Я позволю себе продолжить разговор о славянах как этнически модифицированных балтах, точней, тот аспект данного разговора, который касается обстоятельств, вырвавших праславян из балтского массива. В рамках ингредиентной теории В.В. Мартынова, о которой я уже немножко писал
здесь и
здесь, фактом, определившим специфику развития славян оказывается контакт западных балтов с италиками или этносом, состоявшим с ними в языковом союзе. Методология, лежащая в основе теории ингредиентов, самим автором излагается следующим образом:
Цитата
Занимаясь проблемой глоттогенеза славян более двадцати лет, мы постоянно стремились верифицировать наши выводы. Была разработана теория ингредиентов, предназначенная для определения взаимодействия языков в условиях субстратно-суперстратных отношений. Образцовым примером для нас служило взаимодействие англо- саксонского и старофранцузского ингредиентов при становлении английского языка. Для английского языка, как известно, характерна борьба синонимов, относящихся к этим двум основным ингредиентам, типа flood — deluge, из которых первый имеет регулярные германские соответствия, а второй указывает на вторичный французский источник. Соответственно славянская синонимическая пара считается удовлетворяющей критерию обнаружения балтийского и италийского ингредиента (например, pьrstъ — раlьсь), если один из ее элементов (в данном примере первый) обязательно имеет балтийские и, возможно, иные индоевропейские параллели, а другой только точную италийскую параллель, надежность которой как источника проникновения поддается проверке с использованием фонетической, словообразовательной и семантической характеристик или хотя бы одной из них. Таким же образом разграничиваются балтийские и иранские ингредиенты. Список наиболее надежных иранизмов (скифизмов) сводился к следующему: 1) (j)аsсегъ «змей» (< иран. azitar); 2) bogъ «бог» (<иран. baga); 3) divъ «злой дух» (< иран. deiva < daiva); 4) dъzdzь «непогода, дождь» (< иран. duz-diu); 5) gatati «неясно говорить, ворожить» (< иран. gаta); 6) хъrtъ «скорый, быстрый, гончая» (< иран. hurta); 7) xvala «выражение благодарности» (< иран. hvala); 8) kъ «к» (< иран. ku); 9) mozь «муж» (< иран. manus-); 10) оvъ «тот» (< иран. ava-); И) patriti «смотреть, заботиться, беречь» (< иран. patrai); 12) radi «ради, для» (< иран. radi); 13) sinjь «синий» (< иран. akseina); 14) volsъ «волос» (<иран. valsa). Иранская (скифская) фонетическая инновация фиксируется в примерах 1, 4, 6, 7, 12, 13, 14 (денализация, рефлексация индоевропейских палатальных, озвончение, начальное h < s, долгие гласные, скифское l). Грамматическая субституция в примерах 8, 10, 12 свидетельствует в пользу иранского источника. Иранская словообразовательная инновация фиксируется в примерах 1, 4, 6, 7, 9, И, 14. Семантическая инновация — по семантическим микросистемам (см. особенно примеры 2 и 3). Италийский ингредиент понимается не в смысле проникновения из италийских языков. Речь здесь идет о некотором языке (типа венетского), имеющем общую лексическую часть с латинским и, возможно, входившем в языковой союз с италийскими языками. Список наиболее надежных лексем италийского происхождения сводился к следующему: 1) bоbъ (< италийск. baba); 2) borsьno «мука» (< италийск. *bharsina); 3) detь «дитя» (< италийск. dhetos); 4) glъtъ «горло, глотка» (италийск. glutos); 5) golobь «голубь» (< италийск.galumbis); 6) goserъ «гусак» (< италийск. hanser); 7) gъrnъ «печь, очаг» (< италийск. ghurnos); 8) jьgъla «игла» (< италийск. jugula); 9) kobyla «лошадь» (< италийск. каbo-lа) 10) letо «лето, благоприятная пора» (< италийск. *laitos); 11) matorъ «старый, зрелый» (< италийск. matoros); 12) moltъ «молот» (< италийск. malteos); 13) ny — vy «мы—вы» (< италийск. nos — vos); 14) ogъlъ «угол» (< италийск. angulos); 15) pastyrь «пастух» (италийск. pastor); 16) ргаvъ «правый» (< италийск. pravos); 17) sekyra «топор» (< италийск. sekura). Италийская словообразовательная инновация фиксируется в примерах 2, 5, 6, 8, 9, 15, 17, семантическая — 3, 4, 10, 11, 16. Последняя определяется в результате анализа по семантическим микросистемам с выделением абсолютных синонимов соотносимых ингредиентов и определением семантической субституции. Фонетическая субституция отражена в примерах 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 12, 15, 16, 17, грамматическая — 13. Всесторонний учет этой аргументации позволил выделить в праславянской лексике первичный балтийский и вторичный италийский ингредиенты, пространственно-временная интерпретация которых сводилась к подтверждению наслоения италийского суперстрата на балтийский субстрат. Рассмотрим подробно один из примеров субстратно-суперстратных отношений в области лексики. При определении вторичного ингредиента, как уже говорилось, используется аргументация, введенная для обоснования источника лексического проникновения. Особенностью вторичных ингредиентов является возможность проникновения грамматических слов, что при пограничных контактах не наблюдается. В праславянском существовали абсолютные синонимы для обозначения понятия «мука» — mоkа и borsьnо. Первый имеет балтийские и другие индоевропейские соответствия (литов. mlnkle, лтш. mikla «тесто» и др.) и относится к первичному балтийсому ингредиенту, второй — только латинскую параллель: farina (< farsina < *bhars-ina) «мука» и относится ко вторичному италийскому ингредиенту. Уникальность италийской параллели — необходимое условие квалификации borsьnо как вторичного ингредиента. Достаточным условием является наличие остальных критериев в их полном составе. Во-первых, устанавливается словообразовательная и семантическая инновация в италийском (fars-ina «мука» < fars «зерно»). Во-вторых, фонетическая субституция в праславянском (bor-sьnо < borxьnо > borsьnо). Древность ингредиента подтверждается сохранением начального bx в языке-источнике и фиксацией древнейшего славянского фонетического перехода s > x после г с последующей первой палатализацией х > s. Фонетическая субституция сопровождается семантической, которая приводит к различному распределению значений между mоkа и borsьnо по диалектам. В болгарском, где borsьnо вытеснило moka, оно не изменило старого значения «мука». В словенском, где moka сохранило старое значение «мука», borsьnо приобрело генерализованное значение «съестные припасы» и т. д. Интересно, что в южнославянских языках наблюдается и географическое распределение для moka (словенский язык, кайкавские и чакавские говоры сербскохорватского) — borsьnо (штокавские говоры сербскохорватского, македонский и болгарский). Двойное дополнительное распределение данных лексем (семантическое и географическое) наиболее убедительным образом подтверждает их абсолютную синонимичность. Сам механизм контактных и субстратно-суперстратных межъязыковых связей, реализуемый как проникновения и ингредиенты, приводил к возникновению абсолютных синонимов разноязычного происхождения, которые в силу своей принципиальной неустойчивости либо вытесняли друг друга, либо распределяли между собой значения.
Мартынов В.В. Глоттогенез славян. Опыт верификации в компаративистике // Вопросы языкознания, 1985, №6. С. 43-47
Сообщение изменено: lana, 21 Апрель 2011 - 19:14.
Вход
Зарегистрироваться
Наверх
