися землями вяземских дворян государев стройщик М.Ф. Стрешнев 26 декабря 1619 г. наделил 404 «можайских» и «ярославских» казаков станиц атаманов Власа Микитина, Моисея Иванова, Григория Скозлихи и Семена Резина. Из них М. Иванов и С. Резин упоминаются в источниках как атаманы еще до 1619 г., причем Иванов к 1619 г. был уже поверстан поместным окладом и в 1631 г. просил освободить его от должности станичного атамана, с тем чтобы он, как и другие вяземские верстанные казаки, мог служить «с детьми боярскими». Верстанным атаманом, как уже говорилось, был и В. Микитин, добившийся в 1625 г. получения индивидуального поместья. Сохранились любопытные свидетельства о его происхождении. Влас Микитин приходился родным племянником крестьянину смоленского помещика М. Неелова Т. Григорьеву. Таким образом, казачий атаман Микитин был родом из крестьян Смоленского уезда.
В 1620/21 г. вяземские казаки подали челобитную, обвиняя М.Ф. Стрешнева в том, что он не выполнил поручения и не обеспечил их поместьями. В ноябре 1621 г. в Вязьму был направлен новый стройщик — Л.3. Скобельцын. К этому времени число вяземских казаков уменьшилось до 350. Скобельцын отвел казакам дворцовые земли, но «в дальних местах в разных станах», пашни казакам досталось 509 четвертей, а крестьян — 85 человек. Сдача земли в аренду и оброк с крестьян давали им 72 руб. 26 алтын в год (по подсчетам Ю.А. Тихонова, средняя величина платежей с одного крестьянского двора в имениях оброчного типа составляла в 1620-е годы около рубля). Как и их товарищи в Можайске, вяземские казаки требовали наделения их «живущими» землями «близко от города» или перевода на месячный «корм».
Следующий писец, И. Зубатый, в апреле 1624 г. произвел дозор владений вяземских казаков и подтвердил, что они расположены далеко от города. Некоторых пустошей, отведенных казакам, он вообще не нашел, другие, по его словам, «отошли за рубеж». Вскоре после возвращения в Москву И. Зубатый умер, и проверить результаты дозора было поручено князю И.Ф. Волконскому, который подсчитал, что пригодных для земледелия земель у казаков всего 791 четверть с осьминою и с четвериком, «а к тому надобно им в додачу против тех пустошей, которые от их усадищ далече и поросли лесом и которых в сыску нет, 7088 чети с полуосьминою и с четвериком». Рядом с городом писец свободных земель не нашел. Оставались, правда, дворцовые земли, но 26 февраля 1627 г. был принят указ, запрещавший их дальнейшую раздачу.
В 1628 г. 330 вяземских казаков всех станиц подали челобитную о замене им «белой» земли месячным «кормом», так как обрабатывать ее они не имеют возможности и «кормятся» только «наймом и работаю». В июле того же года правительство удовлетворило эту просьбу, и казацкие поместья перешли в фонд дворцовых земель. После этого у казаков осталось всего 26,5 десятины земли в самой Вязьме, на которой находились их дворы и огороды.
Количество вяземских казаков в этот сложный период их существования сильно колебалось. По росписи 1628 г. в Вяземском гарнизоне числилось «беломестных атаманов и казаков» 317 человек. Таким образом, мы видим, что неверстанных казаков возглавляли казаки поместные, т.е. землевладельцы. Количество же казаков, по сравнению с подписавшими челобитную в том же году, уменьшилось. К 1629 г. в Вязьме значилось 306 неверстанных казаков.
Казаки составляли значительную часть Вяземского гарнизона. По росписи 1628 г. помимо 317 казаков в нем насчитывалось: дворян и детей боярских — 248 ярославцев и 62 вязьмича; голова стрелецкий, 3 сотника и 390 стрельцов; пушкарей, воротников и кузнецов — 25 человек; посадских людей с пищалями, бердышами, копьями, рогатинами — 279 человек. Всего в гарнизоне насчитывалось ратных людей 1046 человек, а вместе с посадскими людьми, составлявшими городское ополчение, — 1335 человек. Таким образом, примерно треть ратных людей Вязьмы были казаками.
Всего, начиная с 1619 г., в русских городах получили земли или дворы более 2000 неверстанных казаков, не считая украинских казаков П. Сагайдачного. Большая их часть была направлена как раз на укрепление западной границы. Характер службы новых, теперь уже служилых казаков не имел никаких отличий от обычной службы приборных людей: «А по государеву указу во всех городех казаком, которые посланы на белые земли, велено служить с прежними с стрельцы и с козаки городовая караульная служба». Вяземские казаки писали в 1628 г., что их «в посылки и в острожки... и за беглыми за всякими людьми по дорогам и по стежкам посылают, и на заставе стоим, и на городе, и по острогу караулы караулим».
Главное отличие «новых» казаков от подавляющего большинства других служилых людей по прибору заключалось в том, что, даже находясь на городовой службе, они сохраняли станичную организацию и право свободного выбора атаманов и есаулов — слабую тень прежних вольностей. Однако выбор атаманов и есаулов теперь подлежал утверждению правительством.
Для полноты картины остается проследить судьбу казаков, ушедших из России с королевичем Владиславом в начале 1619 г. Часть из них получила земли в Смоленском воеводстве, переданном в управление Владиславу. Правда, служили в них не только бывшие «вольные» русские, но и украинские казаки. Во главе каждой хоругви стоял ротмистр. В период военных действий казакам выплачивалось жалованье, а остальное время они служили с земли, причем на каждого всадника полагалось четыре волока земли (один волок равнялся 21,36 га, или приблизительно 40 четвертям); казакам предоставлялось также право владеть крестьянами.
В Дорогобужском уезде на Вяземском рубеже были размещены казаки, которые несли службу польской короне за земельный надел или с «грунта», как писалось в польских документах. Отсюда происходит их название — «грунтовые казаки».
В 1625 г. польский король пожаловал землею казачью хоругвь Дорогобужского замка. Земля была выделена в пустошах по рекам Костря и Осьма. В хоругви было около 100 коней (в привилее ровно сто), на казака полагалось по 1–2 коня, на коня давали 4 волоки земли. Хоругвь осела деревнями на пожалованных землях. Землею владели сообща, деревнями.
В том же 1625 г. в Дорогобужском уезде, но ближе к вяземской границе, у Семлева (в районе деревень Высокое, Рыбки, Коледино, Станище, Красная), получила землю и казацко-татарская хоругвь, но уже на сто коней по 5 волок. В хоругви были служилые литовские татары. Казацкая и татарская хоругви обороняли Дорогобужский замок, прикрывали границу, обживали запустевшие приграничные территории.

[eugene-march]

Смоленская война

Вяземские казаки приняли участие в двух великих войнах XVII века, которые Россия вела с Речью Посполитой за возвращение западнорусских земель. Первой колоссальной военной кампанией стала Смоленская война 1632–1634 гг. Эта ныне забытая война была грандиозной по организации, по размаху задействованных военных сил и материальных ресурсов. Она привела к первой масштабной попытке реформирования русской армии по западноевропейскому образцу. Специально для этой войны за рубежом были наняты солдаты «немецких» полков и были сформированы русские полки иноземного строя. Целью войны было возвращение утерянных в годы Смуты западнорусских земель. Главный удар русских войск был направлен на Смоленск. Дорога от Вязьмы до Смоленска стала главной транспортной артерией и ареной ожесточенных сражений. Вяземские казаки оказались в центре военных событий, став прямыми участниками кровавых битв с войсками Речи Посполитой.
По Розряду 140-го (1631–32 гг.) г. к началу войны в Вязьме было 178 конных казаков и 128 пеших, всего 306 человек. Кроме того, в военный гарнизон города входили 209 дворян и детей боярских из Можайска и Романова, которые несли службу в две перемены по 4 месяца, 495 московских стрельцов, 375 вяземских стрельцов, 18 пушкарей, 5 воротников, 2 кузнеца и 251 человек посадских людей с пищалями, копьями, бердышами и рогатинами. Всего 1557 человек. Воеводами в Вязьме в период Смоленской войны были Мирон Андреевич Вельяминов и Федор Иванович Чемоданов, делопроизводство осуществлял дьяк Петр Копнин.
Мирон Вельяминов происходил из знатного старомосковского боярского рода. В эпоху Смуты он, несмотря на свою молодость, проявил себя как талантливый полководец и один из руководителей Первого ополчения. В 1613 г., будучи рязанским воеводой, он прославился тем, что, по мнению современников, нанес решающее поражение казацкому войску И.М. Заруцкого, стремившегося возвести на престол сына Лжедмитрия II и Марины Мнишек.
Поход на Смоленск начался 9 августа 1632 г., когда царь Михаил Федорович своим указом предписал боярину и воеводе Михаилу Борисовичу Шеину и окольничему и воеводе Артемию Васильевичу Измайлову «идти на свою Государеву службу и земскую под Смоленск против польского королевича Владислава и польских и литовских людей». Однако в ожидании денежной казны и не прибывших на службу ратных людей Шеин простоял в Можайске целый месяц, с 10 августа по 10 сентября 1632 г. Благоприятное летнее время было упущено. Наступила осень с дождями и грязью, что значительно затрудняло продвижение войск. Но отложить поход было невозможно, и 10 сентября армия Шеина двинулась из Можайска к Вязьме. Всего в трех армиях, выступивших в Смоленский поход, по наряду числилось 32 с лишним тысячи человек, при этом в главной армии Шеина и Измайлова было сосредоточено свыше 26 тысяч человек.
Продвижение армии Шеина к Смоленску было очень тяжелым и медленным. В дороге были «грязи великие», и лошади не могли везти пушки и пушечные запасы. Катастрофически не хватало продовольствия и кормов для лошадей. От голода начались побеги ратных людей. Армия Шеина достигла Вязьмы 26 сентября и пробыла здесь до 2 октября. Далее Шеин двинулся к Дорогобужу. Впереди основных войск он послал «голов с сотнями» для того, чтобы блокировать город. После подхода к Дорогобужу двух солдатских полков Александра Лесли, видя всю безнадежность своего положения, дорогобужский гарнизон во главе с капитаном Ульфом 18 октября сдал город.
Прибыв в Дорогобуж, войско Шеина задержалось здесь более чем на месяц. Это объясняется опять же острой нехваткой продовольствия и слухами об уничтожении поляками хлебных запасов и сена вокруг Смоленска на 50 и 60 верст. Кроме того, с Шеиным была только легкая артиллерия, которая не могла пробить мощные стены Смоленской крепости. Не было и «деловцов» (подсобных рабочих), без которых длительная осада, тем более в зимнее время, была невозможна. Недостаток продовольствия приводил к массовым побегам ратных людей, болезням и потере боеспособности армии.
25 ноября Шеин выступил из Дорогобужа и в начале декабря подошел к Смоленску. Столь медленное движение армии Шеина позволило противнику несколько усилить слабый гарнизон в Смоленске. Поляки преодолели бескоролевье с избранием на престол Владислава IV и смогли приступить к ответным мерам. Заметно поостыло стремление части жителей Смоленска вернуться в царское подданство. Началась длительная осада Смоленской крепости, которая, несмотря на все усилия, так и не приносила успеха.
Вяземские казаки несли городовую, т.е. гарнизонную, службу и непосредственно в Смоленской осаде, которую вели полевые войска, не участвовали. Так как в освобожденном от поляков Дорогобуже своего гарнизона не было, то вяземские казаки были отправлены туда на службу. По государеву указу 150 казаков должны были служить два месяца в Дорогобужской крепости, а затем, по прошествии этого срока, другие 150 должны были их менять. Таким образом, примерно половина вяземских казаков должна была постоянно находиться в Дорогобуже, а другая половина — в Вязьме. Кроме вяземских казаков, в Дорогобужский гарнизон входили дворяне и дети боярские из Можайска и Романова, московские стрельцы и некоторые другие категории ратных людей.
За месяцы осады Смоленска армией Шеина вяземские казаки, оставшиеся в Вяземском гарнизоне, выполняли различные вспомогательные задачи в тылу русских войск. Так, известно, что они неоднократно посылались из Вязьмы «со всякими запасами на продажу в полки Шеина под Смоленск». Здесь нужно пояснить, что продовольствие и фураж для войска собирались с крестьян и посадских людей, а ратные люди должны были приобретать его за свои кормовые деньги. Вяземский казак Васька Ларионов 13 октября 1633 г. доставлял государеву грамоту в Дорогобуж. 100 вяземских казаков с сотником Кузьмою Дешковским были даны воеводой Вельяминовым в прибавку к московским стрельцам для сопровождения государевой казны в Дорогобуж.
Подобную же службу несли и вяземские казаки из Дорогобужского гарнизона. Вот что писали царю Михаилу Федоровичу дорогобужские воеводы Федор Волынский и Сунгур Соковнин: «Да тем же, государь, людям детям боярским можаичем и романовцом и казаком бывают посылки частые за вашею государевою денежною и зелейною казною в провожатых под Смоленск человек по пятдесят и больше, и за языки до Вязьмы в розных посылках человек по двадцать и по тритцать и по пятдесят и больше, и на заставах государь стоят для беглых людей от Смоленска по шти десят человек…»
Тем временем затягивающаяся осада Смоленска, трудности воинской службы вели к постоянному уменьшению войска Шеина. Происходило это, в основном, не из-за больших боевых потерь, а по причине массового бегства ратных людей из полков и неявки их на воинскую службу. К апрелю 1633 г. убыль конницы русской армии под Смоленском составила около 15% (при этом 13% убыли дали нетчики, то есть не явившиеся на смотр войска). По пехоте данных нет, но убыль здесь была, вероятно, не меньшей.
25 августа 1633 года к Смоленску подошло войско польского короля Владислава численностью до 23 тысяч человек. Это внесло перелом в ход Смоленской войны. Резко усилились побеги русских ратных людей. За один день 25 августа сбежал 271 человек. За короткое время полякам удалось выбить русских с Покровской горы и установить свободный доступ в Смоленскую крепость.
Смотр войск Шеина 26 августа 1633 г. показал, что в коннице осталось меньше половины (48%), количество нетчиков составило почти 41% от общего количества конного войска. Опять же, пехота, по всей видимости, дала примерно такую же убыль. Таким образом, в трех русских армиях под Смоленском из 32 660 человек по наряду в действительности было не более 16 тысяч человек.
Затянувшаяся война и слабая организация русского войска сказывались на боеспособности и тыловых частей. Дорогобужские воеводы Ф. Волынский и С. Соковнин в отписке государю от 15 сентября 1633 г. жаловались: «По вашему государеву указу велено бытии на вашей государевой службе в Дорогобуже… можаичам и романовцам двесте человек,.. да вяземских казаков переменяя по два месяца по сту по пятдесят человек… И в то число ныне на вашей государевой службе можаич и романовцев и романовских новокрещенов сто тритцать четыре человека, а достальные можаичи и романовцы на вашу государеву службу не бывали, а иные быв на вашей государевой службе збежали. А казаков вяземских на вашей государевой службе налицо сто одинатцеть человек и впредь государь от них чают побегу, приезжают на вашу государеву службу без запасны (запасов — Ю.Ш.) и сроков не доживают…».
В сентябре 1633 г. бегство из русских войск, осаждавших Смоленск, еще более усилилось. Сбежали все донские и яицкие казаки (1200 человек), татары, новокрещены, около 2000 дворян и детей боярских. Русское войско уменьшилось, таким образом, уже где-то до 10 тысяч человек.
Повальное разложение русской армии не могло не отразиться и на гарнизонной службе. 31 сентября в очередной отписке на царское имя дорогобужские воеводы сообщали: «…и после государь того и тех людей убыло, которым велено быти на твоей государевой службе вяземским атаманам и казакам переменяя по два месяца, и воеводы Мирон Вельяминов да Федор Чемоданов да дьяк Петр Копнин тем атаманам и казакам вяземским, которые ныне на твоей государеве службе в Дорогобуже, перемены из Вязьмы не пришлют после сроку третью неделю, и вяземские государь казаки с твоей государевой службы из Дорогобужа бегут и достальные, а остались немногие казаки на твоей государеве службе, и те приходя к нам холопем твоим в службе отказывают и быть на твоей государеве службе не хотят, что им срок прошол больши дву недель да быть де им неуметь, чтоб без запасных, а воеводы де Мирон Вельяминов да Федор Чемоданов да дьяк Петр Копнин челобитчиком их, которые посланы в Вязьму, о перемене им били челом и в перемене де им отказывают, что им перемены не будет».
Отказ вяземских воевод в смене казаков в Дорогобужском гарнизоне, вероятно, следует объяснить нежеланием самих казаков покидать свои дома в связи с возрастанием угрозы наступления польских войск. Возможно также, что, в виду той же опасности, воеводы подобным отказом хотели усилить собственный гарнизон.
Оставшиеся в Дорогобуже вяземские казаки были в значительной степени деморализованы. Вот очередная жалоба дорогобужских воевод: «И из Вязьмы, государь, воеводы Мирон Вельяминов да Федор Чемоданов да дьяк Петр Копнин присылают на твою государеву службу в Дорогобуж вяземских козаков несполна, и к нам холопем твоим приходят атаманы и казаки, бьют челом тебе государь, что де их товарыщи на твою государеву службу с ними не ходят, а они де за них всякие твои государевы службы служат и их всегда ослуживают…».
В конце сентября 1633 г. польский король Владислав приступил к началу блокирования армии Шеина под Смоленском. Для этого в тыл русских войск под Дорогобуж был послано, по словам языка, 8-тысячное войско под командованием полковника Песочинского и пана Каменецкого. Вероятно, на самом деле численность этого отряда была меньшей. С 30 сентября по 3 октября 1633 г. город подвергся осаде. Неприятель сжег посад. В огне пожаров сгорели Архангельский монастырь, Пятницкая церковь, посадские дворы и слободы. Однако немногочисленный дорогобужский гарнизон (около 700 человек) сумел отстоять крепость, и польское войско отошло от города.
6 октября войско Владислава с Покровской горы перешло вверх по Днепру и стало позади лагеря Шеина на Московской дороге, тем самым лишив Шеина возможности отступления и подхода подкрепления. Польские отряды заняли все дороги и перекрыли доставку к Шеину продовольствия, конских кормов, гонцов и денежной казны. Армия Шеина оказалась, таким образом, блокированной в своем укрепленном лагере.
В конце ноября Владислав послал в тыл русских войск для нападения на Дорогобуж и Вязьму, а также для заготовки припасов для армии войско под командованием гетмана Казановского и Александра Гонсевского. Его численность языки, взятые в бою русскими ратными людьми, определяли различно: 16 тысяч, 11,5 тысяч, 5650 человек. Последние данные самые точные и верные. Любопытно, что большую часть этого войска, а именно 3800 человек, составляли запорожские казаки, которых тогда называли черкасами.
Польское войско расположилось в острожках в окрестностях Дорогобужа по главным дорогам на Смоленск. Тем самым были отрезаны все коммуникации, по которым шло снабжение русских войск под Смоленском. Периодически неприятель совершал нападения на Дорогобужскую крепость.
Тогда же какой-то польско-литовский отряд был послан под Вязьму. Из челобитья вяземского воеводы Мирона Вельяминова «о пожаловании его за службы» известно, что 6 декабря 1633 г. «приходили под Вязьму польские и литовские люди и посады во многих местах пожгли». Из Вяземской крепости была сделана вылазка, в которой участвовали дворяне, дети боярские, стрельцы и вяземские казаки, пешие и конные. Был бой, в котором «польских и литовских людей много побили, и из посада выбили». В бою было взято 4 языка.
26 декабря гетман Казановский и Гонсевский двинулись к Вязьме, оставив часть своего войска в острожках рядом с Дорогобужем. Язык определил численность отряда, двинувшегося на Вязьму, в 8 тысяч «конных и пеших, а наряду с ними всего пошли две пушки». Реальная численность войска Казановского и Гонсевского, как уже сказано выше, была существенно меньше.
Основное польское войско остановилось, «не доходя Вязьмы верст за двадцать». Под Вязьму Казановский с Гонсевским посылали «посылки», т.е. отдельные небольшие отряды. Из челобитной вяземского воеводы следует, что в начале января 1634 г. было три нападения на Вязьму. Первый раз «приходили на посад литовские люди» 3 января. Из крепости была вылазка, в бою взят один язык.
7 января приходил под Вязьму по ржевской дороге большой отряд поляков, литвы и черкас. Воевода писал: «Под Вязьмою с литовскими людьми был бой с утра до шестого часа дня, и с бою литовские люди пошли мимо Вязьмы и обошли на Дорогобужскую дорогу, а воевали Можайский и Вяземский уезды, а приходят к Вязьме на посад и к городу по вся дни».
11 января произошло еще одно нападение, описанное воеводой Вельяминовым: «В ночи приходили под Вязьму польские и литовские люди под город на приступ. Посылали на вылазку государевых ратных людей, и с литовскими людьми под городом был бой, и на том бою польских и литовских людей побили и от города отбили». В бою взяли двух языков.
После получения польским королем известия о том, что по государеву указу собранное для помощи Шеину войско под командованием воевод князя Д.М. Черкасского и князя Д.М. Пожарского пошло из Можайска к Вязьме, Казановскому был отдан приказ отступить к Дорогобужу, «чтоб ему стать под Дорогобужем поближе для того, чтоб литовским людям быти всем вместе».
На самом деле, формирование новой армии Д.М. Черкасского и Д.М. Пожарского встретило огромные трудности. Дворяне и дети боярские отказывались идти в поход, и многие не прибывали в Можайск к месту сбора. Из Можайска войско Черкасского и Пожарского так и не выступило.
Положение Дорогобужского гарнизона было очень тяжелым: голод, болезни, постоянные стычки с противником. Вместе со всеми защитниками Дорогобужа лишения терпели и оставшиеся вяземские казаки. Из январской отписки государю дорогобужских воевод Ф. Волынского и С. Соковнина: «Били челом тебе государю царю и великому князю Михаилу Федоровичу всея Руси вяземские казаки, которые ныне на твоей государевой службе в Дорогобуже атаман Влас Микитин с товарыщи сорок семь человек. Живут де они на твоей государевой службе в Дорогобуже четвертый месяц, а перемены им из Вязьмы воеводы не пришлют, а иные казаки ево Власовы станицы из Дорогобужа бежали многие, а которые посланы за языки в провожатых до Вязьмы и те в Дорогобуж не бывали. А они де атаман Влас Микитин с товарыщи всякие твои государевы службы за них отслуживают и нам бы холопем твоим отпустить из них к тебе государь к Москве челобитчика бити челом тебе государю о своих нужах. И мы холопи твои отпустили их к тебе государь в челобитчиках казака Климка Григорьева».
В отписке мы встречаем знакомое уже имя атамана вяземских казаков Власа Микитина. Количество же казаков по сравнению с сентябрем 1633 г. уменьшилось более чем на половину.
По всей видимости, польское войско под командованием Казановского и Гонсевского собственно под сам Дорогобуж так и не ушло, а остановилось лагерем в селе Семлеве, расположенном как раз между Вязьмой и Дорогобужем.
Нападения на Вязьму продолжались. 29 января и 7 февраля были стычки с небольшими вражескими отрядами. В вылазках из крепости неприятель был отбит, захвачены языки.
26 февраля 1634 г. Казановский и Гонсевский послали из Семлева на вяземскую дорогу (за Царево Займище и далее к Можайску) отряд в 300 человек под командованием поручика Чернецкого для добычи языков. В стычке с этим отрядом государевыми ратными людьми был взят в плен поляк Николай Грабя. Он рассказал о положении в Семлевском лагере. По словам языка, с Казановским и Гонсевским в Семлеве «всяких людей с 8000 человек» (поляков и литвы конных с 5000 человек, казаков запорожских с 3000, пеших гайдуков с 100 человек), и «в них многие больны, и в людских и в конских кормех в Семлеве скудость большая, в селех и в деревнях животина вся выбита, и хлеб и сено потравлены. И литовские люди и черкасы хлеб по выпросу уездных людей сыскивают по ямам, и тем хлебом кормят лошадей, а про себя литовские люди и черкасы хлеб пекут по деревням в том же хлебе, который сыщут по ямам. И на первой недели ныне великого поста, приходили поляки и литва и черкасы в Семлеве к гетману Казановскому и к Госевскому не по один день, и говорили, что им в Семлеве от голода стоять не уметь, чтоб Казановскому и Госевскому из Семлева перейти в жилые места; и Казановский и Госевский им сказали, что они однолично из Семлева поидут к Можайску на бояр и воевод вскоре». Еще раз уточню, что количество войска Казановского и Гонсевского явно преувеличено. Пять тысяч «конных поляков и литвы» у них быть не могло.
К февралю 1634 г. положение блокированной под Смоленском армии Шеина стало критическим. От голода и холода в русском лагере резко повысилась смертность. Армия была деморализована, особенно иностранные наемники. Инициатива полностью перешла в руки Владислава. Оказавшись в безвыходной ситуации, Шеин пошел на переговоры с польским королем о сдаче войска на милость победителя. Условия сдачи были достаточно мягкими. Армия не попадала в плен, а уходила назад в Москву, присягнув, что в течение 4 месяцев не будет воевать против короля. Ратным людям было оставлено их оружие. Полякам оставалось оружие убитых и почти весь пушечный наряд.
19 февраля 1634 г. русские полки выступили из своего лагеря со свернутыми знаменами, с погашенными фитилями, без барабанного боя и музыки. Из-под Смоленска Шеин вывел только 8 тысяч человек. По приезде воеводы в Москву его осудили как изменника и казнили. Отрубили голову и второму воеводе — Артемию Измайлову.
С окончательным поражением армии Шеина война не закончилась. Несмотря на большую нехватку продовольствия, Дорогобужский гарнизон продолжал защищать город, отбивая попытки поляков захватить его. В мае 1634 г. положение блокированной крепости было критическим: «…в Дорогобуже в осаде государевым людям хлебом скудно, достальную житницу государева хлеба воеводы ратным людям роздали, и государевы люди с голоду и с осадного сиденья пухнут и мрут…».
Польский король, выпустив Шеина из-под Смоленска, двинулся к Белой, рассчитывая легко взять ее. Однако воевода Ф.Волконский отказался сдать город. Осада крепости затянулась. Поляки страдали от холода и голода. Все штурмы крепости были отбиты. Понеся большие потери, 8 мая Владислав отошел от города.
Продолжала сражаться и Вязьма. Польское войско все еще оставалось в Семлеве, ожидая взятия королем Белой. 31 марта под стенами Вяземской крепости состоялось ожесточенное сражение: «…приходили под Вязьму в ночи, за два часа до свету, на посад изгоном по Ржевской дороге польские и литовские многие люди и черкасы». Защитники крепости сделали вылазку. «И под Вязьмою был бой до четвертого часа дня, и государевы люди от города и из посада литовских людей выбили и многих польских и литовских людей побили».
Помимо обороны крепости вяземские казаки постоянно участвовали в многочисленных посылках за языками: 28 декабря 1633 г., 28 января, 10 февраля, 16 марта, 20 марта (сотник Малюта Дурышкин), 22 марта и 26 апреля (есаул Федька Снетков) 1634 г. Всего языков взято в посылках и на вылазках под Вязьмою 118 человек.
Затянувшаяся война была невыгодна обеим сторонам. Уже 20 апреля 1634 года на речке Поляновке, между Вязьмой и Дорогобужем, начались переговоры о мире. Они закончились 4 июня подписанием Поляновского мирного договора. Речи Посполитой были возвращены отвоеванные ранее города Дорогобуж, Рославль, Белая и другие. Русским послам удалось заключить с польско-литовской стороной соглашение, по которому город Серпейск остался за Россией, а за отказ от этого города и претензий Владислава на царский престол было тайно передано польскому королю 20 тысяч рублей.
18 июня 1634 г. воеводы Волынский и Соковнин передали Дорогобуж полякам. Вывоз из оставляемой крепости церковного строения, государевой казны, военного снаряжения, а также больных солдат и московских стрельцов обеспечивал сотник Кузьма Дешковский с казаками и стрельцами, прибывший в сопровождении 70 подвод из Вязьмы.
При отдаче Дорогобужа «в польскую сторону» с воеводами из крепости вышли: «…можаич 28 человек, романовцев 32 человека… вяземских казаков 12 человек…».
Вязьма также немало претерпела за месяцы кровопролитных сражений. На службе в городе умерли второй воевода Федор Иванович Чемоданов и дьяк Петр Копнин. Сколько погибло защитников крепости, неизвестно, но, наверняка, было их немало. В челобитной вяземских посадских людей, которую они послали государю вскоре после завершения войны, говорилось: «…А в 142 году (1633 г. — Ю.Ш.), в приход польских и литовских людей и черкас к Вязьме, у них на посаде дворы позжены и животы поиманы, и сами они в приход литовских людей в Вязьме в осаде сидели и на стене стояли безотступно, и многие-де из них, посадских людей, от осадной нужи померли…».
Оценивая участие вяземских казаков в Смоленской войне, можно сказать, что они не хуже, а может быть, в чем-то и лучше прочих категорий служилых людей выполняли свой воинский долг. И хотя многие из них покинули Дорогобужскую службу, не дождавшись положенной замены, свое ратное дело они продолжили в Вязьме. В конечном счете вяземские казаки, и остававшиеся в Дорогобуже, и сражавшиеся в Вязьме, смогли защитить от врага эти крепости в числе прочих служилых и посадских людей. Они отстояли два древних смоленских города, а вместе с тем защитили Россию от разорения ценой своей крови, а многие и ценой жизни. Их воинское служение и ратный подвиг достойны нашей памяти.

[eugene-march]

Послевоенная жизнь вяземских казаков

По разрядной росписи апреля 1636 г. в Вязьме числилось: «…с 3-мя человеками атаманы да с 2-мя ясаулы 17 человек казаков поместных конных с пищалми; с 2-мя атаманы да с 4-мя человеками ясаулы 315 человек казаков пеших с пищалми…». Вероятно, после окончания Смоленской войны состав вяземских казаков, существенно поредевший за время осад и сражений, был пополнен. Не случайно так мало осталось конных казаков. Напомним, что накануне войны их было 178 человек.
В казаки, а также в стрельцы записалась часть посадского населения Вязьмы. Поступлением на государеву службу жители стремились избежать жестоких лишений в разоренном городе. Подобный самовольный переход из податного сословия в служилое был незаконен.
В 1646 г. посадские люди били челом о возвращении в посадское сословие записавшихся в казаки и стрельцы вязьмичей. Однако, несмотря на учиненный сыск и формальное возвращение в состояние посадских, вязьмичи не спешили расставаться с казацкой службой: «Да вязьмичи ж, государь, посадцкие люди, которые по сыску Матвея Жеребцова взяты были из стрельцов и ис казаков и отданы в посад… А казаки, государь, которые отданы были в посад, и те по твоей государеве грамоте из Челобитного приказу по-прежнему в казаках».
В 1645 г. в Вязьме было 369 казаков. Они владели на посаде все теми же 26 десятинами с полудесятиною земли, которые им изначально выделили. Однако, в связи с запустением немалой части посада после Смоленской войны, казаки самовольно расширили свои усадьбы. Посадские люди жаловались царю: «И многие казаки сверх указанные дворовые и огородные меры пригородили к своим дворам посадцких дворовых и огородных мест и выгонные земли, а по государеву указу тех пригородных земель у казаков мерить не велено».
По десятне 1646 г. в Вяземском гарнизоне насчитывалось 4 атамана, 4 есаула, 362 казака. Из них лишь 12 человек были поместными казаками, то есть владели поместьями в уезде. Причем по официальному Московскому разрядному списку «велено быть на государевой службе поместным казакам пяти человеком. Да в Московском списку не написаны а служат в нынешней перемене з дворяны и з детьми боярскими поместных казаков Бельских осадных сидельцев, которые испомещены в Кикинской волости, 5 человек. Да сверх списка писались в приезде с отцовских с прожиточных поместий поместных казаков дети 2 человека». Таким образом, больше половины вяземских поместных казаков оказались на службе сверх официальной росписи.
Верстанные вяземские казаки владели совсем небольшими поместьями, в которых в лучшем случае был один крестьянский двор. Вот данные Переписной книги Вяземского уезда 1646 г. по стану Серая Сторона: «за поместными казаками за белозерцами за Онофреем Елистратьевым да за Беляем Михайловым да за Ивашком Офонасьевым сыном Обоимом деревня Фетиньина, а в ней на Онофрееву долю во дворе крестьянин Матюшка Иванов, на Беляеву долю двор помещиков да на его ж долю во дворе крестьянин Якушка Семенов сын Гущин, у него сын Онофрейка, да у Онофрейка сын Федосейка пол году; на Ивашкову долю двор помещиков его Ивашкин, а крестьян и бобылей у него нет».
Фамилии некоторых вяземских поместных казаков нам известны и по десятне 7160 г. (1651–1652 гг.) в изложении И.П. Виноградова. Он пишет, что по государеву указу на государевой службе в Вязьме с 1 января по май 1652 г. должны находиться: «Вяземские помещики козаки 300 чети Марчко Михайлов, по 250 четьи Оверкейко Федоров, Емелька Марков сын Кудрявцов и т.д.». В том же 1652 г. в Вязьме числилось 4 атамана, 3 есаула, 375 казаков.
Вяземские казаки несли обычную для себя сторожевую и караульную службу. По данным десятни 1646 г. в Вяземском уезде по государеву указу были учреждены 5 застав «для побегу с Москвы и из иных государевых городов государевых людей за рубеж и для проезду ж из литовских городов к Москве и в иные государевы городы литовских торговых и всяких чинов людей з заповедными товары с вином и с табаком». На всех заставах «…стоят по 2 человека дворян и детей боярских и поместных казаков да с ними по 2 человека стрельцов до по 2 человека кормовых казаков и переменяют тех дворян и детей боярских и казаков и стрельцов помесячно». Кормовые казаки — это та основная часть вяземских казаков, которая жила на посаде и получала за службу месячный «корм», т.е. хлебное или денежное жалованье.
Помимо государевой службы, казаки Вязьмы, как уже говорилось выше, занимались приусадебным хозяйством, хлебопашеством. Самые предприимчивые вели торговые дела и брали в откупа доходные места. Так, в 1640 г. на откупе у вяземского казака Мишки Никонова находились рыбные ловли по реке Вязьме. Он платил в казну «рыбного оброку рубль пять алтын з деньгою». Возможная прибыль от рыбной ловли превосходила этот платеж.
Ведал вяземскими казаками Челобитный приказ. Такой порядок стихийно сложился еще в период окончания Смутного времени, когда казаки били челом о разрешении перехода на государеву службу.

Война с Польшей 1654–1667 гг.

В 1654 г. война России с Польшей за западнорусские земли возобновилась. 26 апреля 70-тысячное русское войско выступило из Москвы в поход на Смоленск. Всего для войны против Польши были мобилизовано 140 тысяч ратных людей. Во главе русской армии встал сам царь Алексей Михайлович.
Первую радостную весть в этой длительной войне государю принесли именно вяземские казаки. 4 июня, когда царь находился в д. Федоровской, он получил от вяземского воеводы кн. Хованского отписку о том, что «с заставы, с р. Поляновки» 3 июня приехал атаман казачий Васька Зверев с двумя казаками и привел с собой дорогобужан, посадских людей, лавников три человека. Они сообщили, что как только вязьмичи, охочие люди дворцовых сел подошли к Дорогобужу, дорогобужский наместник и шляхта, польские и литовские люди, убоясь, побежали в Смоленск, а дорогобужские посадские люди добили государю челом и город Дорогобуж сдали без бою и без промыслу.
Вот так, без кровопролития был возвращен в состав России Дорогобуж. Смоленск достался русскому воинству значительно труднее. Его осада затянулась почти на три месяца.
В дальнейшем вяземские казаки принимали активное участие в тыловом обеспечении русских войск. Из отписки смоленского воеводы Григория Пушкина, полученной в Розряде 16 февраля 1655 г., можно сделать вывод о том, что более двух третей казаков была послана с воеводой князем Ю. Ромодановским в Могилев, вероятно, для пополнения тамошнего гарнизона. Г. Пушкин писал: ««Прислана твоя государева грамота к нам, а велено вяземским атаманом, и ясаулом и козаком дать твое государево жалованье: атаманом по 18 рублей с четвертью, ясаулом по 14 рублей по 20 алтын, рядовым по 10 рублей, по 31 алтыну, по 4 деньги человеку. И мы велели им дать по рублю, и отпустили тотчас в Могилев со стольником и воеводою, с князем Юрием Ромодановским, а достальных дать было нечего, денег в Смоленске нет. Да февраля в 4 день приехал в Смоленск вяземский атаман Василий Зверев с товарищи и привез с собою вяземских атаманом, и ясаулом и козаком твое государево жалованье 4025 рублей, 31 алтын, 4 деньги и мы те деньги послали из Смоленска к стольнику и воеводе, ко князю Юрию Ромодановскому того ж числа с ним же Васильем, а которые деньги даны были им в Смоленске по рублю человеку, итого 261 рубль, и те деньги и того атамана велели вычесть».
По мере взятия новых польско-литовских городов расширялась и география службы вяземских казаков. В 1657 г. 100 казаков посылалось с воеводой Василием Шереметевым на службу в Вильну.

[eugene-march]

Судьбы казачества в Вяземском крае в конце XVII–XX веках

Затяжная война с Польшей стала последней кампанией, в которой приняли участие вяземские казаки. По росписи 1687 г. в Вязьме казаки уже не значатся, хотя есть 100 стрельцов. В 1693 г. в Вяземском гарнизоне числилось: вяземских рейтар — 160 человек, драгунов — 64 человека, стрельцов — 81 человек, пушкарей — 9 человек. К этому времени граница России передвинулась далеко на запад и необходимость в сторожевой казацкой службе в околомосковских городах пропала.
К концу XVII века казачество как служивое сословие не только в Вязьме, но и во всей центральной части России прекратило свое существование. Являясь порождением эпохи Смутного времени, казачество центральной России постепенно утратило свой особый статус самоуправляющихся воинских общин. Небольшие «вольности», оставшиеся от Смуты, разбитые по отдельным гарнизонам казаки не могли защитить. Укрепившееся государство решило закрыть ту страницу своей истории, на которой еще читались поблекшие письмена былой слабости российской власти. Казаки центральной России, вероятно, переводились в различные служилые, а может быть и податные, сословия: конные казаки — в рейтары и драгуны, пешие — в стрельцы или солдаты, поместные казаки — в мелкопоместное дворянство.
Стоит еще проследить судьбы дорогобужского грунтового казачества, часть из которого оказалась в XX веке на территории Вяземского района. В войну 1632–1634 гг., с захватом Москвою Дорогобужа, татарская хору¬гвь ушла, а казацкая хоругвь присягнула царю. Дорогобужские казаки обороняли Дорогобуж, а часть казаков находилась у воеводы Шеина под Смоленском. С передачей го¬рода полякам большая часть хоругви осталась в уезде, а 32 казака ушли в Россию, в Вязьму. Возвратилась в Дорогобужский уезд татарская хоругвь.
В 1654 г., с освобождением края, татарская хоругвь ушла, а грунтовые казаки остались, сохранив свои земли на условиях службы как однодворцы. На 1668 г. казаки жили в деревнях Самцово, Подолки, Городок (Данкино городище), Губаново, Николы (Мстиславец), Насоново, Рамение, Ботино, Вырья, Деревенщики, Камышки, Ярцово, на пустоши Домнино. Деревни Камышки и Ярцово затем исчезли, с пустоши Домниной переселились, предположительно, в новую деревню Ерошенки, появилась новая деревня Васино, дворяне образовали сельца при Самцове и Ботине и полностью заселили сельцо Малые Деревенщики. Самыми крупными деревнями были Самцово и Деревенщики. К Дорогобужскому району отошли Деревенщики и Малые Деревенщики, Вырье, Ерошенки, Самцово, Васино, Подолки, Городок (одно время при деревне существовало село Новый Городок). На территории современного Вяземского района оказались деревни Губаново, Николы (Мстиславец), Насоново, Рамение, Ботино.
В 1783 г. казаков причислили к государственным крестьянам, но в 1877 г. части их, тем, что проживали в деревне Деревенщики, вернули однодворческие (владельческие) права на землю. К сожалению, эта мера косну¬лась лишь меньшей части казаков.
Уже в 1668 г. многие казаки имели фамильные прозвания. Наиболее распространенными в 1760-е гг. были фамилии: в Николах — Козловские, Рубцы, реже Головицкие (Головни ?) и Переслегины; в Ботине — Мицкевичи; в Насонове — Распопины; в Губанове — Синявские; в Раменье — Козловские. Казаки достойно служили Родине. Дослужились до дворянства Переслегины, Тереховские, Булгаки, Фроловские, Козловские.
В 1668 г. было 52 казака, из них 49 домохозяйствами обрабатывали землю. В 1716 г. насчитывалось 59 дворов и 187 человек, в 1858 г. — 163 двора и 1564 человека. На 1886–1887 гг. дворя¬не уже переселились в Малые Деревенщики, а в Самцове отдельно жили дворяне Булгаки и в Ботине — Козловские. В начале ХХ века казаков 324 двора — 2269 человек, кроме этого, дворян из ка¬заков в Самцове 2 двора (8 человек), в Ботине 2 двора (9 человек), где они жили рядом с казаками, а в Малых Деревенщиках одни дворяне — 7 дворов, 12 человек.

Заключение

Вяземская земля в последующие века еще не раз была полита кровью казачества. Правда, теперь уже не вяземского, а донского и кубанского. В Отечественную войну 1812 г. в Вяземском крае доблестно сражались казаки атамана М.И. Платова. В Великую Отечественную войну в Вяземском районе вели тяжелые бои кавалерийские корпуса Л.М. Доватора и П.А. Белова.
В нынешней Вязьме снова возникли казачьи станицы. Их появление является свидетельством возрождения культурно-исторических традиций, утраченных в разрушительном для России XX веке. Нынешние вяземские казаки должны знать о своей укорененности на Вяземской земле, чтить память своих предшественников. Идеи служения Отечеству, патриотизма, воинского долга, которыми жило российское казачество, востребованы временем. Любовь и уважение к России — это тот бесценный нравственный запас, которого нам сегодня так не хватает.