45 ответов в этой теме

[профессор Перзеев]

Для большей наглядности и удобства использования поиска, данное сообщение (из темы «Древнейшая история западных финно-угорских народов») выделено в отдельную тему и дополнено иллюстративным материалом.

Культурно-историческая общность ямочно -гребенчатой керамики.

Очертить точные границы культурно-исторической общности ямочно-гребенчатой керамики довольно непросто по причине неисследованности многих регионов.Помимо основной территории — Волго-Окского региона с сопредельными территориями, памятники данного типа распространены в Карелии до границ с современной Финляндией и дальше на
север; на территории Русского Севера- вплоть до побережья Белого моря,на северо-востоке и востоке эти границы, вероятно, следует искать где-то в Северном Предуралье, а далее на юг -
вблизи Волго-Камья и в Среднем Поволжье .Еще сложнее обстоит дело на юго-западе и на юге. Ямочно-гребенчатую керамику находят в верховьях р.Десны, возможно, и далее; на Левобережной Украине также выделяется культура ямочно-гребенчатой керамики ,стоянки с ямочно-гребенчатой керамикой зафиксированы и на территории южной и юго-западной лесостепи.
Ямочно-гребенчатая керамика получила свое название из-за весьма характерного и специфического орнамента, присущего только данной общности.Это сплошные ряды круглых, конических в разрезе ямок, расположенных в шахматном порядке, разделенные между собой зонами с оттисками гребенчатого штампа. Подобную керамику еще называют ямочно-гребенчатой керамикой волго-окского или льяловского типа..
Характерно, что все культуры, водящие в эту культурно-историческую общность начинают приобретать существенные различия между собой только на поздних этапах, до этого отличия не особо принципиальны, поэтому в литературе, когда речь идет о ранних стадиях этих культур, часто употребляются термины «культуры с ямочно-гребенчатой керамикой волго-окского типа», «культуры льяловского типа», «культуры льяловского круга», «культуры с керамикой льяловского типа» и т. п. Причем везде отмечается и общая тенденция их развития и практически все они проходят через стадию с «классической ямочно-гребенчатой керамикой».
Не на всех территориях, где встречены памятники с ямочно-гребенчатой керамикой, последние являются автохтонными, т. е. генетически связанными с предшествующими ранненеолитическими культурами ( которые, в свою очередь,также представляют культурно-историческую общность — этот вопрос более подробно будет рассмотрен в следующем сообщении о происхождении культурно-исторической общности ямочно-гребенчатой керамики).
Теперь следует охарактеризовать все эти составляющие одной большой культурно-исторической общности ямочно-гребенчатой керамики по территориальному признаку.

Волго-Окское междуречье и сопредельные регионы.

Культура ямочно-гребенчатой керамики носит здесь название льяловской культуры, на более поздних периодах ,помимо этого, выделяются памятники рязанского и балахнинского типов, некоторые авторы называют их культурами.

В развитии льяловской культуры прослеживают ранний, средний ( развитый) и поздний
этапы.Современная периодизация льяловской культуры построена на материалах хорошо стратифицированных торфяниковых стоянок, таких как Языково, Воймежное-I и пр. и определяется в основном по характеру орнаментации керамики. Некоторые исследователи, помимо раннего, выделяют еще и архаичный этап льяловской культуры (например В.В. Ставицкий,2006, стр.11-15 и др.). Но в последнем случае следует отметить и определенные сложности: в основном архаичный этап выделяется типологически, по керамике. Но возникает впечатление, что проследить его стратиграфически ( т. е. отделить архаичные горизонты культурного слоя от горизонтов культурного слоя раннего этапа) удается далеко не всегда.
Для раннего этапа характерна своеобразная толстостенная керамика с широкими зонами гребенчатого штампа, в сочетании с ямочным орнаментом, при этом последний нередко бывает разреженным. Помимо гребенчатых оттисков довольно часто встречаются оттиски торца какого-то инструмента, возможно косточки, образующие пояса. Днища сосудов округлые, либо слегка приостренные, венчики чаще утончающиеся или прямые. Примесями в тесте глины служат дресва и песок.

 

 

(Рис1. Керамика раннего этапа льяловской культуры. Рис 2 Реконструкция сосуда раннего этапа льяловской культуры. Замостье-2. Московская область).

Динамика орнаментации льяловской керамики во времени идет в направлении увеличения ямочных зон на сосудах от раннего периода к более поздним, на заключительном этапе кое- где появляется т. н. редкоямочная керамика.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

(Рис.3. Керамика среднего этапа льяловской культуры керамика позднего этапа льяловской культуры. Рис. 4-8 Керамика позднего этапа льяловской культуры. Рис.9-11 Редкоямочная керамика финального этапа льяловской культуры).


Для льяловской культуры, впрочем как и для всей культурно-исторической общности ямочно-гребенчатой керамики не свойственна техника изготовления орудий на пластинах, все орудия выполнены из отщепов, путем двусторонней ретуши: кремневые наконечники стрел и дротиков, скребки, скобели, ножи, проколки и сверла и т. п. Рубящие орудия представлены как шлифованными, так и нешлифованными формами: тесла, долота и т.д.
Очень интересны шлифованные каменные мотыги со сверленным отверстием посередине.О специфике данных орудий неоднократно говорилось рядом исследователей (Е.Л. Костылева и др., 2000, стр.19-23; А.В. Уткин, 1997, стр.74-78; В.В. Сидоров,1975, стр.115-116 и др.).
В последней интерпретации данного вида орудий,часть их рассматривается как клевцы ( В.В. Сидоров, 2011, стр.192).
Особого внимания заслуживают антропоморфные фигурки из обожженной глины, как например, обломок антропоморфной скульптурки ,происходящей с поселения Торговище-I в Ярославской области и, возможно, связанной с льяловским горизонтом культурного слоя (Д.А. Крайнов и др.,1992, стр.39-40). Подобные фигурки происходят и с других льяловских памятников.

 

 

(Рис.12-13. Кремневые наконечники стрел и дротиков. Орудия из кости. Каменные шлифованные сверленные клевцы и мотыга. Льяловская культура.
Рис.14. Антропоморфная фигурка (Торговище-I). Сланцевое кольцо и подвеска. Фрагмент сосуда с изображением уточек. Каменные штампы для орнаментации керамики. Орнаментированные костяные предметы. Льяловская культура)

На поселениях известны углубленные в землю жилища , легкие наземные сооружения, а также наземные жилища неясной конструкции, вероятно, что-то в виде большого легкого навеса.Примером последнего может служить сооружение на стоянке Луково Озеро-I в Московской области. Его площадь составляла приблизительно 140 кв.м., в пределах сооружения находились пять очагов с песчаными и берестяными прослойками в нижней части, еще один подобный очаг находился за пределами жилища ( В.В. Сидоров и др., 1980, стр.126-143).Складывается впечатление, что на всех поселениях льяловской культуры, как правило, было только по одному жилищу ( независимо от формы его конструкции), в котором и обитали все его жители.На этот очень любопытный момент справедливо указал В.В. Сидоров (В.В. Сидоров, 2011, стр.192).
На ряде памятников открыты льяловские погребения. Все известные на сегодняшний день погребения в основном одиночные( известны два случая парных захоронений), совершенные чаще в вытянутой, либо, реже, в скорченной на боку позе.
Сильно скорченное на левом боку захоронение, с ориентировкой головой на восток, исследовано на стоянке Маслово Болото-II в Московской области. Захоронение сопровождалось лишь одним отщепом кремня, который касался кистей рук покойника. Пол погребенного не установлен ( В.В.Сидоров,1990, стр.28). Две могильные ямы обнаружены на льяловском поселении Луково Озеро-III в Московской области. Костяки не сохранились.По форме могильных ям можно допускать их вытянутое положение. В одной из могил обнаружена крупная овальная янтарная подвеска и шлифованное плоское кольцо из сланца. Оба погребения отнесены к концу среднего этапа льяловской культуры (В.В. Сидоров, 1990, стр.28). Приблизительно к этому же времени относится и, вероятно, скорченное разрушенное женское погребение на стоянке Варос в Ярославской области ( В.В. Сидоров, 1990, стр.29).
Три льяловских погребения встречены на стоянке Языково в Тверской области. Два из них (21 и 28) относятся к самому началу льяловской культуры, а погребение 22 к концу среднего, либо,началу позднего этапа культуры. Погребение 21 оказалось двухъярусным: в узкую глубокую яму, головой на запад, был положен ребенок около 3-х лет, а поверх него, провалившись в эту же могилу находился скелет подростка около 12 лет, ориентированного головой на восток. Оба погребения совершены в вытянутой на спине позе и не содержали инвентаря. Могила 28 также оказалась детской. Скелет ребенка около 4-х лет лежал вытянуто, в слое охры,головой на восток. На шее погребенного ожерелье из 16 клыков барсука и лисицы,на голове у виска две группы пронизок из птичьих костей, во рту — галька из песчаника. Погребение 22 принадлежало мужчине около 30 лет, было совершено в скорченной позе, головой ориентированное на юг. Единственная вещь, достоверно связанная с погребением, это кремневый скребок, который лежал на бедре (В.В. Сидоров, 1990, стр.29). Две могилы льяловской культуры раскопаны на поселении Ловцы-I в Ярославской области.В одной из них находился костяк взрослого человека, в скорченной на правом боку позе, головой на юго-восток. Погребального инвентаря в могиле не было. Костяк второго погребения сохранился плохо, в западной части могильной ямы, в области черепных костей прослежено охристое пятно. Инвентарь также отсутствовал ( В.В. Сидоров, 1990, стр.30).
На стоянке Сахтыш-II в Ивановской области исследованы четыре льяловских погребения, все они совершены в вытянутой на спине позе, головой на северо-восток и юго-запад. В трех погребениях отмечена посыпка охрой. Инвентарь обнаружен только в одном детском захоронении : в районе пояса находились 6 подвесок из зубов хищника (Д.А. Крайнов и др.,1990, стр.32-36).Наконец, самый большой могильник из 15 погребений полностью изучен на соседнем с Сахтыш-II поселении Сахтыш-II А. Здесь же обнаружены и парные захоронения: в одном случае двух детей, возраст одного около 1 года, второго 3-4 года и женское погребение с младенцем. Положение определено у 14 погребенных. В индивидуальных захоронениях восемь костяков лежали вытянуто на спине, два костяка вытянуто на животе, в одном случае покойник был положен скорченно на левый бок. В парном детском погребении, костяки лежали вытянуто на спине и на левом боку, а в парном женском погребении с младенцем, женский костяк лежал навзничь, а младенец, предположительно, ничком между ног женщины. Большинство погребенных ориентированы головами в юго-восточном направлении, четыре в противоположную сторону — на северо-запад,в двух случаях скелеты лежали черепами на восток. Некоторые покойники, вероятно, были связаны. В одном женском погребении под черепом зафиксировано небольшое пятно красной охры. Инвентарь присутствовал в четырех захоронениях: в мужской могиле найдено костяное острие, в женском захоронении — два костяных кинжала, в другом женском захоронении найдены костяные орудия: проколка, нож и ретушер, третье также женское захоронение сопровождалось глиняной эмбрионовидной фигуркой.Структурно могильник является линейно-рядовым. Все погребения относятся к раннему этапу льяловской культуры и, согласно некалиброванным абсолютным датам захоронены в диапазоне 6130+-120- 5820+-200 л.н. (Е.Л. Костылева и др.,2008, стр.9-10).



( Рис. 15.Льяловские погребения на стоянке Сахтыш-II ( по Д.А. Крайнову и др.))

(Рис.16. Графическая реконструкция по черепу из мужского погребения. Ловецкое озеро. Льяловская культура)

 

( Рис.17-18. Реконструкции по мужскому и женскому черепу. Сахтыш-II. Льяловская культура)

 

 

(Рис.19-23. Реконструкции по женским и мужским черепам. Сахтыш-II А. Ранний этап льяловской культуры)

В самой льяловской культуре, начиная с ее развитого этапа выделяется несколько локальных вариантов и более мелких групп.Основные различия в особенности керамических форм и излюбленных орнаментальных мотивов, хотя все эти варианты и группы очень близки между собою.
Ярким примером, одной из таких локальных групп может служить территория Верхнего Поволжья где-то в пределах Ярославской и Ивановской областей.Льяловская керамика данной группы характеризуется толстостенностью, крупными коническими ямками,все эти особенности слишком заметны и здесь не требуется статистического анализа орнамента на керамике и применения других специализированных методов исследования.

 

 

( Рис.24- 26.Керамика локальной группы льяловской культуры в Ярославском Поволжье)

Сложнее обстоит дело с интерпретацией рязанской и балахнинской культуры.
В Рязанском Поочье выделяется группа памятников, характеризуемая своеобразной керамикой: в ее орнаментации преобладают наклонные и овальные ямки, для венчиков сосудов характерны «воротничковые» формы, помимо оттисков гребенчатого штампа,часто встречаются веревочные оттиски, а, иногда, оттиски рамчатого штампа. Все это дало повод для некоторых исследователей говорить о выделении здесь самостоятельной рязанской культуры.
Например, в свое время,И.К. Цветковой было предложено деление рязанской культуры на три хронологических этапа: ранний, средний и поздний (И.К. Цветкова, 1970).Однако уже и тогда возникали сомнения в обоснованности выделения раннего этапа в данной группе памятников, поскольку керамика, как и другие артефакты раннего этапа рязанской культуры ничем не отличаются от керамики и инвентаря льяловских стоянок с других территорий, с чем соглашалась и сама И.К. Цветкова. К такому же выводу приходит и А.В. Энговатова, анализируя керамику раннего этапа т. н. рязанской культуры ( А.В.Энговатова,1990, стр.20). Материалы, отнесенные И.К. Цветковой к позднему этапу рязанской культуры, в настоящее время вообще не связываются с кругом культур ямочно-гребенчатой керамики. Эти материалы свидетельствуют о сложных этнокультурных процессах в бассейне Средней Оки, связанных с .древностями «дубровического типа», лесостепными культурами и т. п. и их появление относится к тому времени, когда никакой культуры ямочно-гребенчатой керамики в Волго-Окском регионе уже давно не существовало. Таким образом, о локальных особенностях можно говорить только по отношению к среднему этапу рязанской культуры по И.К. Цветковой.Однако вряд ли имеются достаточные основания для выделения самостоятельной рязанской культуры.
В.В. Ставицкий совершенно справедливо указывает, что в Рязанском Поочье имеются памятники архаичного, раннего и развитого этапов льяловской культуры, а в в позднельяловское время здесь происходит сложение рязанского варианта культуры ямочно-гребенчатой керамики (среднего этапа рязанской культуры по И.К. Цветковой — прим. мое).Керамика раннего и среднего этапа Рязанского Поочья мало отличима от льяловской керамики Волго-Окского междуречья, культурное единство с которой не вызывает сомнений.Рязанские памятники, расположенные на южной окраине льяловского варианта испытывали воздействие лесостепных культур,что, видимо, и привело к появлению «воротничков» на венчиках. Самые ранние «воротнички» появляются на раннельяловской керамике в Прихоперье. Их распространение в Рязанском Поочье, видимо, связано с возвратным движением носителей культуры ямочно-гребенчатой керамики из Прихоперья, которые отступали под давлением южных раннеэнеолитических культур ( В.В. Ставицкий, 2006, стр. 13-14).
Таким образом, представляется более справедливым говорить не о «рязанской культуре», а о рязанском варианте культуры ямочно-гребенчатой керамики, либо,что будет точнее, о рязанском варианте культур льяловского круга.



(Рис.27. А- Керамика рязанского варианта культуры льяловского круга В- Ранняя керамика Рязанского Поочья ( п. А.В. Энговатовой))

Наиболее известным ( хотя, к сожалению, далеко не полностью введенным в научный оборот) памятником рязанского варианта льяловской культуры является поселение и могильник Черная Гора в Клепиковском районе Рязанской области. Здесь обнаружено 18 могил, которые можно соотнести с указанной культурой. Положение погребенных различное: вытянутое на спине, вытянутое на животе, скорченное на боку. Ориентировка неустойчива.Одно из погребений было двойным: захоронение женщины с новорожденным. В некоторых случаях можно допускать, что погребенные были туго связаны. Погребальный инвентарь присутствовал лишь в одной женской могиле, в районе тазовых костей. Вероятно, это был поясной набор: 27 просверленных зубов животных, 6 подвесок из челюстей мелких грызунов, три сланцевые и три костяные подвески (Н.Н. Гурина, 1996, стр.184).

 

(Рис.28 Инвентарь стоянки Черная Гора. Рязанская область.
Рис.29.Графическая реконструкция по черепу мужчины со стоянки Черная Гора)

В нижнем течении р.Оки, на Средней Волге и на сопредельных территориях по мнению ряда исследователей локализуется балахнинская культура. Серьезное изучение культуры началось недавно. Однако, по мнению авторов, в основе и этого локального образования культура ямочно-гребенчатой керамики льяловского круга (Л.Я. Крижевская ,1996, стр.186-187).Раннебалахнинская керамика мало чем отличается от раннельяловской керамики с других территорий (С.А. Кондратьев, 2008, стр.140). Впоследствии прослеживается влияние южных лесостепных культур, что нашло свое отражение все в теж же «воротничковых» венчиках сосудов. Можно допускать здесь и достаточно раннее смешение носителей традиций культуры ямочно-гребенчатой керамики и носителей северо-западной валдайской культуры.Ряд аналогий в керамических комплексах Валдайского региона с более восточными территориями, вплоть до Среднего Поволжья отмечен еще М.П. Зиминой (М.П. Зимина, 1968, стр.136-158). На это обращал внимание и В.П. Третьяков ( В.П. Третьяков,1977, стр.215-222). По мнению А.Х. Халикова ,керамика развитого этапа балахнинской культуры близка гребенчато-ямочной культуре Карелии, Приладожья и Прибалтики (А.Х. Халиков, 1969, стр. 109-113). На сегодняшний день это сходство объясняется смешением в балахнинском локальном варианте льяловских и северо-западных валдайских культурных элементов ( В.В. Сидоров, 2011, стр. 192). Вероятно этот уже смешанный компонент и явился основой для возникновения Средневолжского варианта волосовской культуры ( В.В. Никитин, 2008, стр.152-167). Складывается впечатление и об участии именно этого уже смешанного компонента в сложении новоильинской энеолитической культуры ( Е.Л. Лычагина и др., 2009, стр. 33-36).



(Рис.30. Балахнинская керамика)

Теперь следует сказать несколько слов об абсолютных датировках культур льяловкого круга в Волго-Окском регионе и на прилегающих территориях.
Наиболее представительные абсолютные датировки имеются для архаичного и раннего этапов льяловской культуры и культур льяловского круга.
Несколько таких радиоуглеродных дат ( не калиброваны) происходит с торфяниковой стоянки Воймежное-I ( Московская Мещера): 6100+-50л.н.; 6000+-40 л.н.; 5990+-50 л.н. (А.В. Энговатова и др.,1998).
Погребения раннего этапа льяловской культуры на поселении Сахтыш-II А (Ивановская область) совершены в интервале 6130+-120 л.н. - 5820+-200 л.н.(Е.Л. Костылева и др.,2008, стр.9-10).
На стоянке Озерки-5 ( Конаковский район Тверской области) ранний льяловский слой имеет дату 5930+-200 л.н., а на стоянке Ивановское -7 ( Ярославская область) -5920+-60 л.н.
(А.В.Энговатова и др.,1998)
Раннельяловский комплекс в Языково ( Кашинский район Тверской области) датируется 6280+-120 л.н. - 5980+-120 л.н.(В.В.Сидоров,1980,стр.143).
Большая серия радиоуглеродных дат для архаичного и раннего этапов льяловской культуры получена в Среднем Поволжье. Для Среднего и Марийского Поволжья они укладываются в диапазон 6085+-90 л.н. - 5720+-80 л.н. (А.А. Выборнов и др.,2009, стр. 283-284).
Относительно среднего этапа льяловской культуры, можно указать на абсолютные даты с
поселений Сахтыш -I и Cахтыш-II ( Ивановская область) — 5430+-60 л.н.; 5330+-60 л.н.
5200+-40 л.н.(Д.А. Крайнов и др., 1991, стр.32-35).
Средний этап льяловской культуры в Языково ( Кашинский район Тверской области) датирован 5540+- 120 л.н. (В.В. Сидоров, 1980, стр.143).
Наконец, поздний и финальный период льяловской культуры представлен датами со стоянки
Сахтыш-I ( Ивановская область), они колеблются в диапазоне 5050+-70 л.н. - 4900+-70 л.н.
(Д.А. Крайнов и др.,1991, стр.32).
Таким образом существование льяловской культуры и культур льяловского круга Волго-Окского региона и сопредельных территорий укладывается ( по некалиброванным датам) в промежуток с самого конца VI — начала V т.л. до н.э. до конца IV т.л. до н.э.,финал хорошо согласуется с абсолютными ( некалиброванными) датами протоволосовских и ранневолосовских комплексов.

Но культуры, входящие в культурно-историческую общность ямочно-гребенчатой керамики не органичиваются только Волго-Окским регионом с сопредельными территориями,они распространены в Карелии, на Русском Севере. Выделяется культура ямочно-гребенчатой керамики на Левобережной Украине. Проблеме происхождения всех этих культур, как и общности культуры ямочно-гребенчатой керамики в целом, будет посвящено следующее сообщение, сейчас хотелось бы рассмотреть все это в общих чертах.

Карельская культура ямочно-гребенчатой керамики.

Ее приблизительная территория очерчивается следующим образом: на Севере это низовья р. Выг, на Юге -Северная часть Ленинградской области, на Западе и Юго-Западе — границы современной Карелии и Финляндии, на Востоке захватывает бассейн озера Белого и западную часть Архангельской области. Отдельные памятники карельской культуры зафиксированы в районе Лавозера в Мурманской области (Н.В.Лобанова,2006,стр.123).
Культуру относят к кругу культур льяловской керамической традиции.
Согласно радиоуглеродным и спорово-пыльцевым данным хронологический диапазон карельской культуры определяется с конца V т.л. до н.э. до начала III т.л. до н.э. (Н.В. Лобанова, 2006, стр.124).Однако представляется, что эти датировки требуют своего уточнения, учитывая то обстоятельство, что культура своим происхождением связана с кругом культур льяловского круга, при этом на карельских памятниках имеется керамика, типологически сопоставимая с раннельяловской.

 

 

 

( Рис. 31. Глиняный сосуд карельской культуры. Стоянка Вожмариха.
Рис.32. Керамика карельской неолитической культуры.
Рис.33. Керамика с неолитических стоянок Карелии, идентичная раннельяловской.
Рис.34. Керамика карельской неолитической культуры

Пока же выделены два этапа развития карельской культуры ямочно-гребенчатой керамики , основой для которых послужили изменения в материальной культуре и прежде всего в керамике. В основном, с кругом культур льяловского типа можно связать только два этапа: ранний и средний, а поздний этап карельской культуры это отражение сложных ассимиляционных процессов между носителями традиций ямочно-гребенчатой керамики, ромбоямочной керамики, вероятно, валдайской и гребенчато-ямочной керамики. В это же время здесь зарождаются и волосоидные памятники с асбестовой керамикой.
На раннем этапе орнамент керамики состоит из круглых конических в разрезе ямок и горизонтальных поясков штампа ( оттиски торца косточки). В отдельных чертах кремневого инвентаря прослеживается преемственность с эпохой позднего мезолита ( Н.В.Лобанова, 2006, стр.124).
На среднем или развитом этапе в орнаментации керамики возрастает роль гребенчатых отпечатков, горизонтально-зональное построение узоров на сосудах дополняется диагональным и вертикальным. Присутствует очень сложный и своеобразный орнамент т. н. многорядный зигзаг из ямок и оттисков штампа, прежде всего гребенчатого ( Н.В. Лобанова, 2006, стр.124).
Помимо всего этого, в карельской культуре выделяется не меньше 5 локальных групп ( С.В. Ошибкина, 1996, стр.220).
Каменный инвентарь карельской культуры основан на использовании местных пород камня, поэтому значительная его часть состоит из сланцевых орудий.Рубящие орудия представлены теслами, топорами, долотами. Изредко встречаются т. н. кирки. Орудия охоты состоят из наконечников стрел и дротиков. Скребки обычно кремневые или кварцевые. Среди ножей есть серповидные и угловые из кремня и сланца.Часты находки специфических сланцевых стержней от составных рыболовных крючков, а также изделий с отверстиями, которые считают грузилами для сетей.
Среди украшений подвески, кольца и кружки из сланца. На стоянке Соломенное -VII найдена антропоморфная фигурка из обожженной глины ( С.В. Ошибкина, 1996, стр.215).
Жилища, как правило, полуземлянки, часто имеющие один, либо два выхода-коридора.
В Карелии с этим временем связывается несколько неолитических могильников, однако ни в одном из них не сохранился антропологический материал.
Самым большим погребальным памятником является могильник Сандермоха на северном берегу Онежского озера. Здесь обнаружено 107 захоронений, но лишь часть их связана с культурой ямочно-гребенчатой керамики. Почти все погребения окрашены охрой и судя по очертанием могильных ям, были совершены в вытянутой позе.По краям могил или внутри встречаются валуны, прослежены и остатки ритуальных кострищ.
Только один могильник Сямозерский-I связан исключительно с карельской культурой ямочно-гребенчатой керамики. Здесь вскрыто 5 окрашенных охрой могил. Костяки не сохранились. Судя по форме могил, они находились в вытянутом положении.Инвентарь отсутствовал (С.В. Ошибкина, 1996, стр.220).

Каргопольская культура ямочно-гребенчатой керамики.

С момента своего выделения М.Е. Фосс и вплоть до недавнего времени , каргопольская культура остаевалась сравнительно мало изученной.
Согласно мнения С.В. Ошибкиной, ареал каргопольской культуры можно очертить так: на севере до истоков р.Онеги, на востоке и юго-востоке до верховьев р.Сухоны, на западе каргопольская культура граничит со сходной карельской культурой, поэтому здесь ее границы не определяются ( С.В.Ошибкина, 1996 а, стр.222).
Керамика изготовлена из грубого теста с примесью дресвы и песка. Сосуды круглодонные с прямыми стенками. Преобладает посуда средних размеров, круглодонная, полусферическая или слегка прикрытой формы.
Орнамент состоит из круглых конических в разрезе ямок, нанесенных в шахматном порядке.Зоны ямок разделяются косыми, либо прямыми оттисками гребенчатого штампа,прочерченными линиями.  

 

 

 

 

( Рис.35. Керамика каргопольской культуры)

Периодизация керамики каргопольской культуры только в последнее время была детально разработана Н.Н. Недомолвлиной.
К раннему этапу относится керамика с преобладанием гребенчатой орнаментации. Сосуды средних размеров,яйцевидной формы, изготовлены из глины с примесью дресвы. Зональный рисунок состоит из полей вертикальных или косо поставленных оттисков гребенчатого штампа, с разделительными поясками из круглых конических ямок, от 1 до 3 поясков , в зоне венчика присутствует поясок зигзага (Н.Н. Недомолвлина,2007, стр.15). Такая керамика очень близка архаичной льяловской керамике Волго-Окского региона.
Средний этап характеризуется ямочно-гребенчатой керамикой классического типа: сосуды орнаментированы полностью, круглые конические ямки нанесены в шахматном порядке, разделителями служат прямые или наклонные оттиски гребенчатого штампа, встречаются овальные оттиски, выполненные гребенчатым штампом, веревочные отпечатки и пр. ( Н.Н. Недомолвлина, 2007, стр.16).
На поздних этапах каргопольской культуры, как и в случае с карельской культурой, керамика отражает сложные этнокультурные процессы, и разнокультурные традиции; в какой-то части прослеживается и волосоидное влияние.Но это уже не культура классической ямочно-гребенчатой керамики, а ее продолжение, выходящее за рамки неолита и, соответственно, за рамки данной темы.
Памятники среднего этапа каргопольской культуры на Верхней Сухоне датированы по С14 в диапазоне 5700+-700 л.н. - 5220+-350 л.н. ( Н.Н. Недомолвлина, 2007, стр. 22).
Эти даты близки абсолютным датам среднего этапа льяловской культуры.
Организация поселения лучше всего прослежена на примере стоянки Кубенино, где обнаружено округлое в плане наземное жилище, диаметром приблизительно 3,6 м. В центре жилища располагался очаг из четырех больших камней. В юго-восточной части жилища находилось еще одно скопление больших камней, возможно, также очаг. У стенки жилища, обращенной к реке зафиксирован крупный валун, вероятно, укреплявший стену дома.Между домом и берегом реки располагался еще один очаг, сложенный из валунов, а на восточной окраине стоянки открыто большое кострище.
Другим хорошо изученным поселением каргопольской культуры является Андозеро-2 на северном берегу одноименного озера. Здесь также исследовано наземное жилище подпрямоугольной формы, размерами 10,2 х 7,8 м. Строение состояло из вертикальных жердей-опор, на которые опирались наклонные жерди, покрытие, вероятно, было мягким и прижималось валунами с подветренной стороны.В жилище обнаружены два очага, один из которых состоял из крупных камней, выложенных кольцом. Снаружи жилища, рядом со входом также открыт очаг, диаметром 1,5 м.,сложенный из камней. В углу жилища обнаружено погребение с разрушенным костяком. Погребальный инвентарь состоял из 7 плоских подвесок, сланцевого кольца, круглой в сечении сланцевой палочки для орнаментации керамики, каменного топорика, стамески и фигурного кремня (С.В. Ошибкина, 1996 а, стр.222).
Но особый интерес, конечно, представляют могильники каргопольской культуры, в которых сохранился антропологический материал, такие как Кубенино, Мыс Бревенный ,широко известный могильник Караваиха и пр., однако не все их возможно связать с ямочно-гребенчатым этапом возникновения и развития каргопольской культуры.





( Рис.36-37. Погребения на стоянке Кубенино. Каргопольская культура)

Так в Караваихе открыто 37 захоронений. Все они совершены в вытянутой на спине, либо на животе позе.Отмечается посыпка погребенных охрой. Интересны некоторые общие наблюдения автора раскопок А.Я. Брюсова.В частности А.Я. Брюсов отмечает, что у многих погребенных были намеренно перебиты ноги в области голени. Очень часто черепа погребенных оказывались расколоты камнями, в ряде случаев эти камни находились внутри расколотого черепа. В одном случае у погребенного череп отсутствовал вообще, а на его место был положен средней величины валун. В другом случае над могилой погребенной женщины, в возрасте примерно 20 лет , был устроен небольшой очаг, сложенный из камней.Сама покойница, вероятно, была либо связана, либо спелената перед захоронением.Скелет лежал на животе, лицом вниз, а сверху на него были навалены три больших валуна, причем самый большой из них — на голову. В области желудка и прямой кишки погребенной обнаружена плотная масса из мелких рыбьих костей и чешуи, что дало А.Я. Брюсову повод предполагать, что женщина умерла от заворота кишок или чего-то подобного ( А.Я. Брюсов, 1961, стр.150-153).



( Рис.38. Керамика со стоянки Караваиха ( по А.Я. Брюсову))

По мнению А.В. Уткина и Е.Л.Костылевой не все погребения в Караваихе можно связать с культурой ямочно-гребенчатой керамики, по выражению авторов, культуры каргопольско-льяловского типа. К этому периоду можно отнести только 14 захоронений, в т.ч. и погребение № 1, пластическая реконструкция по черепу которого была выполнена М.М. Герасимовым. Другая часть погребений относится к более поздему времени энеолита и позднекаргопольской культуры ( А.В. Уткин и др., 2001, стр. 55-66).

 

(Рис.39. Реконструкция М.М. Герасимова по мужскому черепу из могилы 1. Караваиха).

Беломорская культура ямочно-гребенчатой керамики.

В Нижнем течении Северной Двины и Беломорье был открыт ряд неолитических памятников с ямочно-гребенчатой керамикой, что, в свое время послужило основанием для выделения беломорской культуры.
Ямочно-гребенчатая керамика,найденная на таких стоянках как Галдарея-I,Орлецы-I,Репище,
Явроньга-I и др., близка как керамике соседних карельской и каргопольской культуры, так и волго-окской керамике льяловского типа (Н.Н. Гурина, 1996а, стр.238).
Ямочно-гребенчатый период существования беломорской культуры изучен пока недостаточно, плохо разработана его периодизация и хронология. Как и в случае с карельской и каргопольской культурой, последующие этапы развития беломорской культуры выходят за рамки неолита и общности культур ямочно-гребенчатой керамики.Поэтому в конкретном случае можно лишь ограничиться констатацией факта присутствия носителей ямочно-гребенчатых древностей и на побережье Белого моря. Представляется, что развитие собственно беломорской культуры ямочно-гребенчатой керамики происходит по схемам близким для всех культур данной общности: льяловской, карельской, каргопольской.

Культура ямочно-гребенчатой керамики Украины, культура ямочно-гребенчатой керамики в лесостепи и на юго-западных территориях.

На территории Северной Левобережной Украины в эпоху неолита также существовала культура ямочно-гребенчатой керамики. Стоянки содержащие ямочно-гребенчатую керамику зафиксированы на левом берегу р. Днепра ( выше г. Киева), на р.Сейме, Северском Донце, в низовьях Десны, по рекам Суле, Ворксле, Ореле и т.д.



(Рис.40. Ямочно-гребенчатая керамика Левобережной Украины. Верхний слой Лисогубовского поселения ( по В.И. Неприной и др.))

Помимо этого ямочно-гребенчатая керамика имеет распространение в южной и юго-западной лесостепи современной России, а также в бассейне Верхней Десны, возможно, и далее на запад.
В соответствующей литературе придается значение не столько изучению материальной культуры населения, оставившего все эти памятники, сколько дискутируется вопрос об их происхождении.
В связи с этим представляется целесообразным рассмотреть южные и юго-западные проявления культуры ямочно-гребенчатой керамики в следующем сообщении, которое будет посвящено проблеме происхождения этой культурно-исторической общности, а также контактам носителей ямочно-гребенчатых традиций с другими культурами на стадии своего формирования и раннего развития.

Литература:
А.Я.Брюсов. Караваевская стоянка./ Сборник по археологии Вологодской области. Вологда 1961
А.А. Выборнов, С.А. Кондратьев. Новые радиоуглеродные даты по ямочно-гребенчатой керамике Среднего Поволжья./Известия Самарского НЦ РАН, т.11, № 6, Самара 2009
Н.Н. Гурина. Рязанская культура. /Археология. Неолит Северной Евразии. М.1996
Н.Н. Гурина.Неолит Беломорья и крайнего Северо-Востока./ Археология. Неолит Северной Евразии. М.1996 а
М.П. Зимина.Стоянки позднего неолита и бронзы в Новгородской и Калининской областях./ СА № 2, М.1968
С.А. Кондратьев. О своеобразии ямочно-гребенчатой керамики Верхнего Примокшанья и Среднего Посурья./Археология восточноевропейской лесостепи,вып.2, т.1, Пенза 2008
Е.Л. Костылева, А.В. Уткин. К вопросу о происхождении льяловской культуры./Юбилейный сборник, посвященный 85-летию со дня рождения профессора Ю.А. Якобсона, Иваново 2000
Е.Л. Костылева, А.В. Уткин.Погребальные комплексы эпохи первобытности на Сахтышском торфянике./ Вестник ИвГУ, вып.4, Иваново 2008
Д.А. Крайнов, А.В.Уткин.Глиняные антропоморфные фигурки Центра Русской Равнины / АПВКМ, вып.7, Иваново 1992
Д.А. Крайнов, Е.Л. Костылева, А.В. Уткин.Льяловские погребения на стоянке Сахтыш-II./АПВМК, вып.4, Иваново 1990
Д.А. Крайнов,Г.И.Зайцева,Е.Л.Костылева, А.В.Уткин.Абсолютная хронология Сахтышских стоянок./ АПВМК, вып.5, Иваново,1991
Л.Я. Крижевская. Балахнинская культура./ Археология. Неолит Северной Евразии. М.1996
Н.В. Лобанова. Проблемы этнокультурной истории эпохи неолита Карелии./Проблемы этнокультурной истории населения Карелии ( мезолит-средневековье) Петрозаводск 2006.
Е.Л. Лычагина, А.А. Выборнов. К вопросу о происхождении и хронологии новоильинской энеолитической культуры. /Археология. Научный Татарстан, вып.2, Казань 2009
Н.Н. Недомолвлина. Неолит Верхней Сухоны./ Автореферат кандидатской диссертации. СПб 2007
В.И.Неприна. А.С. Беляев. Поселение и могильник новой неолитической культуры на Северной Украине. / СА № 2, М.1974
В.В. Никитин. Истоки волосовских древностей на Оке и Волге ( по материалам поселений
Красный Мост II и III )./Археология Восточноевропейской лесостепи, вып.2, т.1. Пенза 2008
С.В. Ошибкина. Карельская культура./ Археология. Неолит Северной Евразии. М.1996
С.В. Ошибкина. Каргопольская культура и памятники типа Модлоны./ Археология. Неолит
Северной Евразии. М.1996а
В.В. Сидоров.Стоянки на озере Святом у Шатуры./ Советская Археология № 3, М.1975
В.В. Сидоров.Погребения льяловской культуры в Подмосковье. / АПВКМ, вып. 4, Иваново 1990
В.В. Сидоров. Волосовская культура./Труды III (XIX) Всероссийского Археологического съезда. Спб.,М.,В. Новгород 2011
В.В. Сидоров, А.В. Трусов. Луково Озеро I- стоянка льяловской культуры./ Советская археология № 2, М.1980
В.В. Ставицкий.Неолит,энеолит и ранний бронзовый век Сурско-Окского междуречья и Верхнего Прихоперья: динамика взаимодействия культур Севера и Юга в лесостепной зоне./ Автореферат докторской диссертации. Ижевск 2006
В.П. Третьяков.Поселение Бологое-II в Калининской области./ СА № 2. М.1977
А.В. Уткин. Орнаментированная кирка с Ивановского болота./ Археология Севера, вып.1,
Петрозаводск 1997)
А.В. Уткин, Е.Л. Костылева. Погребения на стоянке Караваиха. / РА № 3, М.2001
А.Х. Халиков. Древняя история Среднего Поволжья./ М. 1969
И.К. Цветкова. Племена рязанской культуры. / Труды ГИМ №44, М.1970
А.В.Энговатова.Стоянка Владычинская-Боровая на р.Пре. /АПВМК, вып.3, Иваново 1990
А.В.Энговатова, М.Г. Жилин, Е.А. Спиридонова. Хронология верхневолжской ранненеолитической культуры ( по материалам многослойных памятников Волго-Окского междуречья)./ РА № 2, М.1998

[Korsar]

эти сосуды не особо устойчиво выглядят, они их в писок что ли втыкали

[профессор Перзеев]

Цитата(Korsar @ 17.7.2012, 21:58) (смотреть оригинал)

эти сосуды не особо устойчиво выглядят, они их в писок что ли втыкали

В принципе, Вы правы. В случае приготовления пищи, такого типа сосуды ( с приостренным днищем и круглодонные) крепились либо между камнями, либо непосредственно в мягкий грунт ( в т.ч. и песчаный), либо помещались в ямы, наполненные горячими углями.
В том случае, если подобные сосуды использовались для хранения припасов, то, как правило их помещали в вырытые ямки.

В свое время, например в Латвии, Л. Ванкиной проводились эксперименты по изготовлению неолитических сосудов по технологии нарвской культуры ( их форма близка сосудам ямочно-гребенчатой керамики) и использовании их при приготовлении пищи и т.п. Согласно результатам исследований Л. Ванкиной, это выглядело так:

                  

[Alamak]

Представляется целесообразным рассмотреть южные и юго-западные проявления культуры ямочно-гребенчатой керамики в следующем сообщении, которое будет посвящено проблеме происхождения этой культуро-исторической общности, а также контактам носителей ямочно-гребенчатых традиций с другими культурами на стадии своего формирования и раннего развития

Будет ли продолжение?
Можно ли дать хотя бы краткое резюме о происхождении и ранних контактах?

[профессор Перзеев]

Будет ли продолжение?
Можно ли дать хотя бы краткое резюме о происхождении и ранних контактах?

Все уже обсуждали, например здесь:
https://www.balto-sl...showtopic=10580 #15

[Краки Нифлунг]

Эти веревочные оттиски не могли как-то повлиять на появление шнурового орнамента в степи? Контакты какие-то? Котова писала, что степной шнуровой орнамент появляется как подражание гребенчатому штампу. Однако, мало ли...

[профессор Перзеев]

Эти веревочные оттиски не могли как-то повлиять на появление шнурового орнамента в степи? Контакты какие-то? Котова писала, что степной шнуровой орнамент появляется как подражание гребенчатому штампу. Однако, мало ли...

Не могли, поскольку это уже 4 т. л. до н.э., причем никак не ранее второй половины. Да и шнурового орнамента в классическом стиле тут нет. Наоборот, сказывается какое-то влияние различных южных энеолитических культур на КИО Ямочно-Гребенчатой Керамики в данном случае на ее Рязанский вариант. Впрочем влияние слабое, как считается, нашедшее отражение на керамическом материале.

[Alamak]

Где найдены самые западные памятники Балахнинской культуры?

Найдены ли они западнее Москвы и Твери? Или нет?

Или может эта культура продвигалась и намного дальше на Запад, на каких-то этапах доходя аж до Волго-Днепровского и Окско-Деснинского водоразделов?

Сообщение изменено: Alamak, 29 Август 2017 - 09:46.

[профессор Перзеев]

Где найдены самые западные памятники Балахнинской культуры?

Найдены ли они западнее Москвы и Твери? Или нет?

Или может эта культура продвигалась и намного дальше на Запад, на каких-то этапах доходя аж до Волго-Днепровского и Окско-Деснинского водоразделов?

Что-то вы путаете, очевидно с т.н. Белевской культурой, если говорите о Окско-Деснинском водоразделе. А  территория т.н. Балахнинской культуры, или правильнее Балахнинского варианта культуры ямочно-гребенчатой керамики Льяловского типа это в основном Балахнинская низина с сопредельными районами, Костромское Поволжье, Нижняя Ока.

Никуда она не продвигалась.

Где-то в начале 3 т.л. до н.э. местные племена с ямочно-гребенчатой керамикой смешались с носителями Валдайской культуры в результате чего возникли древности своеобразного типа, и которые, как теперь ясно, не могут рассматриваться как продолжение развития местной культуры ямочно-гребенчатой керамики ( собственно Балахнинской культуры). Это самостоятельная культурная единица. По причине смешения с валдайскими племенами, в керамике прослеживается много общего с керамическим материалом Северо-Запада России. Продвижение в начале 3 т.л. до н.э. было,но  только не носителей Балахнинской культуры на запад, а наоборот носителей Валдайской культуры с Северо-Запада на Восток и Юго-Восток на территории занятые племенами Культуры ямочно-гребенчатой керамики.

Если говорить о Окско-Деснинском регионе, то в конце 40-х, начале 50-х гг. 20 века на Верхней Оке была выделена т.н. Белевская культуры, считалось, что на глиняных сосудах  этого локальном варианте Культуры ямочно-гребенчатой керамики преобладает ромбоямочная орнаментация. В дальнейшем к Белевской культуре ( как результат ее развития) иногда  ошибочно относили памятники Деснинской , Верхнеднепровской и пр. культур с т.н. "лапчатой" орнаментацией на керамике. Сейчас конечно понятно, что это все самостоятельные археологические культуры. 

[Alamak]

В Пензенской области Балахнинская культура тоже присутствовала

 

Разве балахнинская культура (Балахнинский вариант культуры ямочно-гребенчатой керамики Льяловского типа)  возникла без малейшего влияниям каких-то переселенческих импульсов с востока, из новоильинско-гаринско-борского ареала?

Сообщение изменено: Alamak, 29 Август 2017 - 16:23.

[профессор Перзеев]

В Пензенской области Балахнинская культура тоже присутствовала

 

Разве балахнинская культура (Балахнинский вариант культуры ямочно-гребенчатой керамики Льяловского типа)  возникла без малейшего влияниям каких-то переселенческих импульсов с востока, из новоильинско-гаринско-борского ареала?

Само происхождение собственно Балахнинского варианта Культуры ямочно-гребенчатой керамики не имеет никакого отношения к перечисленным вами культурам. О смешении с Валдайской культурой я уже писал. Контакты с гаринско-борским кругом (не уверен в корректности этого термина) могли быть, но контактировала уже другая культурная единица.

[Alamak]

Контакты с гаринско-борским кругом (не уверен в корректности этого термина) могли быть, но контактировала уже другая культурная единица

Какая же именно культурная единица?

[профессор Перзеев]

Акцент на другом. А именно на критерии принадлежности к КИО ямочно-гребенчатой керамики льяловского типа. Здесь же ( в Балахнинском варианте Льяловской культуры), в результате различных контактов складываются древности нового типа, уже не относящиеся к к миру культур ямочно-гребенчатой керамики.

В балахнинском варианте ( Льяловской культуры — прим. мое) наблюдается смешение валдайских и льяловских традиций ( В.В. Сидоров. Волосовская культура / Труды III (XIX) Всероссийского Археологического Съезда , т. 1, стр. 192, СПб, М..В.Новгород 2011).

Видимо в дальнейшем это смешение было еще более широким.

[Alamak]

В моложском и балахнинском варианте ( Льяловской культуры — прим. мое) наблюдается смешение валдайских и льяловских традиций ( В.В. Сидоров. Волосовская культура / Труды III (XIX) Всероссийского Археологического Съезда , т. 1, стр. 192, СПб, М..В.Новгород 2011).

Видимо в дальнейшем это смешение было еще более широким

В другой своей статье "Локальные варианты волосовской культуры" Сидоров упоминает моложский локальный вариант волосовской культуры

Возможно тут он тоже имеет в виду балахнинский и моложский варианты волосовской, а не льяловской культуры?

Сообщение изменено: Alamak, 29 Сентябрь 2017 - 14:47.

[профессор Перзеев]

В другой своей статье Сидоров упрминает моложский локальный вариант Волосовской культуры

Возможно тут он тоже имеет в виду Балахнинский и Моложский варианты волосовской, а не льяловской культуры?

1. Давайте договоримся : нет никаких "других статей". Есть автор, работа, страница, год выпуска. Так принято и тогда всегда есть возможность обратиться к первоисточнику, который имеете ввиду вы и который, вы уж извините, я знаю лучше вас, как впрочем и эту саму тему.

2. Обращаемся к первоисточнику: В.В. Сидоров. Локальные варианты волосовской культуры, стр. 78. Труды КАЭЭ, вып.8, Пермь 2012. 

Читаем:

Здесь до конца IV тыс. до н.э. была сплошная территория племен льяловской культуры (культуры ямочно-гребенчатой керамики), насчитывающей не менее 12 локальных вариантов, корни которых уходят в ранний неолит и далее. Западные соседи - племена Валдайской возвышенности и Верхнего Днепра - в эту пору почти не взаимодействовали с племенами льяловской культуры ( единственное исключение моложский вариант) ( Сидоров,1998), где контакты с валдайским наблюдаются и в мезолите, и в раннем неолите).

 

Таким образом речь ясно и понятно идет о моложском варианте культуры ямочно-гребенчатой керамики ( Льяловской культуры). В общем читайте внимательно и не выдумывайте.

[Alamak]

Я не выдумываю. Вот цитата из этой же статьи со стр. 81

"Вариант волосовской культуры Валдайской возвышенности тоже не имел в своём составе ямочно-гребенчатого компонента. Нет его и в в усвятском, и прибалтийском (пиестиня) ЛВ. Моложский, мещерско-окский и, возможно, нижне-клязьминский ЛВ кроме исходных компонентов включают примесь льяловской культуры"

Представляется очевидным, что в последнем предложении речь идет о вариантах именно волосовской культуры, так как выше по тексту они упоминаются ближе, чем вариианты каких бы то ни было других культур

Сообщение изменено: Alamak, 29 Сентябрь 2017 - 15:49.

[профессор Перзеев]

А никакого противоречия у В. Сидорова здесь нет. Все очень просто. Контакты Моложского региона с Валдаем, согласно мнения В. Сидорова, начинаются еще в мезолите и раннем неолите, соответственно здесь возникает своеобразный моложский вариант Льяловской культуры ( Указ. соч., стр.78). В дальнейшем, после экспансии племен Валдайской культуры здесь формируется локальный вариант Волосовской культуры, имеющий в своем составе примесь культуры ямочно-гребенчатой керамики, который В. Сидоров тоже называет моложским, т.к. как локализуется он также ( как и одноименный вариант Льяловской культуры) в бассейне р. Мологи.Такой вот, по мнению автора, культурогенез.

При этом, на приведенной мной ссылке выше на стр. 78 Указ. соч., речь у автора идет о локальных вариантах культуры ямочно-гребенчатой керамики, в т.ч. моложском.

[Краки Нифлунг]

"...Все это позволяет сделать вывод, что население, оставившее погребения волосовской культуры, судя по всему, активно занималось рыбной ловлей, причем вряд ли это была рыба крупных размеров. Реконструкция питания представителей льяловской культуры вызывает много вопросов. Можно предполагать, что охота, а не рыбный промысел была ведущей деятельностью в системе их жизнеобеспечения. Индивид, характеризующийся величиной дельта углерода –17.6‰, вероятнее всего, был связан с другими, более аридными экосистемами, так как высокие значения δ 13C однозначно указывают на роль растений типа фотосинтеза С4 в трофической цепочке, в которую оказался данный человек включен. Либо его обыденный рацион был представлен пищей специфического изотопного состава углерода. Оказали влияние на выбор пищевых ресурсов изменения климата суббореального периода? Была ли традиция хозяйственного уклада фактором, корректирующим пищевые предпочтения? Существовали ли у льяловцев контакты с более южными открытыми пространствами? Все эти вопросы требуют дальнейших исследований. Полученные результаты убедительно демонстрируют, что условный термин «охотники-рыболовысобиратели» подразумевает множество разнообразных стратегий хозяйствования и питания, без изучения которых наши знания об образе жизни первобытных неолитических жителей лесных пространств будут во многом формальны. Пространственное расположение памятников льяловской и волосовской культур, изученное ранее, показало, что для последней характерны более крупные и стационарные поселения в местах, наиболее подходящих для эффективного массового вылова рыбы, а поселения более ранней неолитической культуры такой специализации не имеют. Таким образом, археологические сведения и данные изотопных исследований подтверждают друг друга. Но от каждого метода мы ждем новых возможностей, которые могут не только подтверждать или опровергать уже высказанные гипотезы, но и формулировать новые вопросы. Изотопные исследования позволяют обсуждать индивидуальные особенности усредненных пищевых рационов, что было невозможно до появления подобных методов. Характеризовать индивидуальность очень важно для понимания социальных аспектов жизни древних коллективов. На примере людей из погребений могильника Сахтыш 2а мы видим, что индивидуальные значения δ13C могут различаться почти на 4‰, т.е. на экологически значимую величину. Таким образом, возможно, существовали традиции или обстоятельства, которые способствовали формированию индивидуальных особенностей питания в первобытном социуме. Наши представления о социальной жизни охотниковрыболововсобирателей крайне ограниченны, однако все больше и больше появляется указаний, которые свидетельствуют о сложности их хозяйственных и социальных укладов. Это, безусловно, отдаляет нас от мнения о первобытных обществах каменного века как о «примитивных» и «простых». Возможно также, что видимая нами индивидуальная изменчивость обусловлена широким разнообразием пищевых источников, используемых древними. Можно предположить, что понятие «охотникисобиратели» объединяет во многом различающиеся системы жизнеобеспечения, а члены этих социумов существовали вне жестких стандартов образа жизни. Охотники-рыболовы-собиратели позднего каменного века тысячелетиями жили в окружении лесов и водоемов. Они приспосабливались к богатым природным ресурсам, а не трансформировали и унифицировали их коренным образом через сельскохозяйственную деятельность. И при этом численность людей неуклонно росла на протяжении всего неолита. Мы можем рассматривать это как пример оригинального пути развития, на котором не могла возникнуть идея о «победе над природой», так как она была бы самоубийственной




М. В. Добровольская, И. К. Решетова. Изотопные маркеры образа жизни древних людей // Природа. 2019
 

[профессор Перзеев]

 

что население, оставившее погребения волосовской культуры, судя по всему, активно занималось рыбной ловлей, причем вряд ли это была рыба крупных размеров.

Думаю дело в том, что они ловили озерную и речную рыбу, т. е. рыбу пресноводную. А пресноводная рыба местных пород особо крупной не бывает, кроме щуки и сома. Но те, если крупные, то значит старые, соответственно отдающие тиной и т. п., невкусные. Правда бывали случаи находок щучьих позвонков очень большого диаметра, предполагалось, что такие щуки были в длину более 2-х метров. Но такие находки, скорее, исключение из правил.

 

Реконструкция питания представителей льяловской культуры вызывает много вопросов. Можно предполагать, что охота, а не рыбный промысел была ведущей деятельностью в системе их жизнеобеспечения. 

 

 

Предполагать то можно все что угодно. Нужна детальная статистика по костным остаткам с поселений как волосовской, так и льяловской культур. Пока такой нет, соответственно и утверждать что-то преждевременно. Проблема еще в том, что кость лучше сохранилась в культурном слое волосовского времени, видимо из-за климатических условий. Рыбный промысел был весьма развит и у льяловцев, а с другой стороны у волосовские горизонты изобилуют охотничьим вооружением. И потом, для неолита Волго-Окского региона типичны многослойные поселения, т. е. волосовцы селились на тех же самых местах, где до них проживали льяловцы. Очень мало волосовских стоянок, где нет более ранних горизонтов культурного слоя с ямочно-гребенчатой ( льяловской) керамикой. Уклад жизни у них отличался, вероятно, были различия и в технике обработки той же рыбы. Конечно могло быть и разное соотношение в питании, но вот насколько и повсеместно это или же локально, вопрос пока открыт. И нужно понимать, что Льяловская культура гораздо старше Волосовской. А сосуществовали они относительно короткое время — на протоволосовском этапе. Кстати, на Сахтыш 2, материалами которого оперируют авторы наблюдалось смешение льяловского и валдайского (протоволосовского) населения, что вылилось в своеобразный как протоволосовский этап, так и вариант собственно Волосовской культуры.

 

Существовали ли у льяловцев контакты с более южными открытыми пространствами?

 

Да, существовали. О чем свидетельствуют льяловские памятники лесостепи, а также т. н. Рязанский вариант Льяловской культуры.

 

Пространственное расположение памятников льяловской и волосовской культур, изученное ранее, показало, что для последней характерны более крупные и стационарные поселения в местах, наиболее подходящих для эффективного массового вылова рыбы, а поселения более ранней неолитической культуры такой специализации не имеют.

 

 

Вывод не вполне некорректный Выше я уже говорил, что для Волго-Окского неолита характерна многослойность поселений. т. е. в основном волосовские стоянки располагаются на том же самом месте, что и льяловские. А так, да, действительно волосовские поселения крупнее, как правило, состоят из нескольких жилищ и т. д., но они и позднее. 

 

 

[профессор Перзеев]

В публикации из # 18 идет речь о материалах неолитического поселения Сахтыш 2А , поэтому решил создать небольшое сообщение о льяловских (Культура ямочно-гребенчатой керамики) захоронениях с погребальным инвентарем с этого памятника.

 

Некрополь стоянки Сахтыш 2А стал эталонным для создания культурно-хронологической шкалы неолитических захоронений лесной зоны Восточной Европы. Всего здесь было обнаружено 15 льяловских захоронений, 11 из которых были безынвентарными.

Рис. 1. План и фотография (верхней части) погребения № 40, костяной кочедык из погребения.

 

Костяк погребения № 40 принадлежал мужчине 50 лет. Захоронение совершено вытянуто на спине с ориентацией на СЗ. В могиле, параллельно левой плечевой кости на некотором отдалении от нее находился костяной кочедык ( рис. 1). Предполагается, что это орудие являлось заколкой для скрепления краев погребального покрова (возможно шкуры), в который был помещен умерший перед погребением. По костям получена радиоуглеродная дата AMS- методом — 6406+-24 ВР ( Костылева Е.Л. и др., 2015, стр.51).

Рис. 2. План и фотография погребения № 22. Инвентарь погребения : 2. «Засапожный нож» с антропоморфной рукоятью. 3 Костяной кинжал. 4. Наконечник гарпуна. 5. Подвеска из резца лося из заполнения могилы.

 

Погребение № 22 было женским и совершено в положении вытянуто на животе с ориентацией на ЮВ. Костяк сильно сжат в результате тугого пеленания умершей. На правой бедренной кости сзади наискось находился широкий костяной кинжал ( рис. 2.3). Видимо он находился в специальном футляре (ножнах) и доставался правой рукой. Еще один костяной кинжал с антропоморфным изображение на рукояти покоился с внешней стороны левой берцовой кости. Предполагается, что это был «засапожный нож» ( рис.2.2). У нижней части левой голени обнаружено костяное зубчатое острие — наконечник гарпуна (рис.2.4). Интерпретация этой находки неоднозначна. Вначале, наконечник гарпуна признавался составной частью погребального инвентаря ( Костылева Е.Л. и др. 2010, стр. 39). Позже тут возникли сомнения. Его положение ( несколько выше остальных находок, небольшой наклон сверху вниз), степень сохранности и цвет кости дают основания сомневаться в принадлежности указанного орудия к погребальному инвентарю, нельзя исключать, что оно могло попасть в яму из культурного слоя при засыпке могилы ( Костылева Е.Л. и др., 2015, стр. 54-55). Кроме того в заполнении могильной ямы обнаружена подвеска из резца лося с нарезками для крепления. Контекст находки также не позволяет достоверно связать его с погребением.  

Рис. 3: 1. План погребения № 65. 2.План погребения № 61. 3. Костяная проколка из погребения № 61. 4. Эмбрионовидная фигурка из погребения № 65. 5. костяной нож из погребения № 61.

 

Еще одно погребение с инвентарем № 65. Умершая женщина похоронена в вытянутой на спине позе с ориентацией на ЮВ. Под шейным позвонком костяка находилась эмбрионовидная фигурка. Она изготовлена из глины с примесью крупной дресвы, имеет хороший обжиг. Облик фигурки отличается предельной грубостью. Видимо она лепилась на скорую руку и предназначалась исключительно для похоронного ритуала ( рис. 3. 4)

Наконец с инвентарем оказалось и частично разрушенное погребение № 61. Погребение было двойное. Женский костяк находился в вытянутой на спине позе. Поверх таза находился череп младенца в возрасте 2-х лет. Нижняя часть костяков не сохранилась из-за разрушения могильной ямы. Оба костяка ориентированы головой на СЗ. Под женским черепом зафиксировано пятно охры. Охра настолько густо была посыпана под голову покойнице, что после снятия черепной коробки вся ее левая сторона оказалась буквально пропитана красителем ( Костылева Е.Л. и др., 2010, стр. 39). Здесь найдено три орудия. Поверх нижней половины правой плечевой кости лежала костяная проколка ( рис.3. 3) С левой стороны черепа, перпендикулярно лобовой кости находился нож плоский и широкий, по очертаниям близкий к серповидному и также изготовленный из кости ( рис. 3.5). По определению нож предназначался для разделки рыбы. В голове, ближе к торцу могильной ямы был положен длинный (19 см.) стержневидный костяной предмет неясного назначения.

Рис.4: 1. Кочедык из погребения № 40. 2-4. Костяные орудия из погребения № 22. 5. Антропомофное изображение на рукоятке кинжала из погребения № 22 ( увеличение в три раза).

 

Некрополь Сахтыш 2А функционировал на раннем этапе Льяловской культуры, что подтверждается и радиоуглеродными датировками. В среднем, покойники были похоронены в интервале 6130+-120 — 5820+-200 ВР ( Костылева Е.Л. др.,2010, стр. 41). В заполнении одной могилы найдены мелкие угольки. В нескольких случаях отмечены следы и вкрапления красной охры. Два погребения являлись парными: в одном случае это два ребенка, в другом женщина с младенцем, все остальные — одиночные. Основная поза — вытянуто на спине, в двух случаях — вытянуто на животе. Одно погребение было скорченным на левом боку. Каких либо внутримогильных сооружений не обнаружено, однако положение костяков дает основание полагать, что некоторые покойники были туго спеленутыми, в одном случае наподобие куля.Есть основания предполагать использование погребальных «саванов» из шкур животных. Степень сохранности скелетов была различной, часть захоронений оказалась в разной степени разрушенной последующим поселением и могильником Волосовской культуры. Поло-возрастной состав погребений достаточно пестрый, что в целом отражает нормальное состояние палеопопуляции «охотников-собирателей» : семь костяков детских, шесть принадлежали взрослым женщинам и три мужчинам. О внешнем облике можно судить по выполненным графическим и пластическим реконструкциям по черепам. В частности графические реконструкции представлены в #1 и #18 данной темы.

 

Литература:

Костылева Е.Л., Уткин А.В. Нео-Энеолитические могильники Верхнего Поволжья и Волго-Окского междуречья. М., 2010

Костылева Е.Л., Ж. Трейо, А.В. Уткин. Костяной инвентарь льяловских захоронений могильника Сахтыш 2А.Вестник ИвГУ, вып.4 (15)История, Иваново 2015

Неолит лесной полосы Восточной Европы ( Антропология Сахтышских стоянок). Сборник. М., 1997

[профессор Перзеев]

Изображения водоплавающих птиц на льяловских сосудах с Сахтышских стоянок

(по Е.Л. Костылевой и А.В. Уткину в сб. : Человек, адаптация, культура., стр. 435-439, М. 2008)

 

В процессе многолетних раскопок древних поселений на Сахтышском торфянике Тейковского р-на Ивановской обл., в двух пунктах были обнаружены фрагменты от трех сосудов Льяловской культуры ( Культура ямочно-гребенчатой керамики) орнаментальные композиции которых включали еще и графические изображения водоплавающих птиц семейства утиных в профиль. Все они выполнены оттисками гребенчатого штампа.

Первый фрагмент с орнитоморфным изображением был найден в 1976 г. на стоянке Сахтыш-8.Он происходит от венчика сосуда имевшего крупные размеры и полузакрытую форму ( рис. 1). Второй обломок был также найден на Сахтыше-8 в 1978 г. Это фрагмент венчика крупного сосуда полуяйцевидной формы ( рис.2). Третий фрагмент происходит со стоянки Сахтыш -2А. Это обломок стенки довольно крупного сосуда ( рис. 3)

1,2. Фрагменты сосудов с Сахтыш-8. 3. Фрагмент сосуда с Сахтыш 2 А.

 

К настоящему времени на территории лесной зоны восточной Европы известно порядка 15-17 древних поселений, где в общей сложности найдено 19 фрагментов сосудов с орнитоморфными изображениями, относящимися к кругу неолитических культур с ямочно-гребенчатой и гребенчатой керамики.

Ко времени не позднее 4 т.л. до н.э. , т. е. к классической стадии развития культуры ямочно-гребенчатой керамики ( В случае с Сахтыш 2А не исключено, что и к начальной стадии) и ранней стадии культур с гребенчатой керамикой, помимо Сахтышских фрагментов относятся находки со стоянок Севера и Северо-Запада Европейской равнины, Финляндии, Эстонии, Латвии и Карелии.

В позднем неолите орнитоморфные изображения фиксируются только на посуде типичной гребенчатой керамики поздней стадии. Это находки со стоянок Финляндии, Карелии и Севера Европейской равнины.

Из всего этого следует вывод, что орнитоморфный декор на посуде с ямочно-гребенчатой и типичной гребенчатой орнаментацией был достаточно устойчив и существовал на территории лесной зоны Восточной Европы на протяжении времени развития этой неолитической общности.

Ситуация резко изменилась с момента формирования на данной территории другой, квазиэнеолитической общности, с пористой керамикой. Традиция украшать сосуды плывущими «уточками» с этого момента прочно игнорировалась на протяжении нескольких столетий. Лишь на закате этой эпохи о ней «вспомнили», что подтверждается находкой фрагмента венчика сосуда с асбестовой примесью на стоянке Тайпале в Финляндии.

Возрождение изображений водоплавающих птиц на керамике в лесной зоне Восточной Европы приходится на конец бронзового века: появляются сосуды украшенные гребенчатыми или прочерченными изображениями плывущих птичек.

Наконец, как последний отголосок этого многотысячелетнего явления можно рассматривать черепок эпохи раннего железа с селища Сокольское-2 в Нижегородском Поволжье.

[Краки Нифлунг]

А антропоморфные изображения (ну кроме петроглифов) есть?

[профессор Перзеев]

А антропоморфные изображения (ну кроме петроглифов) есть?

Для неолита/позднего неолита (лесного энеолита, квазиэнеолита, как его иногда называют) вообще характерно обилие всевозможных костяных и кремневых ( т.н. фигурные кремни) зооморфных и орнитоморфных  фигурок, среди кремневых есть антропоморфные изображения, известно некоторое количество антропоморфных изображений ( разной степени совершенства) из глины и кости. Примитивное антропоморфное изображение усматривают на льяловском костяном кинжале (#20). Своим совершенством известна костяная, точнее роговая ( из рога лося) волосовская ритуальная маска человеческого лица. Есть несколько ямочно-гребенчатых сосудов, где расположение ямок трактуется некоторыми авторами как антропоморфные изображения. На волосовских и др. гребенчатых сосудах на данной территории антропоморфных изображений пока вроде не найдено. 

 

П.С. Забыл еще добавить, что на торфяниках находят еще и соответствующие изделия из дерева.

[профессор Перзеев]

 

На волосовских и др. гребенчатых сосудах на данной территории антропоморфных изображений пока вроде не найдено.

Упс! Неожиданно для себя обнаружил фото фрагмента сосуда Волосовской культуры с антпропоморфным изображением, выполненным техникой налепа,причем найден он на самой стоянке Волосово ( давшей имя культуре) в Нижегородской области.

[профессор Перзеев]

Оценка численности населения в лесной зоне Европейской равнины в неолите

( по Сидорову В.В. Методы оценки численности населения в лесной зоне в неолите. В сб.: Человек, адаптация, культура., стр. 139-146 , М. 2008))

 

В первой части публикации автор рассматривает различные палеодемографические модели, оценивает их сильные и слабые стороны, а далее рассказывает о своем методе оценки численности населения лесной зоны Восточной Европы в неолите.

Данная статья не содержит никаких иллюстраций. Для наглядности все рисунки взяты мной из разных источников, в т. ч. из сети.

 

Предлагаемый здесь метод демографических оценок основан на выделении хозяйственных единиц, специфических для изучаемого общества. Исследуя разведками и широкими раскопками памятники среднего неолита лесной зоны - льяловской культуры, автор убедился, что устойчиво повторяются группы долговременных поселений и кратковременных стоянок вокруг одного озера или группы малых озер. Каждая из таких групп отделена от другой неосвоенным пространством и может рассматриваться как след одной общины, локальной группы. Группа таких ландшафтных единиц , обычно связанная с одним речным бассейном, образует локальный вариант, который может быть истолкован как археологический след племени. В него входит от 4 до 12 локальных групп - обычная структура этнографического племени.

Численность одной общины определяется по минимальным размерам долговременного поселения, чтобы исключить искажение, вызываемое наложением разновременных комплексов. Для льяловской культуры это 400-600 кв. м. Такова полностью исследованная стоянка Луково Озеро 1, где на узкой гриве помещалось единственное наземное жилище размером 22 х 6 м. с шестью очагами внутри и одним очагом вне дома.  

рис.1. План жилища с очагами на стоянке Луково Озеро 1 ( по В.В. Сидорову)

 

На соседней зимней стоянке Луково Озеро 3 слабоуглубленые жилища налегали друг на друга не менее трех раз, и других здесь поместиться не могло. Не более одного дома могло поместиться на стоянке Маслово Болото 12 с хорошо выраженным слоем.

Единственный дом был и на стоянке Маслово Болото 14, он просуществовал всего один сезон.

рис. 2. Маслово Болото 14. В раскопе появился контур того жилища о котором пишет автор ( из личных архивов)

 

В других группах можно назвать стоянку Полецкая в верховьях Нары, стоявшую на гриве, шириной в среднем 10 м. Такую же форму имеет поселение Яга 2 на Вашутинском озере.

Единственное жилище оказалось и на небольшой стоянке Ловцы 6 при истоке р. Сары.

Таким образом, минимальная необходимая и достаточная площадь стационарного ( зимнего) поселения оказывается стандартной около 400 кв. м. На ней помещается одно длинное жилище с цепочкой из нескольких очагов. Есть и крупные поселения, но они функционировали ряд этапов, и обширная площадь - это результат неполного наложения разновременных памятников. Но и на этих поселениях удается выделить участки хронологически узких жилищных комплексов тех же стандартных размеров ( Маслово Болото 8 - участок зимнего позднего льяловского жилища очерчен очень четко множеством хозяйственных ям. Четко рисуется жилищное пятно среднего льяловского этапа на поселении Языково 1.

рис. 3. Стоянка Языково 1 ( фото не мое)

 

Уже эти цифры позволяют определить численность позднельяловской общины в Волго-Окском междуречье в 50-70 человек. Те же цифры мы получаем при оценке по размерам жилищ, площадь которых 90-150 кв. м. Несколько меньше численность населения льяловских общин в таежной зоне: меньше и стоянки и жилища, реже возобновляется жизнь на поселениях, чаще встречаются однослойные стоянки.

Отдельный очаг в многоочажном жилище связывается с хозяйством одной семьи. Исходя из нормального размера малой семьи в 5 чел., можно было бы ожидать здесь 10-12 очагов, но в льяловских домах бывает 4-7 очагов. Приходится или усомниться в в правильности оценки нормы площади жилища на человека для первобытности в 2-3 кв. м., или в правильности истолкования очага, как хозяйственного центра малой семьи. Он мог быть общим для двух малых семей. В волосовских жилищах, где обитало по 20-30 человек, было не более двух функционально различных очагов, чаще -один в центре.

рис. 4. Очаг с развалами сосудов на стоянке Луково Озеро 1 ( по В.В. Сидорову)

 

Проверить размер группы, питавшейся у одного очага , можно по размерам кухонной посуды.

Оказалось, что стандартный размер котла для льяловской культуры существенно больше того, какой принят в малой семье - 180-20 л. Именно такие сосуды располагались при очагах, они образовывали самые массовые группы. Такой размер котла при двухразовом питании соответствует группе около 10 человек, т.е. включающей две малые семьи.

Крупные сосуды обычно трактуются как емкости для хранения, и они, конечно, использовались и для этого, но больше чем достаточно было ремонтированных сосудов.  

рис. 5. Отверстия для стягивания -ремонта треснувших сосудов. Вид с внутренней поверхности. ( по В.В. Сидорову)

 

Встречаются и более крупные емкости в 40-60 л. Поднять такой сосуд заполненным невозможно, но расположение сосудов непосредственно при очаге, как это наблюдалось на стоянках Луково Озеро 1 и Маслово Болото 7, делает излишним переносить такой сосуд заполненным - это могли быть стационарные котлы.

рис. 6. Сосуды Льяловской культуры ( культуры ямочно-гребенчатой керамики) различных размеров ( фото не мое).

 

Одно из возражений против использования крупных сосудов для приготовления пищи заключается в том, что если керамика намокнет, она не выдержит тяжести заполняющей сосуд воды. Но от намокания керамика защищалась смолением внутренней поверхности. В слоях, где хорошо сохраняется органика, все сосуды сохраняют смолистую облицовку внутри, принимаемую обычно за пищевой нагар. Нагаром это быть не может: нередки следы заглаживания поверхности такого "нагара", он равномерно покрывает все поверхности внутри, а иногда и снаружи, смола нередко сохраняется в виде накладных жгутов на трещинах. Экспериментальная варка в смоленом сосуде показала, что вкус смолы, напоминающий соль, перестает ощущаться после нескольких готовок, а смола оказывается забита остатками пищи.

рис. 7. Следы смоления или как раньше считали нагара на фрагменте ямочно-гребенчатого сосуда ( фото не мое)

 

Выяснив размеры общины, число общин, которые могли одновременно существовать, мы можем определить размеры племени населения данной культуры в целом. Правда, остается доказать одновременность заселения всех ландшафтных единиц, их параллельное существование, а также найти все эти группы. Первое требует крупных чистых комплексов, получаемых масштабными раскопками, второе-широких разведок. Допустима экстраполяция данных по изученным ландшафтным единицам на неизученные и предполагаемые. Но точность оценки может снизиться раза в два ( но это на порядок большая точность, чем получаемая другими методами).

Широкие разведки показали очень неравномерную заселенность лесной зоны в позднельяловское время. Так на территории около 100 тыс. кв. км. Подмосковья могло одновременно существовать до 42 групп, т.е. где-то 2-2,5 тыс. человек, а на 60 тыс. кв. км. Костромской области обитало не более шести групп. Еще меньшая плотность населения на южной границе лесной зоны. Для нее характерны долговременные неолитические поселения. Это зависит как от количества и удобства озер, так и от иных причин. Можно убедиться, что далеко не все пригодные для жизни озера в это время были освоены и относительного перенаселения не наблюдается. Численность и медленный прирост населения определялась иными, не трофическими факторами. Среди них важнейшем должен быть выживаемость детей.

Очень существенный фактор степень оседлости. За ним стоит, с одной стороны наличие гарантированного запаса, как пищи, так и снаряжения, включая одежду, с другой-необходимость осваивать значительно большую территорию при меньшей степени оседлости.

Вычислив численность населения одного этапа, можно дать относительную оценку других этапов, учтя разницу в размере осваиваемой территории, интенсивности обитания, размеров поселения, параметрах сосудов. Можно отметить, что там, где обитало 3-4 позднельяловские общины, помещается только одна ранненеолитическая. Пока мы располагаем только отдельными примерами. Так Бисерово озеро становится более или менее постоянно обитаемым только в льяловское время. Тоже относится к озерам Неро и Караш.

В верхневолжское время, судя по редкому и яркому орнаментальному элементу в керамике, община Воймежной осваивала и долину р. Сеньга, где впоследствии, в льяловское время уже располагалась самостоятельная локальная группа иного культурного варианта - Клязьминского, в то время как сама Воймежная осталась в составе рязанского локального варианта льяловской культуры.

Достоверно на той территории, где располагались 20 льяловских локальных вариантов, удается выделить только пять ранненеолитических ( верхневолжских) локальных вариантов. Гораздо меньше по площади и верхневолжские стоянки 200-300 кв.м., там могли располагаться около 30 человек. Если в пределах локального варианта расстояние между центрами общин на позднем этапе льяловской культуры составляло 7-20 км., то в раннем неолите это 40-60 км.

рис. 8. Ранненеолитические сосуды Верхневолжской культуры ( фото не мое)

 

В целом, в составе этноса, во всех выявленных 19-22 локальных вариантов льяловской культуры, могло быть до 5-7 тыс. человек, размещавшихся на территории от лесостепи до Белого моря и от Ржева до Ветлуги. Большая часть населения концентрируется в Волго-Окском междуречье. Периферия населена слабо, южная окраина, не имеющая озерных систем, не дает и постоянных поселений. Стоянки Севера, за исключением поселений при самых крупных озерах, невелики и кратковременны. Здесь образ жизни скорее похож на ранненеолитический, когда каждая община осваивала обширные территории озерно-речных бассейнов.

В заключении

Территория к западу от ареала льяловской культуры ( валдайская, верхнеднепрвская, неманская, руднянская археологические культуры) исследована гораздо менее. О характере заселенности этого богатого озерами края можно судить только на основании обследования нескольких микрорегионов. Видимо плотность населения здесь была несколько больше, чем в области льяловской культуры, но территория заметно меньше, так что суммарная численность населения примерно такая же.

Нарвская культура конца 4 т..л. до н.э. включает только два локальных варианта и общая численность ее вряд ли превышала 1 тыс. человек.

Не больше и население Карелии, где культура сперрингс оставила только кратковременные стоянки.

Деснинская культура не разделена на локальные варианты, но концентрация в двух бассейнах допускает такое деление. Стоянки невелики: мала и степень оседлости. Видимо и эта культура принадлежит к небольшому этносу в пределах 1 тыс. человек.

Невелики и кратковременны неолитические стоянки Верхнего и Среднего Дона, Сурско-Мокшанского региона. Характерно, что на Мокшанских стоянках находят в основном сосуды малых и средних размеров, в то время как на Волго-Окских преобладают крупные. Полное тождество неолитической керамики этого региона керамике окских стоянок позволяет предполагать, что эта область - территория охотничьих экспедиций окских общин и не имела постоянного населения.

рис. 9. Ямочно-гребенчатая керамика из Придонья - Долговская стоянка ( по В.В. Ставицкому)

 

Волго-камская культура характеризуется в основном приречными стоянками, большая часть которых истолковывается как однослойные. Но в таком случае, здесь тоже невелика оседлость и каждая группа стоянок соответствует территории только одной общины, а не племени. Суммарная численность населения Приуралья и Среднего Поволжья получается заметно меньше, чем льяловского.

Общая численность поздненеолитического населения лесной зоны от Прибалтики до Урала может оцениваться в пределах 20-25 тыс. человек.

Если приведенные оценки численности и плотности населения близки к истинным, становится легко объяснимым проникновение на территорию аборигенных культур чужеродных групп, с которыми совершенно не обязательно было контактировать - группа до позднего неолита не контролировала свою территорию. Кроме того становится необязательным объяснять миграции групп объективными причинами - для мотивации поведения малой группы совершенно достаточно причин субъективных. Очень малая плотность населения способствовала консервации культур , не допускала быстрого накопления новаций, но в то же время для поддержания экзогамных брачных норм требовала контактов на очень большой территории. Чем больше плотность населения, тем меньше необходимость в дальних контактах, тем четче очерчены локальные варианты.

[Краки Нифлунг]

 

 

В целом, в составе этноса, во всех выявленных 19-22 локальных вариантов льяловской культуры, могло быть до 5-7 тыс. человек, размещавшихся на территории от лесостепи до Белого моря и от Ржева до Ветлуги.

Скудновато, однако.

[lana]

Это, наверное, как Сибирь до появления русских

[профессор Перзеев]

Скудновато, однако.

Наверное все это можно рассматривать в качестве гипотезы для раннего-среднего неолита лесной зоны. В позднем неолите - начале эпохи бронзы то ли демографическая ситуация изменилась, то ли мест для комфортного обитания было ( вообще или на тот момент?) не так уж и много, может и какая-то иная причина.  Но ситуация другая. Мало кто с кем уживается. Приходят протоволосовские племена и, согласно тому же В.В. Сидорову, часть льяловских общин покидает насиженные места и уходит на север, а часть оказывается ассимилированной пришельцами. Причем последнее происходит не повсеместно, а в определенных регионах. Складывается Волосовская культура. Любопытно то, что большинство волосовских поселений располагаются на месте более ранних, т.е. льяловских. Свидетельствует ли это об ограниченном количестве мест, удобных для проживания? Затем в эпоху ранней бронзы для части волосовских сообществ наступает катастрофа. Сюда, с Верхнего Днепра, мигрируют тамошние охотники и рыболовы. Есть предположение. что их изгнали шнуровики. И там, куда дохлдят пришельцы с Верхнего Днепра, волосовские общины оказываются уничтоженными физически. И селятся они, конечно, на месте волосовских стоянок. Ну а со временем начинается полная мешанина.    

[профессор Перзеев]

Контакты Волго-Окского региона эпохи неолита с лесостепными и степными сообществами

 

Наличие в Сурско-Окском междуречье памятников с поздней Верхневолжской и архаичной Льяловской керамикой свидетельствует о том, что эта территория входила в зону формирования раннельяловских древностей. Массовое появление носителей ямочно-гребенчатой керамики в Примокшанье происходит на раннем этапе развития Льяловской культуры. Происхождение лесостепных памятников с ямочно-гребенчатой керамикой традиционно связывается с миграциями населения из Волго-Окского региона. Здесь сейчас выделяют Рыбноозерскую культуру, керамика которой практически идентична раннельяловской и Рязано-Долговскую.  Наконец поселения с ямочно-гребенчатой керамикой присутствуют в Левобережной Украине. Естественно, что на этих территориях коллективы носителей ямочно-гребенчатой керамики контактировали с представителями других культур, в т.ч. с лесостепными и степными энеолитическими сообществами. Для данных территорий это прослежено и отражено в соответствующей литературе. Темой же этого сообщения являются  следы контактов с культурами мариупольского круга в самом Волго-Окском междуречье.

 

В 1957 году на дюнной стоянке Ибердус в пойме Средней Оки было случайно открыто захоронение. Обнаружен человеческий череп. Пластина из огромного распиленного кабаньего клыка находилась на правой теменной и височной костях черепа. Точно такая же половина распиленного вдоль кабаньего клыка была на левой стороне черепа. Клыки были просверлены с двух сторон на широкой части и в середине противоположного узкого конца. Следующая пара массивных, просверленных аналогично первой паре, но меньших по размеру клыков кабана охватывала кольцом шею скелета. И наконец два небольших аналогично обработанных клыка кабана находились на груди костяка среди остатков ребер. Сам погребенный лежал на спине, судя по расположению позвоночника, в вытянутом положении. Ориентировка север-северо-запад.

Рис.  1. Погребение с кабаньими клыками на стоянке Ибердус ( по А.В. Энговатовой)

 

Проведенные в 1960 г. на этом месте раскопки, других захоронений не дали, однако было установлено, что культурный слой стоянки перекрывал погребение. Автор раскопок (И.К .Цветкова) отнесла его к третьему этапу Рязанской культуры и связала  с основным комплексом поселения. Сегодня общепризнано, что те древности, которые в свое время И.К. Цветкова атрибутировала как третий этап Рязанской культуры ( Рязанского  варианта Льяловской культуры, культуры-ямочно-гребенчатой керамикой) генетических связей с КИО ямочно-гребенчатой керамики не имеют вообще. Но это другая тема.

Контекст находки показал, что погребение было перекрыто ненарушенным культурным слоем, а значит совершено до начала его отложения и следовательно оно древнее основного комплекса памятника. Погребальный инвентарь необычен для Волго-Окского региона. Со временем  это дало основание усомниться в предложенной И.К. Цветковой культурной атрибутации погребения в частности и принадлежности его к Волго-Окскому культурному кругу вообще. В свете накопившихся данных, А.В. Энговатова отнесла погребение со стоянки Ибердус к погребениям мариупольской провинции. Основанием послужили специфические украшения из клыков кабана и их расположение на голове, шее и груди, что находит полную аналогию в ряде захоронений Мариупольского могильника; ориентировка покойного, характерная для погребений мариупольского культурного круга ( А.В. Энговатова, 1991)

Рис.2. Реконструкция одежды и шапочек с украшениями из кабаньих клыков. Мариупольский могильник ( по Н.С. Котовой)

 

Складывается впечатление, что погребение на стоянке Ибердус это самый ранний из известных артефактов, подтверждающий непосредственные контакты Волго-Окского региона с культурами Мариупольского круга. Вряд ли оно совершено позднее середины 5 т. л. до н.э.  Хотя, для того времени, контакты с аборигенами можно только допускать, причем в эпизодической и ограниченной форме, ибо никакими иными свидетельствами мы не располагаем.

Рис.3. Украшения из кабаньих клыков. Мариупольский культурный круг.

 

А.В. Энговатова считала, что погребение на стоянке Ибердус и появление т.н. воротничков на посуде Рязанского варианта Льяловской культуры явления одного порядка ( А. В. Энговатова, 1991). Но вероятнее всего эти события не связаны друг с другом по времени.

На позднем этапе существования КИО ямочно-гребенчатой керамики или Льяловской культуры, в бассейне Средней Оки сформировался один из локальных вариантов этой культуры, получивший название Рязанский. Почти на всех сосудах в результате отворота глиняной ленты во внешнюю сторону получался утолщенный как бы наклеенный бортик или т.н. воротничок. Такая устойчивая манера изготовления сосудов, не повторяющаяся в других локальных вариантах Льяловской культуры, придает посуде Рязанского варианта характерные черты

Рис.4. Керамика Рязанского варианта Льяловской культуры. Венчики ( края) с воротничком. Керамика с отпечатками веревочки намотанной на стержень. Прорисовка венчика сосуда с воротничком и отпечатками шнура.

 

У исследователей сложилось мнение, что причиной тому послужило географическое положение и как следствие контакты с «воротничковыми» культурами Среднестоговской, Нижнедонской, а несколько позже и Репинской ( В.В. Ставицкий, 2007). Самые ранние воротнички появляются на раннельяловской керамике в Прихоперье. По мнению В. В. Ставицкого, их распространение в Рязанском Поочье могло быть связано с возвратным движением носителей ямочно-гребенчатой керамики, которые отступали обратно на север под давлением южных раннеэнеолитических культур ( В.В. Ставицкий, 2006). Помимо воротничков, на керамике иногда появляются отпечатки веревочки-шнура, веревочки намотанной на стержень и т.п. Это преимущественно тоже характерно для Рязанского варианта. Но такие отпечатки в точности повторяют традиционные узоры, выполненные гребенчатым штампом, т.е. никаких новых орнаментальных мотивов  не возникает.

Сложнее обстоит дело с могильником на опорном памятнике Рязанского варианта Льяловской культуры стоянке Черная Гора, о котором шла речь  в # 1 данной темы. Вывод о принадлежности 18 погребений к культуре ямочно-гребенчатой керамики был сделан автором раскопок на основании залегания большинства костяков в основании культурного слоя на глубине 0,72-1,85 м. и даже непосредственно под ним, на глубине 2,3 -2,8 м.

 

На фоне других погребальных памятников Волго-Окского региона как Льяловских, так и Волосовских, этот могильник выделяется тем, что здесь доминируют костяки в различной степени скорченности : на боку, на животе, на спине с согнутыми в коленях ногами. По двум погребениям получены радиоуглеродные датировки 4830+-60 и 4989+-40 лет назад ( Е.Л. Костылева и др., 2010). Эти даты свидетельствуют о времени ранней Волосовской культуры. Но здесь нужно учитывать, что за давностью лет и несовершенстве тогдашних методов, эти даты нуждаются в перепроверке современными технологиями. Последнее часто приводит к удревнению датировок. Тугая пеленация умершего говорит скорее в пользу культуры ямочно-гребенчатой керамики, а вот вероятная  манипуляция с трупами это Волосовский обряд. Инвентарь ( набор  украшений) найден только в одном захоронении. Его культурная атрибутация затруднительна, ничего специфического в нем нет и он может быть как Льяловским, так и Волосовским.  На сегодняшний день нельзя исключать, что мы имеем дело с разновременными и разнокультурными погребениями, часть из которых относится к Льяловской культуре, а часть к Волосовской. Прояснить этот вопрос возможно только путем нового комплексного изучения и переосмысления материалов памятника Черная Гора.

 

Но как бы там ни оказалось, сосредоточение скорченных захоронений в таком количестве на одном памятнике совершенно не характерно не для Льяловской, не для Волосовской культуры. И там и там присутствуют скорченные погребения, но повторюсь, не в таком количестве для одного объекта и особенно обращает на себя внимание положение умерших на спине с согнутыми в коленях ногами, последние, если так можно выразиться вообще уникальны для Волго-Окского неолита.

Своеобразное объяснение предложено Е.Л Костылевой и А. В. Уткиным. По их мнению, часть захоронений на стоянке Черная Гора Волосовские, а часть относится к Среднестоговской культуре , к ее Дереивскому ( по Д.Я. Телегину) периоду ( Е.Л. Костылева и др., 2010).

Рис.5 Погребения на Черной Горе, по мнению Е.Л. Костылевой и А.В. Уткина относящиеся к Среднестоговской культуре ( по Е.Л. Костылева и др. , 2010)

 

Согласиться с предположением указанных авторов никак не представляется возможным. Само деление захоронений на Среднестоговскую и Волосовскую группу искусственное и не основанное на фактическом материале.

Рис.6. Погребения на Черной Горе, по мнению Е.Л.Костылевой и А.В. Уткина относящиеся к Волосовской культуре ( Е.Л. Костылева и др., 2010).

 

В одном случае положение покойника на спине и с согнутыми в коленях ногами это погребения Среднестоговской культуры ( рис.5). В другом точно такое же положение на спине и с согнутыми в коленях ногами -Волосовские ( рис.6: 6,7,8). Тоже самое и с погребениями скорченными на боку. Объективный критерий для разделения захоронений по погребальному  обряду и положению умерших отсутствует. Разнообразная ориентировка, чисто символическая посыпка умерших охрой (отдельные пятна и вкрапления), отсутствие погребального инвентаря – все это с точки зрения Е.Л.Костылевой и А.В. Уткина находит аналогии в Среднестоговской культуре и служит доказательством Среднестоговской принадлежности погребений. С этим тоже согласиться нельзя. Для Среднестоговской культуры характерна посыпка умерших охрой отнюдь не чисто символическая. А за остальными аналогиями не стоит так далеко ходить. Они все без исключения есть (в т .ч.и чисто символическая посыпка умерших охрой) в Льяловских и Волосовских погребальных комплексах Волго-Окского региона.  Еще один довод, это абсолютные датировки двух погребений на Черной горе ( 4830+-60 и 4989+-40 лет назад) с точки зрения Е.Л. Костылевой и А.В. Уткина соответствуют т.н. Дереивскому периоду Среднестогоской культуры по Д.Я. Телегину ( Д.Я. Телегин, 1973). А хронологические рамки самой культуры это вторая половина 4- середина 3 т.л. до н.э. Сейчас в мою задачу не входит обзор современных представлений о Среднестоговской культуре, вычленении из нее других культур ( Ю.Я. Рассамакин и др.) и т.п. Да  это заняло бы много времени и места. Ограничусь лишь замечанием, что в 1973 году Д.Я. Телегин действительно помещал Среднестоговскую культуру в указанные хронологические рамки, но на сегодняшний день она, как и Дереивская культура датируются намного древнее. Неубедительно деление краниологического материала могильника на две серии Среднестоговскую и Волосовскую, поскольку никаких отличий между ними не видно. И та и другая европеоидная, долихокранная, грацильная ( Е.Л. Костылева и др. 2010, стр. 224 -225). Таким образом деление на Среднестоговскую и Волосовскую группу погребений представляется необоснованным и ни один довод Е.Л. Костылевой и А.В. Уткина о Среднестоговской культурной принадлежности части погребений на Черной Горе не находит подтверждения. И самое главное, здесь не обнаружено ни одного артефакта ( в т.ч. керамики), который можно было бы связать со Среднестоговской, либо Дереивской  культурами. Это решающий фактор. Видимо в данном вопросе авторы излишне увлеклись.

Но все вышесказанное не снимает главного. Такого количества захоронений в различной степени скорченности нет ни на одном могильнике эпохи неолита Волго-Окского региона. А положение умершего на спине с согнутыми в коленях ногами вообще уникально для региона на данном хронологическом отрезки времени. Есть еще одно плохо сохранившееся безинвентарное погребение  ( №13) на памятнике Одоевские Фермы 1 также на Средней Оке. Покойник лежал на спине с согнутыми в коленях ногами. Но  по словам автора раскопок, говорить о времени  и его культурной принадлежности не представляется возможным ( И.В. Климкова, 1996).

И воротнички на окской Льяловской посуде и появление веревочных элементов орнамента и своеобразный, а во многом уникальный погребальный обряд -все это безусловно  отражение контактов Волго-Окских неолитических племен с лесостепными и степными сообществами. Но эти контакты были достаточно ограниченными, локальными, поскольку их следы не прослеживаются дальше Средней Оки. И никакого существенного влияния на неолит  лесной полосы России они не оказали.

 

Литература:

 

 И.В. Климкова. Одоевские Фермы I : материалы погребений / Археологические памятники Окского бассейна, Рязань 1996

Е.Л. Костылева, А.В. Уткин. Нео-энеолитические могильники Верхнего Поволжья и Волго-Окского междуречья, М.2010

В.В. Ставицкий. Неолит, энеолит и ранний бронзовый век Сурско-Окского междуречья и Верхнего Прихоперья: динамика взаимодействия культур севера и юга в лесостепной зоне /Автореферат докторской диссертации, Ижевск 2006

В.В. Ставицкий. Динамика взаимодействия социумов лесной и степной зон на территории Волго-Донского междуречья в древности / Известия ПГПУ. Гуманитарные науки № 4 (7) Пенза 2007

Д.Я. Телегин. Среднестоговская культура эпохи меди. Киев 1973

А.В. Энговатова. О культурной принадлежности погребения со стоянки Ибердус I / КСМА, вып.203, М. 1991 

 

[Владимир]

Уважаемый профессор, а как вы прокомментируете эту статью В.В. Ставицкого?

 

https://novainfo.ru/article/11280

 

Ямочно-гребенчатая керамика лесостепного подонья

№59-2,  14.02.2017

исторические науки и археология

• Ставицкий Владимир Вячеславович, доктор наук, доцент, профессор

 

• В статье рассматривается проблема культурной принадлежности ямочно-гребенчатой керамики лесостепного Подонья. Облик материалов поселения Ямное свидетельствует о том, что в сложение рязано-долговской культуры важную роль сыграло население среднедонской культуры. Другим источником формирования лесостепной культуры ямочно-гребенчатой керамики послужили традиция населения Верхнего Поднепровья.

Поводом для статьи по ямочно-гребенчатой керамике лесостепного Подонья послужил выход монографии А.В. Суркова и А.М. Скоробогатова «Многослойная стоянка Ямное», в которой в научный оборот оперативно введены материалы раскопок 2005 – 2009 гг. [1]. Книга хорошо и главное качественно иллюстрирована не только прорисовками керамики, но и фотографиями, что очень важно. Поскольку при всем уважении к Арсену Тиграновичу Синюку, приходится признать, что до сих пор наши представления о неолите Среднего Дона базировались на довольно-таки схематически выполненных иллюстрациях, опубликованных в его монографии 1986 года [2].

 

Стоянка Ямное в публикации названа многослойной, но фактически таковой не является, поскольку подавляющая часть материала собрана в слое гумусированой супеси толщиной 20 – 30 см, ниже и выше которого были обнаружены только единичные находки. Впрочем, условность названия «многослойная стоянка», признают и сами авторы, констатируя, что находки керамики неолита и энеолита залегали практически в одном слое, что не исключает сосуществования их носителей [1, с. 10]. Керамика неолита в книге подразделяется на две основные группы, причем в первую наиболее многочисленную по находкам группу оказалась объединена керамика двух культур: среднедонской и рязано-долговской. Причина этого единство технологии изготовления и сходная система орнаментации сосудов, большинство которых составляет несомненное единство, хотя отдельные сосуды выделяются авторами в «чисто» рязано-долговские или среднеднедонские. Констатирую факт несомненного синкретизма, А.В. Сурков и А.М. Скоробогатов, тем не менее, не дают ему никакого особого объяснения, отсылая читателей к интерпретации ямочно-гребенчатой керамики Подонья В.П. Левенка [3] и А.Т. Синюка [2]. Оба названных автора связывают происхождение лесостепных памятников с ямочно-гребенчатой керамикой с миграциями населения из Волго-Окского междуречья. Данные памятники подразделяются ими на две культуры: рязано-долговскую и рыбноозерскую [2; 4]. Первая признается исследователями более ранней. Происхождение рыбноозерской культуры В.П. Левенок связывает со смешением рязано-долговских и днепро-донецких традиций [4, с.197], с чем не соглашается А.Т. Синюк, по мнению которого, появление рыбноозерских древностей в Подонье объясняется новой волной миграции из Волго-Окского междуречья [2, с.150-151].

Опорным памятником рязано-долговской культуры является Долговское поселение, нижний и средний слои которого иллюстрируют картину развития керамических традиций данной культуры. В материалах нижнего слоя фиксируется древнейшая, по мнению В.П. Левенка, керамика, которая украшена овальными и узкими ямками, нанесенными расколотым вдоль и заточенным белемнитом. Здесь же присутствует посуда, орнаментированная округлыми ямками, которые наносились диагональными рядами в шахматном порядке. Ямочный орнамент является преобладающим, оттиски гребенчатого штампа использовались только для разделения ямочных зон. В среднем горизонте широкое распространение получает посуда, украшенная круглоямочным орнаментом, но продолжают также использоваться ямки овальной и неправильной формы. Доля последних заметно увеличивается на посуде верхнего горизонта. Появляются участки без орнамента, геометрические фигуры и жемчужные вдавления под верхом сосуда (рис.1-2) [5, с.237-238]. 

Достаточно близкие аналоги керамике Долговской стоянки имеются в посуде многослойного поселения Гришевка на Северной Украине. Что особенно важно, совпадения наблюдаются не только в формах и орнаментации сосудов, но и в направлении развития керамических традиций. Также как и на Долговской стоянке, для ранней ямочно-гребенчатой посуды поселения Гришевка характерно диагонально-шахматное расположения ямок в сочетании с рядами оттисков зубчатого штампа, а на поздней посуде получают распространение ямки неправильной формы, появляются неорнаментированные зоны и геометрические фигуры. Вместе с тем имеется и ряд отличий. На Гришевской стоянке жемчужные вдавления присутствуют на самой ранней керамике, а на Долговской - они появляются только в верхнем ярусе среднего горизонта. Не сообщается автором раскопок Гришевской стоянки об использовании при орнаментации белемнитов [6, с.157].

Следует отметить, что в вопросах происхождения ямочно-гребенчатой керамики Северной Украины имеется ряд спорных моментов. По одним позициям достаточно обоснованной выглядит точка зрения В.И. Неприной, по другим - ее оппонентов. Отсутствие подробных публикаций по памятникам с ямочно-гребенчатой керамики лесостепной зоны, в настоящее время, не позволяет дать однозначного ответа на данный вопрос. Например, неясно в каком объеме приняли участие в формировании памятников с ямочно-гребенчатой керамики носители накольчатой керамики Верхнего и Среднего Дона. В.И. Неприна полагает, что складывание эсманьского типа керамики связано с трансформацией керамических традиций носителей среднедонской культуры, продвинувшихся на территорию Северной Украины [7, с.15]. Возможно, что на территории Поднепровья в формировании эсманьского типа ямочно-гребенчатой керамики принимало участие не только среднедонское население, но и местное - с керамикой типа посуды второго горизонта нижнего слоя Лукомья [8, с.165-166].

 

Вместе с тем, вряд ли будет правильным полностью отрицать участие среднедонского населения в данном процессе, как это делает В.П. Третьяков. Судя по публикации материалов стоянок Курино 1 [9] и Липецкое озеро [10], на этих памятниках гибридная ямчато-накольчатая керамика составляет почти треть от керамики с накольчатым орнаментом, что вряд ли можно объяснить только наличием контактов между носителями ямочно-гребенчатой и накольчатой керамики. На наш взгляд, появление ямочных вдавлений на среднедонской керамике нельзя объяснять наличием контактов между представителями данных культур. Их появление вполне могло произойти в результате трансформации накольчатого орнамента. В отличие от днепро-донецкой и средневолжской культур, где наколы не отличаются большой глубиной, среднедонская керамика имеет наколы наибольшей глубины. Для их трансформации в ямчатые вдавления необходим всего лишь отказ от строчечной техники нанесения наколов с помощью широкой угловой лопаточки. Раздельные наколы, нанесенные на средне-донской керамики палочкой с округлым концом очень близки к ямчатым вдавлениям, которыми украшены сосуды ямочно-гребенчатой керамики долговского типа. Именно такое единство наблюдается в керамической коллекции стоянки Ямное, накольчатая и ямочно-гребенчатая посуда которой была отнесена её исследователями к одной группе, что на наш взгляд, является наглядным свидетельством перерастания средне-донской керамической традиции в ямочно-гребенчатую [11].

Если принять данную точку зрения, то устраняется противоречие, на которое обратили внимание при анализе хронологии стоянки Ямное А.В. Сурков и А.М. Скоробогатов. По фрагментам неолитической керамики здесь получены 4 даты, которые достаточно компактно ложатся в интервал 4960 – 4790 ВР. По мнению исследователей памятника, данная датировка абсолютно не вписывается в хронологию среднедонской культуры, поскольку при таком раскладе её существование растягивается на полуторатысячный период [1, с. 66]. В случае признания данной коллекции керамики в качестве рязано-долговской, сформировавшейся на основе среднедонской культуры, указанная хронология является вполне приемлемой, поскольку близким временем на территории Украины датируется ямочно-гребенчатая керамика типа Скуносово и вторая группа керамики типа Вырчище, по периодизации Н.С. Котовой [12, с.102].

На наш взгляд, одной из древнейших областей зарождения ямчатых традиций орнаментации керамики является Верхнее Поднепровье. Сосуды, украшенные ямчатыми вдавлениями появляются здесь уже на ранненеолитических поселениях верхнеднепровской культуры, где они сочетаются с архаичными формами кремневого инвентаря [13]. Причем для данной керамики характерно использование наряду с ямчатыми вдавлениями жемчужных отпечатков, которые всегда располагаются, как и на более поздней ямочно-гребенчатой керамики, только под венчиком сосудов. Для раннего неолита данного региона характерна и колоколовидная форма сосудов, которые получают широкое распространение в ямочно-гребенчатой и ямчато-накольчатой керамике Липецкого озера [10], то есть, в раннем неолите Верхнего Поднепровья можно найти аналоги большинству элементов керамических традиций, которые получают широкое распространение на ямочно-гребенчатой керамике лесостепной зоны, что является дополнительным аргументом в пользу её автохтонного происхождения.

В заключение пару слов о рыбноозерской культуре. В настоящее время под данным понятием объединяют два разных культурных явления. На Среднем Дону к ней, как правило, относят материалы с ямочно-гребенчатой керамикой, на которой преобладает орнаментация из оттисков зубчатого штампа. Необходимо отметить, что В.П. Левенок выделяет в развитии рыбноозерской керамики два этапа. Первый этап он датирует поздним неолитом, второй - эпохой энеолита [4, с.197, табл. 54]. При этом В.П. Левенок руководствовался периодизацией В.М. Раушенбах, согласно которой развитие ямочно-гребенчатой керамики происходило по пути уменьшения удельного веса ямочного и возрастания роли гребенчатого орнамента [14]. В результате исследования торфянниковых стоянок с надежной стратиграфией В.В. Сидоровым [15] была установлена обратная последовательность развития данной керамики.

Форма сосудов, состав примесей, система орнаментации рыбноозерского облика находит близкие аналоги в льяловской посуде раннего этапа стоянки Воймежное 1, однако, данное сходство носит формальный характер. На стоянках бассейна Дона встречается ранняя льяловская керамика, но её находки не столь многочисленны [16].

Деление В.Р. Левенка керамики рыбноозерского типа на два хронологических этапа не находит своего подтверждения. Судя по публикации материалов Рыбноозерской стоянки, подобного развития не наблюдается и на Верхнем Дону. Ко второму этапу выделенной им рыбноозерской культуры В.П. Левенок относит ту же самую керамику раннельяловского облика, добавив к ней ряд плоскодонных сосудов катакомбной культуры [4, табл. 54, 17-31]. При этом сходство между керамикой первого и второго этапов столь велико, что складывается впечатление о том, что одна часть фрагментов от одного и того же сосуда отнесена к первому этапу [4, табл. 54:2,8], другая - ко второму [4, табл. 54, 19,21].

На наш взгляд, рыбноозерский тип керамики, вероятно, представляет собой дальнейшее развитие рязано-долговских традиций. На Верхнем Дону помимо аналогичной керамики к ней относят еще и керамику ранней льяловской культуры, на которой с формальной точки зрения тоже преобладают оттиски зубчатого штампа, однако на самом деле ничего общего данная керамика с поздней ямочно-гребенчатой керамикой лесостепной зоны не имеет, как по своему облику, так и по происхождению [17; 18]. Правильнее было бы называть их долговскими, по стоянке озеро Долгое, поскольку ничего рязанского (т.е. от рязанского варианта культуры ямочно-гребенчатой керамики) в этой керамике нет.